Вернуться на главную страницу
De politica (О политике). Часть XXV. К вопросу о политической милиции или «Боротьба» в США
Часть XVІ Часть XVІІ Часть XVIII
Часть XXII Часть ХХІІІ Часть XXIV
Нет, в данном случае речь не пойдёт о представителях распавшейся организации, известной тупиковым политическим активизмом. Речь пойдёт о всё тех же организационных проблемах, которые возникают, когда собирается много людей, желающих участвовать в политическом коммунизме. Прежде всего, однако, дадим классовое освещение всем подобным процессам. Просматривая выступления Иконовича и других носителей «синдрома Иконовича», сложно отделаться от мысли, что эти люди вообще не имеют никакой органической связи с движением польских трудящихся. Диалектика им знакома в намного меньшей степени, чем многим средневековым невеждам. В феодальной Европе сфера труда не была сферой господства товарности, рабочая сила редко продавалась. Классики средневековой диалектической мысли, сведённые в учебниках до фразы «предшественники Шеллинга и Гегеля», до сих пор способны многому научить вдумчивого читателя. Не зря немцы так вдумчиво штудируют Мюнцера, Кузанца, Экхарта, Бёме. Положение всех современных иконовичей и прочих подобных также можно хорошо понять при штудировании средневековой диалектики. Ключ даст знаменитое в польской литературе стихотворение «Ballade du concours de Blois»(Баллада для конкурса в Блуа), которое Франсуа Вийон начал с заданной паном-меценатом фразы «Je meurs de seuf auprès de la fontaine»:
У спразі гину біля водограю,
Зубами біля вогнища січу,
Чужинцем в рідному краю блукаю,
Німую криком, мовчки я кричу,
Я догола зодягнений в парчу...
Впрочем, «догола одетые» едва ли будут интересны читателю. Политически-организационнный эксгибиоционизм слишком уж слишком часто вспоминался в продолжаемых очерках. Один член facebook-ЦК чего стоит. Про то, что люди типа Иконовича молчат крича, тоже догадаться несложно. Один немецкий товарищ поменял озвучивание митинга Иконовича и митинга Die Linke. Результат был предложен французу, который не знал ни немецкого, ни польского языка. Тот, как можно догадаться, не заметил подмены, о чём простодушно сообщил бойкой испанской речью. Впрочем, можно поменять озвучивание митинга Иконовича с митингами ныне дезорганизованной КПУ домайданного образца. Опасаюсь, что здесь даже люди, в совершенстве знающие польский и украинский язык, не обнаружат подмены...
А если представитель политического коммунизма, даже более адекватный чем члены КПП, попадает в самообразовательную организацию с преимущественным участием промышленных пролетариев, то его инородное политическое тело быстро начинает понимать, что такое значат слова «чужинцем в рідному краю блукаю». И вообще чужая наблюдаемая работа, связанная с пониманием ситуации и попытками выработки практических (да практических, не активистских) выходов таким людям помогает лучше понять, что значит «зубами біля вогнища січу». Их не согревают и не им светят живые мысли, ведь более привычно устроить демонстрацию или вложить все ресурсы в первую попавшуюся стачку. Воистину, в условиях обнищания большинства миллионных народов Европы пытаться что-то сделать в пользу коммунизма, не занимаясь теоретическим самообразованием, это как раз та ситуация, которую пан-мецент из Блуа назвал «Je meurs de seuf auprès de la fontaine» - "У спразі гину біля водограю"
___
Политическая характеристика, развёрнутая из шедевра средневековой диалектической поэзии, оказалась неожиданно универсальной. Среди этих погибающих от жажды у водных струй можно найти массу отчаянных невротиков, которые мало о чём задумываются. Впрочем, психопатологию политического коммунизма мы уже ранее затрагивали, сейчас немножко отвлечёмся на «фуггеров». За несколько лет до краха украинского политического коммунизма небезызвестные прохвосты под видом представителей расположенных к востоку от Буга сообществ политического коммунизма уронили авторитет всякого, приезжающего из-за Буга в любую часть Германии. Собирая евро (достойные приемники коллекционеров немецких марок) группа авантюристов (фото имеются у товарищей во всех столицах Центральной Европы и в Париже) по цепочке посещала разнообразные политические секты и имитировала наличие относительно многолюдных организаций за Бугом с целью увеличения ставок. Только самообразовательное сообщество Берлина сразу предложило им отправляться по очень невежливому адресу. Увы, немецкий политический коммунизм оказался плохо защищён против подобных атак с востока. Лишь спустя недели сразу несколько групп немецкой политической милиции обнаружили, что имели дело с одними и теми же людьми, которые заявляли противоположные до несовместимости позиции перед разными политическими сектами. Это поучительное путешествие авантюристов под прикрытием политического коммунизма в итоге несколько усилило в Германии «скотов гипертеоретизма» (они единственные не поддались на провокацию). А внутри самых разных групп набрали силу товарищи, выполняющие функции политической милиции немецкого коммунизма. Поскольку один из авантюристов имел балтийскую фамилию, наши экспрессивные соседи из «Фронтаса» объявили экстерриториальное предупреждение о том, что познакомят лицо того самого пана и его подельников с мостовой. Обо всей этой истории можно было бы забыть и не вспоминать, но вот товарищ Новицкий из Парижа сообщает о том, что с финансовыми целями приехала какая-то «пани Q.». Кстати, сравнивая месячный заработок обычной проститутки и запросы политически продажной «пани Q.», товарищ Новицкий с горькой иронией заметил: «Мельчают. Судя по коммерческой статистике, удовлетворением физиологической похоти можно заработать больше, чем удовлетворением политической похоти. Велико предложение, невелик спрос».
За десять минут до сообщения товарища Новицкого в Варшаву из Берлина присылают фотографию, нужно думать, той же самой «пани Q.» с похожим предупреждением. Берлинских товарищей насторожило сразу то, что «пани Q.» захотела вести дела на английской языке. Значит, либо она совсем уже некультурная гостья из США, Австралии или Британии, либо имеет явную коммерчески-торговую нацеленность. Всё-таки международная коммерчески-торговая и финансовая документация не зря в половине случаев оформляется на английском языке. Прочитав о «пани Q.», невольно вспомнишь связанных с политическим коммунизмом контрабандистов на польско-белорусской границе. Те, уж это точно, политической проституцией не занимались и уж подавно не рисковали репутацией с напористостью «почерневшей жабы» (это характеристика «пани Q.» от немецких товарищей). Даже по буржуазной морали контрабандисты имели относительно честный для белорусского капитализма заработок. Всё-таки неисправимые ретрограды эти организаторы контрабанды. А ведь можно было всего-то приехать в Берлин/Париж/Лондон (добавить нужное), обойти политические секты, согласиться с каждой (неважно, что они враждуют) и вот, несколько тысяч евро в кармане. А на политические милиции можно не обращать внимания, главное - выбрать секты, где функции политической милиции то ли не исполняются, то ли имитируются. Шуршащие бумажные евро в руках. Главное, чтобы сотрудники политической милиции теперь не познакомили гостью с необычно скользкими мостовыми предместий Берлина или Парижа, а в Лондоне английские социалисты не имеют политической милиции.
Знает ли «пани Q.», что шило уже вышло из мешка? Может быть, знает. Французские конфиденты нашего товарища сообщают, что в Варшаве и в Вильно она не появится. Может, мы для неё слишком бедные? А может, желание пропало, стоило только одному немецкому товарищу сказать «приезжали к нам тут одни из-за Буга, хорошо помним». Жалко, что экспрессивным литовцам не удастся познакомить «пани Q.» с травматологической помощью по туристической страховке в одной из виленских больниц. Литва слишком бедная страна, чтобы иностранная политическая продажность имела спрос.
Нет, нам всё равно, кто и как будет обкрадывать Die Linke или любых других бесполезных политических эксгибиционистов и реформистов. Задачи борьбы за коммунизм от этого ни страдают, ни укрепляются. Вопрос в том, что страдает репутация товарищей из-за Буга. К сожалению, это не шовинизм, а результат горького опыта. Всякий восточный политический турист поэтому имеет презумпцию мошенника и будет тщательно изучаться в политической милиции везде, где эти функции хоть как-то исполняются. Кстати, под этим углом зрения рассмотрим ситуацию в США.
Собрание, организованное стремительно набирающей влиятельность организацией Демократических Социалистов Америки (DSA) в начале августа, крайне интересно. Речь идёт не только об обширных финансовых и политических компрометирующих материалах, которые уже осели у товарищей за Одрой. Разумеется, политическая продажность в виде пристрастия к разным выборным группировкам Демократической партии никуда не исчезнет. Симпатии к экономизму, местечковому синдикализму и прочим неразвитым организационным формам также нельзя игнорировать. Нетрудно догадаться, что доверять элементам политического коммунизма в США - это всё равно, что доверять российскому политическому коммунизму образца конца 2014 года. Тогда его было невозможно отличить от российского политического антикоммунизма. И тем не менее, успех DSA заставил нескольких немецких переводчиков переводить многие опубликованные документы и реферировать по ключевым словам те документы, которые не были опубликованы, но которые рассматривались предварительно. Откуда эти документы попали в Берлин? Может, их привёз тот самый продажный элемент из Die Linke, который, по слухам, причастен к трансграничному логистическому лоббизму1? Нет. Всё намного проще. Неужели читатель думает, что в Германии есть facebook.com-ЦК, что в Польше ЦК КПП близок к ограничению деятельности рамками facebook.com, что в России есть местный vk.com-ЦК, а американцы дураки. Нет! То есть да, дураки. DSA/ДСА тоже подготавливает работу своего facebook.com-ЦК. И разные не очень публичные документы немецкие товарищи тоже достали по адресу facebook.com.
Зачем повторять эти уже надоевшие банальные выводы и рассказы про всяких политически-организационных эксгибиционистов, - спросит иной читатель. Дело в том, что именно эти эксгибиционисты совсем не банальные. Это весьма мощное политическое движение в США, численно превосходящее всё, что было после 1940 года связано в США с политическим коммунизмом и социализмом. И если в России активизация коммунизма после 2015 года пошла по немецко-украинско-польскому сценарию развития самообразовательных сообществ, то в США до сих пор могут себя отлично чувствовать всевозможные Иконовичи. Провал программного и теоретического единства самообразования в ДСА очевиден. Даже больше, резолюции об обязательности самообразовательной работы принято не было. Американские Иконовичи могут в большинстве штатов спокойно жить дальше. То есть американский коммунизм начинает развиваться по российскому сценарию 1990-х годов, который прямо привёл к краху 2014 года. На этом фоне теоретическое и организационное преимущество над американскими товарищами имеет почти кто угодно: и участники самообразования в Польши и России, и социалистические школьники из немецкой политической милиции2.
Особый интерес в связи с написанным имеет так называемая «резолюция о политической милиции», принятая с небольшим перевесом. В случае США речь идёт о создании некоего бюро, которое должно содержать политические и личностные характеристики наиболее одиозных представителей расистов, фашистов, либертарианцев и прочих агрессивных и реакционных политических активистов. Это исполняющее информационные функции, кажется, «антифашисткое информационное бюро» наткнулось на непримиримую оппозицию послов от некоторых штатов. В чём проблема? Проблема в том, что в этих штатах легальные и эксгибиционистские организации ДСА довели себя организационной неопределённостью до более чем незавидного положения. В условиях отсутствия согласия по большинству вопросов всё свелось к гласным и легальным заседаниям в публично известных местах. На этих заседаниях ведётся полемика по вопросам того, что такое организация, каковы её цели и какие организационные формы нужны. Были даже голосования в facebook, которым отдельные комитеты ДСА придавали официальное значение. Начинаешь завидовать американской политической полиции - поимённые списки голосований без каких-либо усилий! Разве может немецкая политическая милиция с той же лёгкостью получать списки своих классовых врагов? Да после ДСА для американской политической полиции польские и немецкие социалистические школьники окажутся неприступным рубежом, если они вдруг ее заинтересуют. Кстати, в США особенно сильна неофициальная политическая полиция. Украинские реалии - это полукарикатурная копия американских. Было дело, что хорошо информированные расисты пришли на собрание одного из комитетов ДСА с произведениями конструкторского бюро Кольта... Это тебе, читатель, весело. А эксгибиционистам из ДСА было совсем не весело. Этим товарищам было прямо заявлено, что никаких функций политической милиции, даже в виде базы данных, их оппоненты не потерпят. А гарантией «джентльменской договорённости» служит то, что в отношении более чем 80% присутствующих расистам известно, кто где живёт. Таким образом, центральная резолюция ДСА требует исполнения резолюции об функцях политической милиции, а местные условия не позволяют их исполнить. Аргументы расистов более весомые, чем угроза скандала от товарищей... Что же привело к такой ситуации? Тот самый эксгибиоционизм, который известен нам ещё по члену facebook-ЦК из Германии. Один немецкий социалистический школьник заметил, что очень легко выкинуть кого-нибудь в легальное публичное пространство, но очень сложно потом оттуда кого-либо забрать. Но что понимают ученики немецких школ, то могут не понимать выпускники американских университетов и колледжей. «Боротьба» в США: американскими руками из американских граждан на американские деньги и английским языком. Но всё равно шансы закончить не так, как «Боротьба» на Украине, незначительны...
Что такое политическая милиция?
Этот простой вопрос оказался весьма неожиданным. Как бы ни казался он естественным для польского языка, оказалось, что найти его переводы на соседние языки очень трудно. В польском языке милиция это, по первоначальному смыслу, самодеятельный орган самозащиты трудящихся классов. У наших западных товарищей „politische Volkspolizei" звучит слишком претенциозно, а „politische Landwehr" слишком многозначительно. У наших восточных соседей «палітычная міліцыя» это орган противников трудящихся классов. Следовательно „milicja polityczna" не только не равно, но и противоположно «палітычная міліцыя». На украинском языке аналогичных терминов вообще не удалось найти в живом употреблении. Однако, несмотря на наличие или отсутствие терминов, глупо предполагать отсутствие соответствующего понятия. Предпримем попытку феноменологически найти относительно прочные черты понятия политической милиции.
Верно ли, что политическая милиция противодействует политической полиции? Конечно, верно. Верно ли, что это исключительные функции политической милиции? Если мы имеем в виду нечто, более серьёзное, чем ДСА, то это безусловно неверно. Верно и то, что политическая милиция сосредоточена на противодействии политической полиции, что она является своеобразным клубом новаторов в этой сфере. Каковы же направления работы политической милиции?
Первая и элементарная форма работы политической милиции заключается в фильтрации откровенного политического мусора, представителям которого важны либо выборные места в Сейме, либо выборные должности в организации, либо почёт, либо иные факторы, отличающиеся от успеха социальной революции. Фильтрация политического мусора относительно неплохо налажена в Германии, её пробуют наладить в США, в каких-то формах она уже несколько лет осуществляется в Польше. База данных политического мусора - это элементарная форма фильтра политической милиции, которая может быть найдена и в Польше, и в США, и в Германии, где она расширена до фототеки.
Нелепо считать, что фильтром ограничивается работа политической милиции. Конечно фильтр уже много значит, особенно для сборищ эксгибиционистов вроде ДСА. Можно ли без помощи грибов поверить в то, что какой-нибудь бывший полковник BND за 7-8 месяцев может превратиться в гласного и публичного сторонника Die Linke? Вопрос был риторическим, Die Linke в самом минимальной степени интересуется профессиональными и организационными взглядами кандидатов. Меньше они интересуются только их теоретическими взглядами.
Чем ещё может заниматься политическая милиция? По немецкому опыту можно понять, что это всевозможные негласные способы связей. Вершиной является аварийная радиосвязь на сотни километров, которая может быть организована за 2 часа. Логистическая грузовая связь для доставки крупных тиражей книг и журналов кажется более доступной для отечественных товарищей. Однако в Польше уже несколько лет не возникало таких потребностей. Негласная бумажная почтовая связь ещё играет какую-то роль в нашей части Европы. Так в Берлине существуют негласные почтамты 5-8 коммунистических организаций, оборот которых оценивается от 40 до 70 листов-записок в сутки. Кому может быть интересен медленный способ доставки надписей без гарантий и доступный случайным людям? Как рассказывают немецкие товарищи, это либо простые «приветы» - проверки доступности каких-то товарищей, либо разные криптографические элементы, не страдающие от того, что их может прочесть и скопировать случайный держатель почтамта. Польская негласная почтовая сеть сравнительно с немецкой слаба, однако её поддержка была осознана как необходимая в условиях принятия новой формулировки 256-й статьи Кодекса Карного. Пока что можно спрогнозировать, что к середине сентября в Польше не останется никого, кто поддерживал бы так называемый β-режим, то есть информирование о том, что за последние сутки не подвергся аресту. Но как только появится отечественный OSOBA_1, все нужные навыки будет быстро применены. Довольно плохо над Вислой обстоят дела с сетевыми сообщениями - эта сфера также относится в Германии к работе политической милиции. Прямой текстовой бесцензурной связью Польша покрыта ещё недостаточно, несмотря на то, что товарищам хватает ума вообще не применять одиозные эксгибиционисткие средства с имитацией случайных паролей вроде whatsapp/vieber/telegram. За месяц β-режима многим товарищам стала понятна логика действий политической полиции. Едва ли она имела какие-либо личные претензии или антипатии. Речь шла о том, что репрессируется возможность появления расширяющейся организации и затрудняется вербовка новых товарищей. С подобной стороны деятельность IPN/прокуратуры/ABW, увы, можно считать победной. От перспектив выхода на подходы к созданию массовой пролетарской организации мы оказались отброшены на несколько лет назад, причём удар был более болезненным, чем при «процессе Новицкого». Утрата нестабильных элементов SMP может считаться благоприятным обстоятельством, но общая картина немного иная.
Итак, что же понимается под политической милицией? Это группа товарищей, способная наладить разнообразный негласный и бесцензурный транспорт грузов и информации, реализующая также элементарную фильтрацию от приходящего политического мусора. Один рецензент назвал такое определение апологией диктаторства, однако, должно быть понятно, что политическая милиция не подменяет ни местных, ни центральных органов, но даёт возможность сбалансировать местную и центральную работу так, как этого требуют демократические решения и политическая обстановка. Политическая милиция в общем случае не является конечной фильтрующей инстанцией. Даже кровельщик может оказаться необучаемым неисправимым идеалистом, а значит, главная теоретико-педагогическая характеристика остаётся всегда за местными товарищами. Политическая милиция обобщает лишь данные тех, кто не имеет больших шансов вписаться в политическое самообразование по финансовым, организационным, личным, профессиональным или политическим причинам. Иными словами, подкупной антипартийный алкоголизированный реформист, работающий на фонд Сороса, должен быть выявлен до знакомства с местным самообразовательным сообществом, ибо мало кому интересно попасть на 3 года отдыха совсем не в горах у Закопане... Что же касается разнообразного транспорта - грузового, текстового, бумажного и прочего, то его содержание тоже не определяется политической милицией. Такой транспорт сам по себе становится могучим фактором жизнеспособности организации в сложных условиях. КПУ 2013 года, «Боротьба», КПП и ДСА - это совершенно ясные примеры политического активизма. Именно в вопросе о негласном транспорте и политической милиции ярче всего проявляется переход гносеологических и организационных воззрений. Идеалистам, желающим за счёт какого-либо «тайного фактора» решить поставленные политические задачи, совсем ни к чему независимый транспорт на случай делегализации. Ибо идеалисты уверены, что смогут «пройти в обход» законов развития материального мира. Наоборот, если готовится к марафонскому политическому пути, то нужно тщательно изучить трассу и так, чтобы не создать диспропорций, натренировать все органы, которые могут понадобиться. Каждой социалистической организации помогает либо политическая полиция, либо политическая милиция. И совсем нетрудно сообразить, какие классовые интересы будет преследовать организация, если она окажется неспособной создать мощную политическую милицию, пригодную для того, чтобы почти без ущерба пережить события, соизмеримые с майданными.
____
1 Да, это более развитая форма наших польско-белорусских контрабандистов. Всё-таки они неисправимые консерваторы и ретрограды, от них веет мелким белорусским масштабом и польской косностью. То ли дело люди из Die Linke. Зачем нарушать закон, если его можно будет поменять на голосовании? Нужно только оплатить в нужных организациях- «прачечных» консультационные услуги.
2 Интересный парадокс, который пока что не удаётся рационально объяснить. Более тяжёлые условия (256-я статья Кодекса Карного) до сих пор не привели польских социалистических школьников к формированию развитых органов политической милиции. Вообще в Польше политическая милиция пока что считается немецким экспортом. Однако вторжение полиции на конференцию в Поберово убедило многих, что этот экспорт имеет над Вислой потребительную стоимость.
