Вернуться на главную страницу
Я творю мир Часть 5 (Рождение Александры)
Через некоторое время Мила сообщила мне, что ждет ребенка, и что это будет девочка. Не знаю, как моя Женщина узнала пол ребенка, но я почему-то ей верил. Это известие подхлестнуло меня, я как-то весь внутренне собрался. Понял, что надо творить-таки этот мир, в котором будет жить моя девочка, впитавшая все грехи своей матери и обладающая врожденной неспособностью предавать творчество. Правда, на счет врожденности я все как-то сомневался, после случая с танком меня время от времени начинали одолевать сомнения. «А то ли я сотворил?», - все чаще и чаще говорил я себе. И дабы подстраховаться, и быть абсолютно уверенным за будущее своей дочери, я решил сотворить ей воспитателя. Но и здесь я решил творить не тяп-ляп, а посоветовавшись с Платоном.
- Ты, я вижу, опять занят творчеством, Валерий?
- Да, мудрец, но меня мучают сомнения.
- Ты хочешь, чтоб у твоей дочки был наставник, и не знаешь, каким он должен быть?
- Да, Платон, для меня это очень важно.
- Но почему раньше ты творил легко и свободно, а сейчас твое творчество застопорилось?
- Случай с танком нейдет у меня из головы.
- Чем он тебя смущает?
- Понимаешь, мудрый Платон, раньше, когда я творил людей, то был абсолютно уверен, что творю существа, обладающие такой же абсолютной способностью творения, но оказалось, что это не так. Дом, в котором правит Эрот, еще мгновение, превратился бы в дом, где хозяйничают гетеры.
- То есть, ты абсолютно правильно сотворил танк?
- Это так, мудрец, но теперь я чувствую, что Мила меня слегка побаивается.
- Чем же это плохо, пытливый Валерий?
- Это не плохо и не хорошо, только сомнения у меня вот какого рода: с рождением танка я постоянно нарушаю третью установку своего творчества - то, что я сотворил и есть я сам.
- Почему?
- Мила уже не есть «я сам», она стала иной с появлением танка; нет, она, конечно, «я сам», только это «я сам» находится вне меня. И ему постоянно нужен танк.
- Ты хочешь сказать, что в абсолюте третьего пункта твоего творчества возник некий надлом?
- Да.
- И что, того и гляди, этот надлом расколет третий пункт надвое?
- Да.
- И ты держишься из последних сил?
- Да.
- А ведь это противоречие, мой друг.
- Действительно.
- Значит не все так плохо, тем более, что ты уже близок к его разрешению.
- Да, я интуитивно чувствую, что скоро на свет появится существо, которое действительно есть «я сам».
- И ты хочешь сотворить воспитателя, как абсолютную страховку того, чтобы эта действительность опять не превратилась в мираж.
- Ты правильно меня понял, прозорливый Платон.
- Но, получается, и сам воспитатель должен быть абсолютно безгрешным человеком.
- Совершенно верно.
- Ты знавал таких людей?
- Да, Валерий. Это Сократ, мой старший друг.
- Скажи мне, Платон, какова главная особенность Сократа, как воспитателя?
- Он никогда никого не учил.
- Тогда как же?
- Точнее, он учил не уча.
- Каким образом?
- Примерно так же, как и у нас с тобой. Только он был виртуозом диалога.
- Платон, я знаю еще об одной твоей удивительной способности. Ты не только умеешь читать мои мысли, но и был сам популяризатором «метода Сократа», более того, вместе с этим методом диалога внутренне прошел через все системы мышления, а соответственно воспитания, поскольку я уже понял, воспитать человека может только философ, мыслитель.
- Если тебе интересно, я расскажу тебе, какое развитие получил метод Сократа.
- Конечно, Платон, мне очень интересно.
- Начну с себя. Я, если честно, совсем не хотел менять ничего в способе общения Сократа с людьми. Единственное, что я сделал, когда сочинял диалоги с участием моего друга, то придал языку Сократа более литературный вид. Но несильно, ведь его речь никогда не была придуманной, он творил на ходу, употребляя первые попавшиеся слова. Так что в моих диалогах Сократ говорит просто и сравнения у него не для изнеженного уха. А в жизни, повторюсь, он говорил еще проще. Многие места в диалогах я и не сочинил вовсе. Так, в своей апологии на суде Сократ действительно сравнивал воспитание юношей с воспитанием жеребят.
- А девочек тогда что, вообще не воспитывали? Мне же надо дочку воспитать.
- С девочками труднее. Ведь женщины у нас, в Древней Греции, были подобны рабам. Самые умные шли в гетеры. Но их ум портили деньги.
- Деньги? А что это такое?
- Как, ты не знаешь? Ты же господь Бог.
- Но я же их еще не сотворил. А потом я не знаю, к какой сфере они принадлежат - к материальной или духовной.
- Это непростой вопрос.
- И потом, я же творю с необходимостью, и здесь у нас ни разу не возник вопрос о сотворении денег.
- Могу сказать тебе одно, если бы у тебя были деньги, то все гетеры были бы на твоей стороне без всяких танков.
- Так значит, деньги надо немедленно создать!
- Не торопись, Валерий, может случиться так, что ты создашь силу, которую не победит твой Абсолют, это тебе не гетеры.
- Неужели деньги так сильны?
- Да. И наиболее прозорливые умы после меня никогда не проходили этот вопрос стороной.
- Но кто из них наиболее полно раскрыл сущность денег?
- В научной форме - Маркс, в художественной - Вагнер. Рихард Вагнер даже тетралогию из четырех опер написал, «Кольцо Нибелунгов» называется. В ней золото в виде кольца, как символ денег, поднявшись со дна Рейна, совершает свой трагический путь по миру, побеждая и героев, и великанов. Название последней части тетралогии - «Гибель богов» - говорит само за себя.
- Но мир то мне сотворить надо, должна же моя дочка где-то жить.
- Вот и твори такой мир без денег и частной собственности.
- А частная собственность - что такое?
- А не много ли для первого раза, ты не устал?
- Мне некогда уставать, надо за девять месяцев, отпущенных мне природой (пусть все идет своим чередом), узнать все о мире, в котором будет творить моя дочь, ну и базу заложить.
- Какой ты интересный, сам то с чистого листа творишь, а дочке хочешь базу...
- А может это и есть мое основное противоречие как воспитателя?
- Может быть.
Как бы я не ерепенился, но Платон был прав, и даже у моих божественных сил обозначился предел. «Так что же я вовсе не абсолютная мощь? Значит, и второй пункт задания летит в тар...» Дальше я додумать не успел, глаза сами собой закрылись, голова упала на подушку, которую я сотворил на излете сил. Спя, я понял, что творческий процесс не прекратился, а только поменял свою форму. Мне снилась молодежь - веселая, играющая. Двое ребят лет двадцати и девушка. Девушка разбежалась, радостно вскрикнула и запрыгнула на спину парню. Так и ехала на нем. Парень по этому поводу не расстроился, а совсем даже наоборот. Так эти два парня и шли впереди по дорожке - один с грузом, другой без. Девчонка улыбалась, трещала о чем-то, короче мне захотелось с ними познакомиться, и я, притворившись слегка выпившим, пошел мимо них, шатаясь из стороны в сторону, и как бы невзначай задел плечом парня с грузом.
«Осторожнее, дядя, здесь девушка!», - сказал мне парень с грузом. «О, - я изобразил удивление на лице, - действительно девушка, да еще какая красивая!» «Ты кто вообще такой, толкаешься тут!», - завелся парень. «А что вы такие грубые, вы лучше спросите с кем я только что общался», - не унимался я. «С кем же?». «С философом!», - гордо воскликнул я, подняв указательный палец. «Слушай ты, философ, шел бы ты отсюда подобру-поздорову, девушка занята», - глаза парня злобно блеснули. «Все правильно, красивая девушка всегда должна быть занята, - сказал я и чуть помолчав, добавил, - и одновременно свободна». «Действительно, философ», - неожиданно миролюбиво ответил парень. «Да нет, что вы, ребята, только пытаюсь им стать. Я всего-навсего господь Бог». Ребята покрутили пальцем у виска и, решив не связываться с сумасшедшим, пошли вперед...
Я проснулся. Радостный, отдохнувший, полон сил творить и творить этот мир.
Я впервые не послушался Платона. Начал творить вопреки совету философа, но произошло своего рода непослушание непослушанию, - я заснул, успев лишь сотворить подушку. Но первое непослушание дало-таки свои плоды - я продолжал творить во сне. И вот теперь, проснувшись, я четко знал, какой станет моя дочка - она будет ездить на мужчинах, и мужчинам это будет чертовски нравиться. Почему? Да все очень просто. Родится первая женщина, не способная предать творческую жилку, живущую со времен Древней Греции в каждом мужчине. Почему то мне захотелось назвать дочку Александрой.
Продолжение следует...
