Война на Донбассе. Часть 6

2014-08-21 Василий Пихорович Версия для печати

Уроки западноукраинских выступлений против мобилизации

На первый взгляд, несмотря на всю свою неожиданность и парадоксальность (именно ужасные «бандеровцы» из Западной Украины, которыми так долго пугало обывателя российское телевидение, решительно отказались воевать на Донбассе, в то время как русскоязычные «соотечественники» из Днепропетровска и Киева толпами шли добровольцами в националистические штурмовые отряды), несколько разрозненных выступлений против массовой мобилизации вряд ли заслуживают особого внимания, тем более, что в течение недели они фактически сошли на нет. Кстати, само российское телевидение так и поступило. Оно просто не придало значения этому факту, который не вписывался в их «картину украинского мира». Совсем мельком позлорадствовало, конечно, что, мол, даже галичанские «бендеры» не хотят воевать, но развивать тему не стало.

Но, на наш взгляд, факт антивоенных выступлений на Западе Украины достоин более пристального внимания. Хотя бы потому, что движение против мобилизации на АТО на Западной Украине — первое действительно стихийное массовое народное протестное движение не только в рассматриваемый нами период, а, пожалуй, и за всю историю независимой Украины, а, возможно, и всего «бывшего СССР».

Сегодня очевидно, что за «демократическими» митингами 89–91 года стояло руководство КПСС. Конечно, Горбачев с Яковлевым с одной стороны и Ельцин с другой боролись между собой за то, кто из них должен возглавить «демократическое» движение против «номенклатуры», но чем-чем, а стихийностью, а тем более народностью и демократизмом там и не пахло. Все было до мелочей заорганизовано и заранее расписано в соответствующих кабинетах. Таковы же все майданы и антимайданы, и даже планировались они в тех же кабинетах, хотя и с другими вывесками. Бывали движения стихийные, — типа той же «Врадиевки», но они тут же оседлывались политическими силами в своих интересах. Но движение против мобилизации на Западной Украине является именно массовым стихийным народным движением и пока не видно желающих попытаться использовать его в своих политических интересах.

Поскольку выступления против мобилизации на Западной Украине — это первое реально стихийное движение против мероприятий правительства, не инспирированное какими-то политическими или коммерческими силами в своих интересах (все политические и коммерческие силы Украины, наоборот, слились в патриотическом экстазе, призывая к «войне до победного конца»), то есть смысл внимательно разобраться, на какой почве оно выросло.

А поскольку сам факт этих протестов именно на Западной Украине был неожиданным и парадоксальным (даже украинские власти, не говоря уж о российских СМИ, меньше всего ожидали протестов против войны на Донбассе, да еще таких радикальных, именно на Западной Украине), мы осмелимся предположить не менее неожиданную гипотезу для их объяснения.

Так вот, согласно нашей гипотезе, специфика этих протестов, их, так сказать, классовая суть, объясняющая заодно их неожиданность и парадоксальность, состоит в том, что это в основном пролетарское движение. Западноукраинские заробитчане — классические пролетарии, живущие почти исключительно за счет продажи своей рабочей силы, привыкшие продавать свою рабочую силу и знающие ей цену, мобильные, лишенные родины, во многом — семьи, поскольку семья потихоньку разрушается таким образом жизни. Но и у тех, у кого есть семья, дом, связь с ними не старая, полуфеодальная, когда наличие домика и огорода превращало рабочего в полукрестьянина-полурабочего, а чисто пролетарская. Эти факторы не привязывают к себе, а, напротив, заставляют интенсивней работать в качестве пролетария. Раньше дом и участок превращали пролетария в полупролетария, сейчас они делают его еще больше пролетарием, поскольку участок потерял всякий смысл, а дом, особенно, если это хороший дом (а на Западной Украине стараются делать дома как можно лучше) требует огромных затрат, в результате чего заробитчанин большую часть года вынужден работать вдали от дома, чтобы содержать этот дом. Украинский патриотизм западноукраинских заробитчан (а там практически каждая семья регулярно отправляла на заработки в Европу или в Россию своих представителей, и поэтому психология пролетария-заробитчанина — это их психология) — это, скорее, ностальгия по несбывшейся и несбыточной мечте. Поскольку у этих людей фактически нет родины, именно поэтому они ее так горячо любят. Но любовь к несбыточной мечте имеет свои материальные пределы. Таким пределом и оказалась тотальная мобилизация.

В то же время, донецкие рабочие — это во многом корпоративное сословие. Они полностью зависимы от работодателя. Они не представляют собой свободной рабочей силы. Конечно, есть там и классические заробитчане, но их относительно мало, и не они определяют характер общественной психологии в регионе. Есть те, кто работает на «копанках»¹, и их достаточно много. Но даже они работают не на пролетарских основах. Они или сами роют копанки, или полностью зависимы от разных уголовных «абальмазов» или «абальмазов в законе» типа Ю. Иванющенко или Н. Королевской. Но не они составляют основу рабочего класса Донбасса, а шахтеры и металлурги. А шахтеры и металлурги по своему положению очень далеки от классического пролетариата. Они не торгуют своей рабочей силой. Один раз попав на шахту или металлургический завод, они в большинстве случаев связывают с этим предприятием (а в данных условиях — с их собственниками-олигархами) свою судьбу навсегда. Они привязаны к своему месту работы почище крепостного крестьянина. В основном потому, что место это позволяет вполне сносно существовать. Но по этой же причине они неспособны даже на самую примитивную самоорганизацию. Ведь свои интересы они не отделяют от интересов предприятия, на котором они работают, а, соответственно, от интересов собственника. Поэтому, максимум, на что они способны — под руководством карманных профсоюзов потребовать от государства льгот, компенсаций, надбавок и пр., чтобы таким образом, получается, помочь сэкономить собственнику на фонде заработной платы.

Мы не можем привести хотя бы приблизительные цифры, сколько рабочих воюет на стороне ДНР и ЛНР, и даже ответить на вопрос, составляют ли они там какую-то значительную долю (даже данных о сегодняшней численности «Шахтерской дивизии» у нас нет). Но что мы можем сказать точно, что на Донбассе никакого стихийного массового движения мы пока не наблюдаем. По всей видимости, к такого рода движению на Донбассе можно бы отнести массовую явку на референдум 11 мая, но ведь сам референдум был отнюдь не стихийным, да и участие в нем людей отнюдь не было появлением их самостоятельности. Скорее, наоборот, это было свидетельством их стремления к несамостоятельности. Таким образом они рассчитывали переложить ответственность за свою судьбу на Путина и Россию. Массовую явку на референдум 11 мая в Донбассе можно сравнить с массовой поддержкой Евромайдана на Западной Украине и в Киеве. Но, если на Западной Украине после этого успели еще массово поддержать Порошенко на выборах 25 мая, пережить волну энтузиазма по поводу АТО, а потом резко разочароваться в своих прежних очарованиях, то на Донбассе (если не считать Славянска) не было даже массовой поддержки реальной ДНР. Было крушение иллюзий насчет «крымского сценария», но, по большому счету, на него никто особо и не рассчитывал.

Но тот факт, что шахтеры и металлурги Донбасса не пошли массово под «хоругви с ликом Спасителя» и колчаковские² георгиевские знамена, не должен нас сильно огорчать. Может, именно этим они и проявили свое классовое сознание. Ведь очень сомнительно, что это Стрелков, как выразился один из видных деятелей российского левого движения Двуреченский, «ошибся флагом». Скорее «флагом ошиблись» Двуреченский и подавляющее большинство российских левых. Притом, ошиблись не сегодня и не вчера. Ведь операция «георгиевская лента против красного знамени Победы» началась еще много лет назад, но российские левые почти не сопротивлялись этой подмене.

Так что, получается, рабочий класс Донбасса ориентируется в знаменах даже лучше, чем российские левые. В конце концов, под знамена украинских нацистов, в отличие от своих харьковских и днепропетровских соседей, жители Донбасса тоже не пошли. И вряд ли они полюбят киевскую власть, даже если Обаме и Путину удастся договориться, и Донбасс на каких-то условиях обратно отдадут Киеву.

Вполне возможно, что рано или поздно трудовые массы Донбасса и Запада Украины, ее Юга, Севера и Центра не просто преодолеют культивируемую их заботливыми «пастырями» взаимную ненависть и откажутся воевать друг с другом, но и найдут общий язык для того, чтобы покончить с условиями, которые порождают войну. Анализируемые нами выступления на Западной Украине показали, что это куда более вероятно, чем надеются как российские, так и украинские олигархи и профессиональные патриоты с обеих сторон, живущие на проценты от этой ненависти.

На наш взгляд, главный итог выступлений против мобилизации на Западной Украине состоит в том, что это маленький шаг в направлении решения очень большой проблемы — проблемы того, что в этой войне стравливают вот тех самых реальных «пролетариев разных стран», которые кажутся нереальными даже самым левым теоретикам, заставляют их убивать друг друга, люто ненавидеть, в то время как, например, принадлежащая Порошенко кондитерская фабрика во время войны отлично продолжала работать в российском городе Липецке, а, скажем, всю первую тройку самых прибыльных банков Украины за первое полугодие 2014 года составили российские ВТБ, «Проминвестбанк» и «Ситибанк».

Основной недостаток этих выступлений — стихийность. Но это же и их основное достоинство. Его нужно изучать тщательно. То есть нужно тщательно изучать как то, какова почва этой стихийности, так и те моменты, где эта стихийность, хоть пока и стихийным же образом перерастала в своеобразную организованность. К примеру, нам уже приходилось писать, что массы на Западной Украине находятся под тотальным влиянием церкви, и что имено церковь стала главным организатором их участия в Евромайдане. Немаловажную роль униатская церковь сыграла и в мобилизации своей паствы для участия в АТО. При этом речь идет не только о том, что именно через церковь организовывался сбор денег на АТО, но и о том, что в зону конфликта устремились ее «капелланы», которые вдохновляли солдат на убийство себе подобных³. Но жители Западной Украины сумели преодолеть и это влияние. А это уже начало организации, которое сложно переоценить. Стоит вспомнить, что в 1905 году петербургские рабочие вышли 9 января с иконами просить у царя о помощи. Но именно это послужило толчком к возникновению совершенно новой их организации.

Кому-то может показаться, что автор просто выгораживает западную Украину и «наезжает» на Донбасс. Как это можно писать, что на Западной Украине пролетариат, а на Донбассе неизвестно что! Но такие претензии могут предъявить только те, кто думает, что пролетариат — нечто положительное, хорошее, или, что он должен обладать, как выразился в комментарии к предыдущей части статьи читатель под ником Maximo, сознательностью. Но, если бы пролетариат был чем-то хорошим, зачем бы тогда марксизм выступал за уничтожение классов, а, если бы у него могла стихийно сформироваться «сознательность», то зачем бы тогда нужны были всяческие «левые», коммунисты, и теория вообще. Именно они и привносят в борьбу пролетариата сознательность, выводя ее не из самой по себе этой борьбы, а из истории развития всей человеческой культуры.

Максимум, на что способна масса сама по себе — это обнаружить «разум стихии», выходя за пределы довлеющих над ней, но отживших себя, тормозящих ее развитие, а иногда и грозящих ей гибелью норм, институтов.

Именно в стихийности выступлений против мобилизации их основная сила, но в этом и их слабость. Вполне возможно, что именно слабость этого движения превратится в силу. Но гораздо реальней противоположное — что стихийность окажется его ахиллесовой пятой. В любом случае, это будет большая школа. Это тот шаг действительного движения, который «важнее дюжины программ».

Масса уже учится, прямо на глазах. Еще вчера свое нежелание воевать жители Западной Украины оправдывали тем, что «беженцы из Донбасса — здоровые мужики сидят здесь, пьют пиво, а мы должны их идти защищать от террористов». Сегодня появились совершенно другие аргументы: «Почему в армию не идут дети начальства, бизнесменов, даже самых средних?» И самый главный аргумент — кто будет кормить наши семьи?

Притом среди мужчин настроение — половина на половину. Идти в армию добровольно не желает больше никто. Таких и раньше было немного, а теперь, когда начали узнавать о реальной обстановке на Донбассе от тех, кого забрали в предыдущие волны мобилизации, желающих и вовсе не осталось. Но половина мужиков говорит, что, если призовут, то воевать они пойдут. Вторая же половина говорит, что воевать не пойдут ни при каких обстоятельствах. Массово разъезжаются на заработки: кто за границу, кто по Украине, надеясь, что разыскивать не станут.

Масса, собственно, сделала все, что могла. Теперь очередь за «вождями». Но как раз «вожди трудящихся», которые высокомерно попрекали массы за пассивность, в данной ситуации оказались полными банкротами. Масса уже вот-вот созреет для того, чтобы обратиться к ним за советами, а им и сказать-то нечего, поскольку по факту они здорово отстали от масс.

Даже сложно представить себе, как бы появились перед западно-украинской массой те левые, которые вслед за российскими патриотами повторяют мантры о том, что на Донбассе Путин защищает русских от западноукраинских «бендер».

О той части левых, которая пристроилась в хвост массе еще во времена Майдана, тоже говорить нечего. Масса уже давно забыла о своих тогдашних иллюзиях, а евролевые до с их пор упорно ищут в этих давно забытых заблуждениях массы какие-то признаки революционности. Но возьмем тех левых, которые с самого начала поняли, что война на Донбассе — это стравливание трудящихся. Вряд ли кто-то из этих людей хотя бы мечтал, чтобы в ближайшее время провести хотя бы самую скромную антивоенную акцию, скажем, в Киеве. А те, которые были проведены в Харькове или Одессе, даже жалкими назвать нельзя. А тут не просто в Киеве, а в селах Западной Украины, и не какие-то жалкие клоунады, а вполне серьезные акции, «антивоенней» которых и придумать нельзя, поскольку «антивоенней» только «превращение империалистической войны в гражданскую».

Увы, это вождям нужно догонять массу.

Конечно, массовые протесты против мобилизации произошли по исключительной глупости и лености украинского правительства, которое шло по линии, как ему казалось, наименьшего сопротивления — набирало людей в основном из Западной Украины, известной своими «патриотическими» настроениями. Так же, как и российское телевидение, украинское правительство было уверено, что на Западной Украине живут одни «бандеры». Проще говоря, действовало по принципу «кто везет, на том и едут». При этом киевские «мобилизаторы» даже не понимали, насколько большая разница в настроениях на Прикарпатье, Закарпатье и Буковине. И в чем-то они оказалась правы в этом своем дремучем невежестве — все эти регионы выступили против войны одинаково активно. Выступили одинаково, потому что идеология всегда вторична по отношению к реальной жизни, а в таком вопросе как война эта вторичность выступает как нигде и никогда очевидно. И когда пришло время отдавать жизни за весьма сомнительные «ценности Майдана», национально-свидомое население Ивано-Франковской области отреагировало на такую перспективу так же негативно, как и закарпатские мадьяры, словаки или русины, так же, как буковинские молдаване, которых украинская пропаганда давно уже в угоду Европе радостно переименовала в румын.

При этом логика западно-украинских патриотов была безупречной: если Донбасс всплошную дотационный и проживающие там «алкоголики и бездельники» хотят в Россию, то зачем нам этот Донбасс. Пусть себе с ним мучится Россия. Вот, если Путин придет сюда, мы все, как один, возьмемся за оружие. Притом, достаточно сложно понять, сколько в подобного рода рассуждениях искренности, а сколько иронии. По всей видимости, мы имеем дело с процессом, когда из совершенно искреннего хуторянства рождалась ирония, которая, в свою очередь породила искренность уже нового масштаба. По крайней мере, среди жителей Западной Украины все меньше тех, кто готов бездумно доверять сказанному с экрана телевизора. Есть, например, такие, кто понимает, что живущие на Донбассе «не догадываются, что они сепаратисты и террористы» и что они просто отстаивают свои жилища и право жить, как им самим нравится. Нисколько не переставая быть украинскими патриотами, они начинают понимать жителей Донбасса.

Дело в том, что основой АТО является государственный патриотизм. А основой ДНР и ЛНР — патриотизм местный. Местный же патриотизм намного понятней. Государственный патриотизм может победить патриотизм местный, только, если они совпадают: например, в случае, если бы армия Российской Федерации или хотя бы вооруженные силы ДНР и ЛНР пошли на Киев или на Львов, как обещали некоторые их горячие сторонники. Но, когда они противостоят друг другу, шансов на победу у государственного патриотизма не так уж много. Если даже удастся силой подавить восстание на Донбассе, вряд ли его жители от этого почувствуют себя украинскими патриотами.

Разумеется, что мы не питаем никаких иллюзий, насчет того, что недельные стихийные протесты против мобилизации на Западной Украине или даже, почему бы не допустить такое, отказ воевать самой украинской армии (ведь там воюют в массе своей те же самые «добровольно-принудительно» мобилизованные мужики из Западной Украины, и для того, чтобы действовать аналогично тем своим землякам, которые погнали прочь заготовителей «пушечного мяса» для реализации «мирного плана» Порошенко, не хватает только женщин под боком, которые придали бы им мужества), не смогут решить проблемы перехода на новую ступень исторического развития.

Хотя, с другой стороны, никто не запрещает нам предположить, что успех акций против мобилизации вдохновит массы на Западной Украине и на решение других, не менее важных для них задач. Ведь ни одна из тех задач, ради которых они посылали людей на майданы, не решена. Ведь вряд ли можно считать таким уж большим успехом бешеный рост цен, урезание социальных выплат, появление новых налогов. Разве что рост евро может обрадовать тех, у кого родственники работают в странах еврозоны. Но их после кризиса 2008 года осталось не так уж и много.

Так вот еще раз о советах. Как я уже говорил, давать даже самые социалистические советы, скажем, Путину или другим буржуазным политикам бессмысленно. Но отсюда отнюдь не вытекает, что нельзя давать буржуазные советы даже вполне буржуазно настроенным массам. Можно, а в ситуации, когда массы уже пришли в движение, но выше буржуазного «потолка» прыгнуть все равно не в состоянии, только буржуазные советы им и можно давать. Особенно, если неразрешенными оказываются собственно буржуазные задачи. Вот представим себе ситуацию, что низы не хотят дальше воевать за «единую и неделимую Украину», а верхи уже не могут заставить их воевать, поскольку массы осознали вдруг, что «в руках у них винтовка», которая, как известно, рождает власть. Но как действовать этим самым низам, когда они для этого созреют:

Как покончить с этой войной?

Что делать сразу после войны?

Главное, кто это должен делать, если практически все политики себя дискредитировали и верить никому нельзя?

Бесспорно, что пришедшая в движение масса будет очень нуждаться в дельных советах насчет того, как разрешить эти вопросы. Но такие советы действительно будут дельными только тогда, когда их будут давать люди, не просто знающие, «как должно быть», а, в первую очередь, знающие реальные возможности той силы, которая будет призвана решать эти исторические задачи. Знающие эти возможности, что крайне важно, верящие в способность пришедшей в движение массы справиться с этими задачами, испытывающие к этой массе и ее движению, как выразился бы Гегель, «теплое чувство».

Другими словами, очень важно не только, какие именно советы давать, но и кому их давать.

Самые дельные советы совершено не пригодятся массе, которая остается пассивной. И совсем другое дело, когда масса пришла в движение. Причем важно, каков характер этого движения, является ли оно действительным «самодвижением» массы, или это массой «движут», а масса выступает исключительно как орудие, инструмент для достижения каких-то глубоко чуждых ей и даже гибельных для нее целей. Назовем их активным и пассивным движением. Неумение различить этих два рода движения масс делает невозможным даже самый примитивный анализ массовых движений, скажем, их классификацию на прогрессивные и реакционные, не говоря уж том, чтобы формулировать какие-либо дельные советы о том, как этим массам действовать так, чтобы достигнуть своей цели.

Конечно, два указанных рода движения никогда не встречаются в чистом виде. В конце концов, выступления против мобилизации на Западной Украине выросли на почве инспирированного принадлежащими олигархам средствами массовой информации Евромайдана, который, будучи тоже массовым движением, с самого начала не предполагал достижения никаких иных целей кроме освобождения олигархов от «гнета» притеснявшего их, не дававшего «развернуться на полную катушку» Януковича. Сегодня уже никто и не скрывает, что события в ночь на 1 декабря инспирировала группа Фирташа-Левочкина, и изначально раскручивал истерию по поводу «избиения студентов» принадлежащий им канал «Интер». Да и сейчас, и в самый разгар протестов против мобилизации, их участники ни на минуту не переставали быть горячими сторонниками Майдана. Но это только ярче подчеркивает глубочайшую противоположность этих движений — евромайданного движения в интересах олигархов и движения против участия в войне за интересы этой самой олигархии. Просто именно в этом пункте обнаружилось, что интересы участников Евромайдана разошлись диаметрально. На Майдане стояли все вместе. Но оказалось, что одни стояли за то, чтобы занять место Януковича, и поэтому для них «революция достоинства» закончилась, а вторые вдруг обнаружили, что они, кажется, не совсем ясно понимали, за что именно они стояли, но почувствовали что это «не то». И когда им предложили за это «не то» идти убивать тех, кто тоже недоволен результатами «революции достоинства», они вдруг уперлись.

Интересно, что описываемое нами активное движение массы, точнее, зародыш его, проявилось исключительно в пассивной форме — форме отказа от участия в войне. Если подойти к вопросу даже сугубо формально, то уже здесь можно увидеть очевидную диалектику — ведь, поскольку война по своей природе есть разрушение, отрицание, то отказ от войны сам по себе есть нечто положительное, отрицание отрицания. Но на самом деле эта диалектика крайне неглубокая, поверхностная, формальная. В первую очередь потому, что она напрочь игнорирует форму, в которой происходит это отрицание. А игнорируя форму, мы в принципе не можем ничего толкового сказать о содержании, которое, как известно, всегда оформлено. Так вот, историческая ценность массовых протестов на Западной Украине состоит вовсе не в их «антивоенности», а в том, что это были массовые, стихийные, то есть коллективные протесты. Слово «коллективные» здесь появилось несколько неожиданно. Особенно неуместным оно кажется после слова «стихийные». Но его обязательно нужно было ввести, иначе нельзя раскрыть историческую значимость этих протестов.

Так вот, тех, кто отказался участвовать в АТО, на Украине очень много. Их во всех остальных областях Украины гораздо больше, чем в Западных областях. Но историческая значимость их «антивоенных протестов» близка к нулю. Потому, что это на самом деле пассивный протест. А тот пассивный казалось бы протест, с которым мы имеем дело на Западной Украине, на самом деле является движением именно активным в самом полном и глубоком понимании этого слова, поскольку стихийность и коллективность этого протеста связывала каждого отдельного участника не только с другими участниками протеста, но, в конечном итоге, связывала его с историей. Связывала пока самой тонкой и самой непрочной ниточкой, но именно с историей. Поскольку историю всегда делают массы, но обычно они ее делают в качестве инструмента в руках правящего класса, поэтому вряд ли стоит удивляться, что в результате этого этот правящий класс выигрывает. Поэтому крайне важно, когда масса как единое целое отказывается служить таким инструментом. Именно как единое целое. Когда откажутся от мобилизации хоть бы даже все, но по отдельности, это ничего не будет значить. Но когда против мобилизации выступила масса, с этого впоследствии многое может получиться. Массу, имеющую подобный опыт, будет куда сложнее «мобилизовать» и на любые другие выгодные правящему классу авантюры.

И пусть представители этой массы сегодня — вполне искренние националисты, неизвестно, что будет завтра.

В Киеве, в центральных областях Украины, где зашкаливают ура-патриотические настроения, до сих пор никак не могут понять, что произошло на Западной Украине. Многие пытаются мыслить теми категориями, которыми там если и мыслили, то разве что месяц назад — мол, с Донбасса здоровые мужики убегают, а западенцы должны защищать их землю от наемников Путина и кадыровцев-чеченцев. Ура-патриотам в голову не помещается, что на Западной Украине уже давно мыслят по-другому — если жители Донбасса хотят в Россию, то пусть присоединяются к России. А воевать мы не пойдем, пусть идут воюют депутаты. Почему не посылают на войну детей бизнесменов, даже средних, почему все они откупаются от мобилизации?

Согласитесь, что эта точка зрения не только куда более демократична, чем официальная точка зрения обеих воюющих сторон, каждая из которых надеется силой заставить оппонентов принять свои «ценности» (кто европейские, а кто — «русского мира»), но и куда ближе к классовой точке зрения, чем точка зрения какого-нибудь «единства белой и красной идеи». Конечно, это лишь самые зачатки классовой точки зрения рабочего класса, но это куда лучше, чем когда рабочий класс пользуется очень даже развитой точкой зрения враждебных ему классов.

¹ Копанками в Донбассе называют самодельные шахты-ямы, которые позволяют добывать уголь из пластов, залегающих близко к поверхности. Все они носят нелегальный характер, работы производятся без соблюдения даже самых элементарных правил техники безопасности, самими примитивными орудиями, за очень маленькие зарплаты без никакого законного оформления.

² Крайне характерно, что георгиевскими флагами в Колчаковской армии были награждены части, состоящие из рабочих - ижевская рабочая дивизия, состоящая из рабочих Ижевского оружейного завода-участников знаменитого антибольшевистского восстания, она считалась одной из самых боеспособных частей белых, наряду с дроздовцами. Второе такое знамя получил воткинский артиллерийский дивизион, состоящихй из рабочих Воткинского завода, которые прежде участвовали в том же восстании.

³ Вот как отвечает на им же поставленый вопрос «Каждое ли убийство — преступление?» автор посвященой специально «антитеррористической операци» статьи «Может ли христианин служит в армии, размещеной на греко-католическом сайте «Кредо». Сославшись на то, что в заповеди «Не убий» будто бы употреблено древнееврейское слово, которое означает не всякое убийство, а только криминальное, то «…если хритиананин, который действует в рамках закона в екстремальных ситуациях, обусловленных его служебным долгом, убивает, то он является справедливым в глазах Бога».

экономика политика