Вернуться на главную страницу
Мы познакомились в бригаде, куда я пришёл работать подсобником. Это был высокий и худой араб, алжирец, смуглый, с тёмными кудрявыми волосами и такой же тёмной бородой, небольшой и ухоженной. Он был молод. Сколько ему лет, наверняка я не знал, но предполагал, что около тридцати. Глаза его были необычного голубого цвета, и смуглость его кожи придавала им ещё большей выразительности. Я попал в бригаду совсем недавно, всего пару недель назад. Поэтому как следует раззнакомиться с ним я пока не успел. Однако у меня возникло смутное и необъяснимое ощущение, что он находится не на своём месте, что ему бы стоило расписывать математические формулы в учебных заведениях или, по крайней мере, чертить проекты крупных зданий и промышленных объектов. Вместо этого Ф. таскал со мной вёдра с раствором, скидывал камни и подметал территорию. >>
Александр Лазаревич о научной фантастике, прикладной философии и власти идей
Представляем вторую часть интервью с футурологом и фантастом Александром Лазаревичем. В отличие от предыдущего разговора, посвященного преимущественно политическим и социологическим проблемам, данный материал будет более приближен к творчеству автора. >>
Александр Лазаревич - фигура, без преувеличения, уникальная в российской фантастике. Можно не соглашаться с его социально-политическими взглядами, можно упрекать в некоторой, как он сам выражается, «безответственности» при решении фундаментальных философских, экономических и даже технических проблем, но вряд ли кто-то из тех, кто «в теме», назовет еще хотя бы одного фантаста, который в своем творчестве так органически совмещал такие, на первый взгляд, не очень связанные темы, как СССР и киборги, коммунизм и нанотехнологии, «советская мечта» и проблемы внеземного разума. Названия основных произведений писателя, размещенных в сети и свободно скачиваемых, уже многое говорят о мировоззрении автора - «Советия», «Сеть «Нанотех»», «Технокосм» и др. >>
Ровно год тому назад ушел из жизни один из самых замечательных украинских советских писателей Александр Сизоненко. Сам «почти убитый на войне» он всегда оставался верен памяти своих боевых товарищей. До последнего дня на его рабочем столе стоял вот этот портрет командира его роты старшего лейтенанта Сухова как память о всех не вернувшихся с той войны. >>
Про любовь детства и молодости в новелле «Дары волхвов» и «Алешкина любовь»
У О. Генри есть рассказ «Дары волхвов». Там молодая и очень бедная пара к Рождеству готовит друг другу подарки так, чтобы тот, кому дарят, не догадался об этом. Денег у них нет, поэтому женщина, у которой прекрасные волосы - единственное её богатство - обрезает и продаёт их, а мужчина продаёт свою единственную ценную вещь - часы. На вырученные с волос деньги девушка покупает любимому новую цепочку для его часов, а он - гребешок для её волос. С точки зрения полезности как использования по назначению, эти два подарка теперь совершенно бесполезны. Но в мире человеческих отношений они выражают нечто большее, чем эта полезность, они полезны и даже необходимы с точки зрения выражения чувств. >>
Но Сатана все же есть творение Бога, и потому его восстание против божественного закона (который живёт в Сатане и составляет его внутреннюю природу) - это санкционированное самим же Богом восстание: иначе как Сатане вообще могла прийти в голову такая идея, и как он мог взяться за ее воплощение? >>
Вьетнамская война известна миру по большей части с американской перспективы. Все основные художественные и документальные фильмы об этой войне сняты американцами об американцах. Будь то пропагандистская клюква типа «Рэмбо», или одни из лучших антивоенных фильмов в истории кино, как-то «Апокалипсис сегодня» и «Цельнометаллическая оболочка», вьетнамцы в большинстве фильмов сведены к незамысловатым абстрактным ролям: движущихся мишеней для американских коммандос, несчастных жертв войны, ненавистных безликих противников, либо они вообще выступают лишь одним из проявлений синкретичного образа ужаса войны как таковой. Недавно мне выпала возможность исправить ситуацию и посмотреть на эту войну с другой стороны: знакомая вьетнамка посоветовала почитать «Дневник врача на войне» Данг Тхюи Чам. >>
О беспристрастности в литературе
Начав движение от личного опыта, можно подняться на ступень опыта всеобщего - то есть, посмотреть на мир глазами других людей, избегая при этом представлений о том, как эти самые другие смотрят. И шире - разрушить стену между литературой и жизнью, не натыкаясь на нее вслепую и не укрепляя ее кирпичами бесплодных пожеланий. Разрушить стену не только между собой и другим человеком, но и всякие стены между людьми. >>
И все же, зачем тогда читать? Явно не для того, чтобы всю жизнь прожить в книгах, а потом умереть. Даже такие благородные задачи, как воспитание собственной чувственности, преодоление у себя противоположности холодной рациональности и иррациональных чувственных порывов не имеют значения сами по себе. Человек, увы, смертен. Да и предположить такое можно разве что гипотетически: это преодоление возможно только как коллективный революционный процесс, а не душеспасительная мастурбация мозга шершавыми страницами фолиантов. >>
Совсем недавно услышал от одного философа, что литература умерла. Так прямо и сказал: «Литература умерла. Это факт».
Он не призывал смириться с этим фактом, но и не предлагал, что делать.
Сегодня, сказал он, существует письменность, а не литература. То, что количество писателей растет, еще не значит, что литература развивается. Нечему развиваться. Так получается потому, что мы живем в общественных условиях, которые не способны произвести что-нибудь более-менее живое. >>
