Вернуться на главную страницу
De politica (О политике) Часть XLIII Об оценке политической жизнеспособности, вменяемости и финансировании
Часть XVІ Часть XVІІ Часть XVIII
Часть XXII Часть ХХІІІ Часть XXIV
Часть XXV Часть XXVI Часть XXVII
Часть XXVIII Часть XXIX Часть ХХХ Часть XXXI Часть XXXII Часть XXXIII, Часть XXXIV, XXXV XXXVI XXXVII XXXVIII XXXIX XLI XL XLII
Всякие узаконенные массовые убийства во имя интересов эксплуататоров неизбежно вызывают в квазисоциалистичесаких кругах появление некоторого количества политических трупов из числа тех, кому «свои» местные бизнесмены оказываются ближе организованных трудящихся. Так, в 1914 году продолжили обособление от организованных трудящихся в пользу бизнесменов Юзеф Пилсудский и Георгий Плеханов. Всего лишь за десять лет до того они активно выступали против монархического режима Романовых. Ни к чему хорошему их патриотизм не привёл. Патриотизм в исполнении Пилсудского катастрофически сработал на пользу гитлеризма. Уважение нацистской Германии к Пилсудскому на уровне государства отнюдь не было случайностью, как нас убеждает сейчас ИПН1. Крах польской государственности в 1939 году невозможно представить в ситуации, когда территории от Лабы до Волги безраздельно контролировались бы Красной армией нескольких стран. Битва под Варшавой отозвалась Треблинкой и Освенцимом. Ни Пилсудский, ни Плеханов не умели совладать с иронией истории. Они не были самыми ярыми помощниками реакции в своё время. Для нас их пример важен тем, что они полностью и безоговорочно провалились в качестве социалистических деятелей. А ведь в своё время Пилсудский был крупным практиком ППС, а Плеханов был наиболее авторитетным теоретиком РСДРП. Сама возможность образования этой партии зависела от его деятельности.
В 2014 году, когда разгоралась донбасская война, мы были свидетелями стремительной фашизации украинской интеллигенции. Её самые широкие круги поддерживали положения, выдвигавшиеся такими деятелями как Донцов, Бандера или Петлюра. Тех, кто заявлял о социалистических симпатиях, этот процесс тоже затронул. В 2022 году мы наблюдали аналогичный процесс в среде российской интеллигенции: центрами симпатий стали Деникин, Ильин и Шмелёв. Украина снова доказала то, что в эпоху реакции она демонстрирует своим более сильным соседям их будущее. В 2015 году мы с интересом наблюдали, как остатки организации «Боротьба» были проституированы российской буржуазией. Чем шире «Боротьбой» распространялись свидетельства об Андрее Бражевском, тем менее её руководство могло хотя бы на словах поддерживать социалистический характер программы заявлений, а, главное, своих действий. Политическая прозектура тогда оказалась перегружена: мы вскрывали политические трупы по десятку в месяц. Однако делиться с читателем было нечем. Обскуранты и эмпирики никогда и нигде не имели шанса на сколь-либо долгую поддержку социалистической политики не только на крутых поворотах истории, но и во времена спокойного течения событий. А период с 2014 года по наши дни точно не был временем спокойного течения событий. Начавшись крахом КПУ, он закончился необратимым и бесповоротным крахом всей потсдамской системы политического коммунизма на половине Евразии, от Ростока на аннексированных территориях в Германии до Памира в Таджикистане.
К украинским псевдосоциалистическим подстилкам бандеровцев образца 2015 года присоединились российские псевдосоциалистические подстилки власовцев образца 2022 года. В связи с демагогическим подстрекательством Дуды, которое так и не превратилось в польскую интервенцию (а закончилось топографической съёмкой прилегающих областей), в польских социалистических кругах тоже появились политические трупы. Например, Збигнев Марчин Ковалевский, участник нескольких отечественных конференций по научному коммунизму, оказался в числе подписавших заявление о том, что освободительные задачи украинского народа связаны с действиями украинской армии весной 2022 года. Это - хорошо осознаваемая в социалистических кругах глупость, хорошо оплаченная для некоторого числа подписантов. С таким же успехом можно утверждать, что освободительные задачи народов России связаны с российской армией, какой мы её находим по состоянию на весну 2022 года. Есть ли у нас достоверные данные, что по указаниям украинских должностных лиц трудящимся украинцам нанесено меньше ущерба чем по указаниям российских должностных лиц? У нас их нет. Имеющиеся сведения создают впечатление, что бережливости к чужому трудовому имуществу нет у чиновников и военных всех втянутых в конфликт государств. Если в чём-то и есть отличие должностных лиц стран Европейского Союза от российских и украинских коллег, то не в этом. По мере расширения военного положения на Белгородскую и Курскую области оказывается, что за сторонами конфликта трудно обнаружить не только бережливость к трудовому имуществу трудящихся украинцев, но и к не менее скромным пожиткам трудящихся граждан России, живущих вблизи границы.
Мы не успеваем вскрывать политические трупы из Польши. Но политические трупы публичных «социалистов» из вполне публичных политических домов поступают также из Белоруссии, Германии, Украины, России, не говоря о шведской и словацкой экзотике. Как и в случае с «Боротьбой» 2015 года, нет больших надежд на какие-то особо интересные заключения о политической смерти. Эмпиризм и обскурантизм, с налётом грантов или без него, по-прежнему являются привычными причинами политической смерти. Но тем и страшно массовое поступление политических трупов, что жертвой эпидемии политической проституции может стать едва ли не каждый второй в тех кругах, где заявляют о симпатии к обобществлению собственности под общественным контролем. Поэтому перед разбором томограмм и результатов вскрытий возникла необходимость предоставить читателям своеобразную памятку о том, как не завершить свою политическую жизнь преждевременно и как не стать политическим трупом, бесполезным для борьбы за бесклассовое общество, а то и пособником каких-нибудь бизнесменов, выражающих свои интересы через деятельность людей типа Маккарти, Гёббельса, Вержбицкого, Бальцеровича, Желева, Гайдара или Гетмана.
Вменяемость
Говоря о диагностике политических трупов или политических зомби, то есть трупов имитирующих жизнь, мы должны начать с самого существа таких близких понятий как убеждения, взгляды и политические позиции. Для начала разберёмся с формой. Овнешнение в текстах предпочтительнее звуковых или видеозаписей, которые, в свою очередь, предпочтительнее пересказов и устных свидетельств третьих лиц. Изначальным свойством носителя воззрений, диагностируемых на близость политической смерти должна быть вменяемость. Да, об этом нужно специально писать, ибо мир европейского политического активизма, включая «политический» «коммунизм», порождает массу субъективных позиций, ни в какой мере не являющихся вменяемыми. Это, в первую очередь, так называемые «флюгеры», чаще обусловленные направлением внешнего и классово чуждого финансирования, но иногда обусловленные патологиями психиатрической или гносеологической природы. Финансовую деформацию вменяемости мы специально и детально рассмотрим позднее.
Вменяемость в современной европейской психиатрии трактуется близко к тому как определяет её Кант в своих набросках, относимых теперь к теории межсубъектности. Кёнигсбергский мыслитель определяет вменяемость как объективную основу того, что некто иной может на достаточном основании помыслить ряд поступков индивидуального субъекта как имеющий целостность и реализующий связный ряд целей. То есть оценивается, могут ли поступки приписываться одной и той же личности, тождественной с собой, а, допустим, не проявлениям разных невротических страстей и пересиливающих волю аффектов, которым подвержен некий индивид. К элементарным формам вменяемости относится волевая, то есть не связанная с правовым или силовым принуждением, способность выполнять провозглашённые обязательства. Классическим примером у Канта является устно провозглашаемый денежный долг. Такой пример отнюдь не случаен для выдающегося идеолога немецкой буржуазии, и он точно также будет уместен для всякого мыслителя капиталистической эпохи. Уже Кант в своём безобидном на первый взгляд примере указывает на денежный фактор как на мощнейший стимул разрушения вменяемости и рациональности вообще, как на фактор, противостоящий межсубъектности. Для него, как позднее для Фихте и Гегеля, существенна антитеза рационального принуждения межсубъектности и того разрушающего всякую рациональность действия, которое внутри общества совершается через покупку индивидуального субъекта, то есть через подкуп. Ленинизм целиком заимствовал постановку этой проблемы у классического немецкого идеализма, но развил её материалистическое решение в системе политических учреждений диктатуры пролетариата. Практической основой такого решения был опыт внутрипартийной борьбы в РСДРП. Нужно сказать что историческая результативность выработанных Лениным мер, даже в частичной и неполноценной реализации, оказалась весьма высокой. Действительно, политические глупости ВКП(б), КПСС и PZPR были обусловлены чем угодно, но, лишь в последнюю очередь, подкупом.
Отсутствие вменяемости означает нарушение рациональности как формы, и целеполагания как содержания политической деятельности. В такой формулировке очевидно тождество политической невменяемости с изменой в пользу господствующих классов. Но оно отнюдь не для всех очевидно на каждом конкретном примере невменяемости представителей или организаций политического социализма.
В очерке о преследовавшихся российской политической полицией челябинских социалистических школьниках упоминался некто, кто успел за короткое время побывать троцкистом, сталинцем, сторонником «третьего пути», украинским националистом и социал-демократом лейбористского образца. Это классический пример явной невменяемости и невротических проявлений в «политической» форме. Более мягкую форму невменяемости демонстрировал герой другого нашего очерка, осуждённый «за поддержку коммунизма» социалистический студент Львовского университета - ОСОБА_1 из Львова. У него проблем с отсутствием прогностической силы собственных взглядов было гораздо больше, чем проблем с вменяемостью, но вполне вменяемым назвать его нельзя. Наконец, в более мягкой форме проблемы с вменяемостью были у Михала Новицкого из Парижа, догадавшегося эмигрировать до разворачивания против него полноценного политического следствия и судебного преследования.
Собирая объективные прямые и косвенные свидетельства о чьих-либо воззрениях, политическая милиция должна обращать самое пристальное внимание на связность и однонаправленность свидетельств, относящихся к разному времени, но к одному и тому же лицу или к одной и той же организации. Обнаружение классической «синусоиды шатаний» или уходящей в область неадекватности гиперболы должно завершать диагностику. «Синусоида шатаний» как классическое проявление обсессивно-компульсивного расстройства однозначно определяет малую вменяемость, а «гипербола в неадекватность» указывает на прочную победу одной из форм идеализма. Нет ничего удивительного в том что некоторые формы воззрений в принципе исключают материалистически-коммунистическое содержание, и потому нет никакой необходимости разбираться в устройстве взглядов, имеющих некоторые характерные проявления. Для носителей таких взглядов невозможна никакая политическая жизнь на пользу бесклассового общества2.
Содержание воззрений
Говоря о существе взглядов, успешно проходящих проверку на вменяемость, нужно начать с наиболее простых критериев, таких, как, например, признание диктатуры пролетариата. Вменяемый и выраженный отказ признавать эту политическую форму будущего означает обычно приверженность классической концепции классовой борьбы, выработанной буржуазными идеологами во Франции наполеоновского времени. Буржуазная концепция классовой борьбы это дурная бесконечность без выхода, которая, именно поэтому, не может дать никакого долгосрочного политического целеполагания. В сторону подобной концепции склонялся, например, Марек Щемек в свой т. н. оппортунистически-академический период деятельности. Именно связанные с очевидной глупостью этих концепций сомнения в своей политической жизнеспособности побудили его написать статью «Ленин и прислужники».
Признание диктатуры пролетариата является популярным, но не единственным критерием оценки политической жизнеспособности на основе духовного иммунитета. В периоды некоторого оживления этой оценки становится недостаточно в той мере, в которой деятельность всего движения начинает выходить за рамки по преимуществу духовной. Постановка организационного вопроса, рациональный разбор проблем самоорганизации освободительных сообществ, обуславливает необходимость оценки политической жизнеспособности, смотря на уровень организационного иммунитета. Нужно согласиться с цитировавшимся ранее Скрыпником, что организационный оппортунизм (в отличие от хорошо известного духовно-теоретического) был одним из важнейших открытий Ленина. Практические результаты этого открытия мы видим уже в той практике, обобщение которой привело к написанию «Что делать?», где к конкретным освободительным задачам были применены результаты практически-материалистического переосмысления «Феноменологии духа».
Организационный оппортунизм многолик и не всегда легко обнаруживается даже тренированным глазом. Однако он имеет явные духовные формы, сильно облегчающие выявление болезни при их наличии. Пожалуй, наиболее распространённой формой организационного оппортунизма является отказ от признания задач по широкому противодействию политической полиции. Чисто практическим эквивалентом этого отказа является хорошо известный эксгибиционизм, включая наиболее невменяемые формы, характерные для тех, кого на Украине заслуженно называют «он-лайно». То есть тех, кто ведёт «организационную», а фактически дезорганизационную, работу исключительно или преимущественно через whatsapp, telegram, facebook, viber, vk, instagram, reddit и иные подобные средства, а то и просто через сотовую связь. Отказ от признания задач по широкому противодействию политической полиции означает фактическое признание её полной свободы предпринимать любые меры против «социалистов». Одновременно с этим в отношении неё устанавливается если не теоретическое, то практическое игнорирование в духе втыкающего голову в песок страуса. То есть заведомо отвергается самая основа идеи политической милиции. Неудивительно, что эксгибиционизм по мере роста движения смыкается с оплачиваемым полицейским провокаторством в организационном отношении и с экономизмом в тактическом отношении. Собственно экономизм в легалисткой форме является очевидной формой последовательного отказа от постановки пролетариатом самостоятельных политических задач, что было прочно установлено ещё в «Что делать?».
Финансовая деформация вменяемости
Тесно связан с политической жизнеспособностью вопрос о финансовой самостоятельности. Этот вопрос коренным образом отличается от всех других, связанных с политической жизнеспособностью: если ранее рассматривались формы относительно самостоятельных политических проявлений, то устойчивое финансирование с ненужной стороны полностью исключает политическую самостоятельность как организаций, так и отдельных проводников политического влияния.
Невменяемых по причине патологий психиатрической или гносеологической природы «политиков» можно высмеивать. Против тех кто не признаёт диктатуру пролетариата или задачи борьбы против политической полиции хорошо работает точное цитирование и гласность. Но политические агенты какого-либо финансирования безусловно заслуживают организационной, духовной и нравственной изоляции вплоть до того, что чаще всего будет оправданной такая исключительная мера как отказ от публичной устной полемики в пользу памфлетов и инвектив. Это связано с тем что сам факт участия в каких-либо мероприятиях с участием таких покупных агентов является их поддержкой, если изредка и не прямой, то всегда косвенной. По своему целеполаганию те, кто действуют в интересах грантодателей, полностью иррациональны. Они принципиально не заинтересованы соотносить свою деятельность с материальным миром общества и природы. Они способны лишь выискивать любые примеры для подтверждения своих позиций или, что бывает чаще, для обоснования нужных софизмов. Тем самым полностью разрушается освободительная и материалистическая межсубъектность основанная на тесной связи с материальным и духовным миром человечества. Такая тесная связь предполагает постоянный поиск истины, а не имеющиеся предварительно и предварительно же профинансированные готовые позиции какой-либо направленности. Отсюда понятно что даже сама попытка рациональной и публичной устной полемикой разоружить получателей грантов чаще всего должна оцениваться как вредная. Для них вообще не существует духовных задач, связанных с рациональностью и истиной. Факт полемики оценивается ими чисто практически как проявление терпимости к их нетерпимости в отношении рациональности3.
Те, кто не может под чуждым финансовым влиянием не подрывать рациональную освобождающую межсубъектность, должны из неё полностью исключаться, подобно тому как всякий здоровый организм выводит из себя истощающих паразитов.
Главная опасность внешнего и классово чуждого финансирования состоит в том, что оно превращает, - одновременно в политике, нравственности, в организационных, самообразовательных и теоретических вопросах, - подлинное благо в кажущееся зло, а подлинное зло в кажущееся благо, и, в том же смысле, бесчестье в честь, а честь в бесчестье, прочность в зыбкость, а зыбкость в прочность, уродство в красоту, а красоту в уродство. Внешнее регулярное финансирование из источников, требующих поддержки буржуазности, однозначно означает формирование целостного противодействия задачам борьбы за бесклассовое общество. Недостаточно организованным или недостаточно сознательным сторонникам коммунизма противостоит в лице финансового агента классового врага единство духовного, организационного и политического оппортунизма. Гонясь за финансированием, проводники этого единства рассматривают людей как средство, а не цель. Не доходят они даже до робеспьеровской идеологемы «во имя будущих поколений». Получатели грантов всегда завершают целеполагание в ближайшей конъюнктуре и, соответствующим образом, рассчитывают на наличие вокруг себя простых, и желательно глупых, исполнителей, а не самостоятельных деятелей и мыслителей. Потому получатели грантов всегда яро противодействуют идеалу всестороннего развития, необходимому для успешного борца за бесклассовое общество, формирование которого требует широкого и глубоко культурного взгляда на все процессы, где человек может освоить свою собственную общественную жизнь, то есть общественную форму движения материи.
Финансовая система
Глубокая избирательность в источниках финансирования может совмещаться с неразборчивостью только в том случае, если факт финансирования не означает принятия политических, программных или организационных обязательств, диктуемых источником финансирования.
В польской истории трёх последних десятилетий факты такого финансирования неизвестны. Глупо предполагать, что в условиях организационного, педагогического, умственного, нравственного и теоретического провала освободительных сообществ, у них где-либо могла сохраниться не то чтобы хорошо налаженная, но пускай просто сносно работающая финансовая система. И действительно, к востоку от Одера освободительные сообщества не имеют своих финансовых систем. Некогда на Украине, теперь в России распространилась абсолютно дикая практика перевода пожертвований авторам различных «социалистических» видео через банковскую систему общего назначения, откуда списки жертвователей за секунду передаются в канцелярии политических полиций. К счастью, в Польше такая глупость редка и плохо прижилась. Германия с запада, Греция с юга являются ближайшими странами, где существуют независимые финансовые системы освободительных сообществ (с векселями, гашением взаимных обязательств, и отчётными марками от сборщиков пожертвований, которые упоминались ещё в «Что делать?»). Между немецкими и французскими товарищами из братских «Коммунистических инициатив» вообще функционировала единая финансовая система, способная за неделю перекачать из страны Басков во Франкфурт на Одере несколько тысяч евро. Это совершенно невероятные цифры для Польши, несмотря на то что они действительно ничтожны для финансового оборота европейской буржуазии. По самым оптимистическим оценкам сейчас с польскими держателями немецких векселей связано не более 1800€, с немецкими держателями возможно существующих польских векселей самые невоздержанные оптимисты связывают втрое меньшую сумму. Не то что 600€, но и 1800€ это сумма ничтожная для финансовых систем наших немецких товарищей. Это соотношение сумм даёт один из количественных критериев нашего падения наряду с численностью активистов политического коммунизма, участников текстологических, исследовательских и самообразовательных групп.
Оценка финансовой самостоятельности освободительных сообществ ещё в «Что делать?» связывалась с существованием людей, освобождённых от заработка для выполнения важных для освободительной организации функций. В СДКПиЛ число таких людей в самые лучшие времена имело порядок не сотен, а десятков. Сейчас нет ничего подобного ни в количественном отношении, ни в отношении наличия большого числа достаточно вменяемых и классово сознательных товарищей. В условиях отсутствия достаточно массовых и классово сознательных организаций, приближающихся к классической партийной форме, единственным вариантом финансирования в интересах пролетариата для Польши и всех её соседей, кроме Германии, является самообеспечение через заработок. Именно поэтому классово чуждый характер внешнего финансирования и его разлагающая роль стали правилом, а редким исключением - случаи того финансирования, которое в СДКПиЛ было правилом.
Мы можем критиковать организационную и политическую линию товарища Михала Новицкого, собирающего Польскую Рабочую Партию, программа которой в области правопорядка сосредоточенна на легализации марихуаны и борьбе с вандализмом. Но высшим фактором его нравственного авторитета является то, что он (а он, напомним, сын бывшей вице-маршалки Сейма), много лет зарабатывает себе во Франции на жизнь на должностях вроде грузчика или производственного дежурного.
Чтобы не упрощать общественные закономерности, стоит также заметить на дальнюю и кажущуюся едва возможной перспективу, что в Немецкой социал-демократической партии, созданной как финансово успешная пролетарская организация и выдержавшей «Исключительный закон...», самофинансирование со временем сменилось на финансирование лоббирования интересов бизнесменов. Это очень поучительная история для историка финансирования освободительных организаций, но она находится вне нашего внимания по очевидной причине - мы находимся так низко, что нелепа сама мысль о том, что мы сможем быстро забраться на такие выси, где существуют эти проблемы.
Диагностика политической жизнеспособности по вменяемости может быть бесполезна если заранее известно о финансовых обязательствах, способных иметь политическое или организационное влияние. В виде исключения известны случаи когда Фонд Розы Люксембург, USAID и даже фонд Сороса финансировали сторонников научного коммунизма в Европе. Однако невозможно поверить что такое финансирование может оказаться регулярным или щедрым, то есть в разы превосходящим средний месячный заработок квалифицированного рабочего. Все известные исключения заканчивались осознанием со стороны распорядителей фондов того печального для них факта, что они дали деньги тем, кто не собирается менять свои воззрения и чьи воззрения плохо соотносятся с заявленными целями их фонда. Отсюда же следует, что, пока отсутствуют массовые классово сознательные и финансово состоятельные пролетарские организации, всякое регулярное финансирование со стороны, желающей расширять влияние определённой политической тактики, следует рассматривать как немедленный повод для разрыва всяких контактов с теми, кого финансируют. Любое иное отношение, а иногда всего лишь публичная устная полемика, может превратить всякого имеющего дела с агентами финансового влияния в объективного проводника враждебных классовых интересов, укоренение которых поддерживается регулярным финансированием. Ибо, не имея никаких духовных и теоретических задач по причине полной продажности, агенты финансового влияния рассматривают чисто практически всякое взаимодействие с ними как практическое проявление терпимости к их продажности или прямое согласие на продолжение их покупной «деятельности».
___
1 IPN, польск. аббр. «Институт Памяти Национальной» - идеологическая инстанция современного польского государства с цензурными и прокурорскими функциями. Аналогичная организация есть на Украине - Ред.
2 Примерами политической невменяемости являются Бжозовский, автор легендарного умственного романа «Пламя» и Гапон - организатор рабочих сообществ, расстрел демонстрации которых начал народную революцию в Российской империи.
Бжозовский писал справки о состоянии освободительных сообществ в интересах политической полиции Романовых.
Гапон на заграничных совещаниях 1905 года заявлял поддержку взаимно исключающих положений из программ ПСР, РСДРП а также других организаций, с которыми пытался наладить сотрудничество.
- Авт.
3 Поэтому, например, реформистские увлечения Пржемыслава Плюциньского с фондами разных ТНК делают его заслуживающим политического и нравственного карантина. Начинавший с псевдосоциалистического фразёрства покупной политический писатель Славомир Щераковский докатился до финансирования Министерством Иностранных Дел в продвижении к востоку от Буга его реформистского а, позднее, открыто монетаристкого бреда - Авт.
