Вернуться на главную страницу
Страна Оз или Волшебная страна, Л.Ф. Баум или А. Волков?
Эпоха, в которую нам выпала честь (или несчастье) жить, сопряжена с многими противоречиями. Одним из них можно считать нравственное и интеллектуальное мельчание читательской и издательской аудиторий. Среди представителей поколений, взращённых на вредоносной питательной среде телевидения после 1990-го года, редко найдётся человек, который знает о Ржевском и Наташе Ростовой не из анекдотов, а из романа «Война и мир». То же самое происходит и со сказками. >>
«Мотылёк» Анри Шарьера – образец для подражания или?..
Эта книга попалась мне на глаза лет 17 назад. Как сейчас помню: едва начав читать, оторваться уже не мог. Странно для меня, если учесть определённую избирательность по части чтива, стиля, слога. Анри Шарьер всем этим похвастать не мог бы даже при большой натяжке; впрочем, в данном случае как раз не это сыграло главную роль. Здесь главное – сюжет и правдивость изложения, благодаря чему помню книгу до сих пор. >>
В ту ночь в моей голове было особенно шумно. Наверняка, такой шум бывает у каждого, когда вот-вот готов уснуть, но обрывки мыслей уходящего дня продолжают самостоятельно звучать в голове. Я читал, что это всё наше подсознание, но толком ничего не понял из этих туманных текстов. Я привык к текстам попроще >>
О феминизме в книге Артема Чапая «Папа в декрете»
Семья - это не партнерские отношения. Члены семьи не могут выступать партнерами друг для друга, так как в семейных отношениях все основано на целостном ведении хозяйства. Партнеры - это вынужденные компаньоны по делу, где им было бы удобнее действовать в одиночку, но вынуждены вступать в союз, потому что в одиночку ничего не получается. Это чистой воды капиталистическая затея. Партнерские отношения удобны сегодня, потому что соответствуют условиям, в которых семьи вынуждены находиться. >>
Понимание, что у тебя есть границы, не тобою поставленные и тобою лично не одолимые - раздражает. Но раздражает - это ещё слабо сказано. У Чехова в рассказе "Спать хочется" девочка задушила грудничка: её настолько замучили условия её жизни, жестокая эсплуатация хозяйки, что измождённому детскому разуму показалось, будто этот грудничок и есть причиной всех её бед. Как бы нам самим не передушить друг друга, допустив роковую ошибку и обвинив в собственных проблемах не то правительство, не то соседний народ, не то мельчайшие генетические различия между людьми (как это уже когда-то было), но не разглядев главного врага воистину исполинских размеров - врага в виде устаревших общественных отношений, которые, брошенные нами на произвол судьбы, разлагают на фрагменты нас самих. >>
Задача писателя неизменна. Сам он меняется, но задача его остается та же. Она всегда в том, чтобы писать правдиво и, поняв, в чем правда, выразить ее так, чтобы она вошла в сознание читателя частью его собственного опыта.
Нет ничего труднее этого, и трудностью задачи можно объяснить, почему награда, все равно, приходит ли она скоро, или заставляет себя ждать, обычно очень велика. Если награда приходит скоро, это часто губит писателя. >>
По-эзия Эдгара По: между страхом и разумом
Пересказывать здесь биографию Эдгара По во всех подробностях совершенно нет смысла, во-первых, потому что уже существует огромный пласт подобной литературы, из которой можно узнать все подробности из его жизни, увлечений, пороков и тому подобного, а во-вторых, это не наш метод исследования. Безусловно, в биографию и психологию человека интересно и даже нужно углубиться, чтобы узнать, какие страсти и желания двигали его творчество, какие события так сильно повлияли на произведения. >>
Literature lovers. Ночной скорый
"На вторую платформу прибывает ночной скорый поезд номер 242", - объявил монотонный женский голос. Я стою на перроне грязного провинциального городка. На улице жарко и душно, но моё тело охватывает лёгкая дрожь. Неужели я действительно уезжаю? Как-то не верится. Целый год я только и жил мыслью об этом моменте и вот он свершается прямо сейчас, здесь и со мной. >>
О Достоевском я никогда особо не думал. Он был для меня каким-то далеким, чужим писателем, которого в школе я упустил, а мой отец, организатор и хранитель семейной библиотеки, никогда о нем не вспоминал. Дома я нашел только одну книгу, подписанную именем Федора Михайловича: «Идиот». И то только после третьего курса. И то в раскладном диване, о котором никто даже подумать не мог, что он раскладной. Я знал, что Достоевский очень популярен, и это меня настораживало. >>
Как по мне, эта сцена, – глава, всё произведение, — одни из самых сильных в истории русской литературы. Как потрясающе диалектичен Гончаров! В моём сознании тюльпан в горшке должен был жить вечно; я понимал также, что ему суждено “отойти”, померкнуть, но не мог свести две эти мысли воедино – так же, как и Обломов с сиренью. >>
