Вернуться на главную страницу
Англия: ожидаемая и неожиданная. Часть 1. Ожидаемое и неожиданное
Это должна была быть самая знакомая страна. Ведь наше поколение всю жизнь учило английский. В школе готовили темы «Лондон», «Шотландия», «Система образования Великобритании». В университете комментировали политические события по газете английских рабочих «Дейли воркер», в аспирантуре сдавали «тысячи» по текстам английских философов. Вот только говорить мало кто умеет. «Читаю со словарем», - пишет большинство в анкетах. Первый и последний опыт разговорной речи состоялся в Доме ученых в первом классе в спектакле «Алиса в стране чудес». Все это вспомнилось в Кембридже перед мемориальной доской с информацией, что здесь Керолл читал лекции по математике. Аспирантка с нашей кафедры строго напутствовала: «Только не называйте вашу статью «Туманный Альбион» - это банально». Ладно, не назову. Хотя куда деться от навязчивых штампов, если даже в июле Англия встречает нас холодным туманом и осенним дождем.
Плывем всю ночь. Как-то не пришло в голову, что только одним концом Британия близка к Европе. Там и пловцы способны переплыть Ла-Манш. Наверное, короткий путь перегружен. Еще и неожиданные волны. Паром противно качает и море то ухает вниз, то вновь накатывает на весь иллюминатор. Показались меловые берега. Вот так же, наверное, испанцы с военных кораблей увидели белые скалы в тумане и воскликнули «Альбион».
Кстати, как раз испугавшись приближения испанского флота, жена викария прибрежного городка в 1588 г. досрочно родила второго сына Томаса, будущего философа, автора «Левиафана». Гоббс в шутку отмечал, что этим обстоятельством рождения объясняется его «любовь к миру, музам и дружбе». Название статьи придумала кафедральная молодежь. Уверяют, что все знают произведение английского философа Гоббса и поймут, что Левиафан – это образ буржуазного государства.
Ни музы, ни дружба, судя по его произведениям, не занимали философа. Какая уж тут дружба, если, по его мнению «человек человеку – волк». А вот о мире были размышления. Главное предназначение великого Левиафана-государства - заботиться о мире всеми возможными средствами. Для чего оно и создано. Лукавил ли философ или действительно искренне считал, что государство и есть тем миротворцем, этаким голубем мира, который способен решить конфликты и противоречия. Все-таки 17 век, могли быть какие-то иллюзии. В современных политических концепциях со ссылкой на Гоббса твердят то же самое. В искренность авторов 21 столетия поверить трудно. Уже Локк уточнил, что государство призвано защищать не всех, а собственников. В дальнейшем Руссо, Оуэн, Энгельс подчеркивали, что государство создано не для примирения, а угнетения. И сделали они этот вывод, как раз анализируя положение дел в Англии, раньше других стран ставшей на путь капитализма.
Наконец-то сходим на берег. Всю дорогу до Лондона пялюсь на обочину. Один биолог как-то рассказывал, что англичане за многолетнюю историю земледелия оставили исключительно культурные растения. Но пока вдоль трассы полно сорняков, в том числе того самого сиреневого чертополоха, который украшает герб Шотландии. Вот уже знакомый силуэт моста через Темзу, прекрасно всем известного по коробкам с английским чаем. «Чай №1» хочется подписать фото с Тауэрским мостом. Остановка. Все внимание – на мост. Приятно, когда узнаваемо. Будто встретил старого знакомого. У входа резвятся в ожидании экскурсии лондонские школьники в малиновых пиджаках с портфелями. Середина лета, а они только что с уроков. Резвимся и мы, туристы.
Знакомство с Лондоном начинается с Тауэра. Это и крепость, и дворец, и тюрьма, и плаха. «Все для короля», - интригует путеводитель по Тауэру. Для некоторых английских королей действительно в этих стенах было «все включено» - тут их родили, кормили, казнили. Выставка корон и бриллиантов. Кровать Эдварда 1 узковата. У нас в спальне поудобней – отмечают туристы. А что это за симпатичная стеклянная подушечка на постаменте среди кустиков? Заглянем в путеводитель. Ах, это плаха – место казни. На схеме она откровенно обозначена топориком с чурбаном. Мрачное место. В буклете к билету игриво сообщается: «Один из Тауэрских стражников будет развлекать вас удивительными историями из жизни Тауэра: интриги, заточения, казни, пытки и многое, многое другое…!». Конечно, в истории много кровавых страниц, но, похоже, на ужасы есть спрос у современников. Может, от относительно спокойной жизни европейцам охота пощекотать нервы. Особенно многолюдно возле тюрьмы и камер пыток с указателем «Тортуры в Тауэре» (интересно, что пытки по-украински тоже «тортуры». Скорее всего, мы вторичные потребители этой европейской традиции, и слово к нам пришло оттуда).
«В кровавой башне постарайтесь решить, кто же, все-таки, убил маленькую принцессу, и обратите внимание на инструменты пытки в Нижней башне Уэкфилд», – продолжает путеводитель. Задания напоминают современные телепередачи типа «Последний герой» или «Битва экстрасенсов».
Меня волнует судьба Т. Мора, автора «Утопии». Великий философ здесь сидел и был отправлен на эшафот за отказ признать короля Генриха VIII главой англиканской церкви. До этого Мор отказался от титула лорда-канцлера. Редкая принципиальность для политика! Еще ранее он голосовал против выделения королю значительной суммы на свадьбу дочери. Разъяренный Генрих повелел протянуть за ноги узника от Тауэра через весь Сити, по ходу отрезая ему разные части тела. Вот она, европейская культура во всей красе. Король и жен своих держал в темницах Тауэра перед казнью. Тем не менее, Генрих VIII вошел в историю как прогрессивная личность - за реформы, ограничивающие влияние на государство католической церкви в пользу англиканской, поддерживающей буржуазию. Да, противоречива роль личности в истории.
Особое внимание воронам. Все их заботливо кормят. Их пра-прабабушки вошли в королевские легенды и стали символом Тауэра. Покидаем «гостеприимные» стены темниц. Оглядываемся на весь архитектурный ландшафт. По крепостной стене обходят свои владения каменные лев и львица – символ Британии. Хороша семейка!
Собор св. Павла. По оформлению и содержанию это сооружение меньше всего напоминает религиозную обитель. Скорее похоже на мемориал боевой славы Британской империи. На фронтоне собора изображены батальные сцены. Идет бой, смешались кони, люди. Мощная королева Виктория с постамента скипетром благословляет побоище. Нечасто так откровенно демонстрируются государственные приоритеты. Где же независимость церкви от государства? В подвале - захоронение великих англичан. Наверху, в центральной части им посвящены многофигурные скульптурные композиции. Среди них могилы ученых: биолог Флеминг, архитектор Рени, художники Милле, Тернер и др., музыкант Салливан, поэт Блейк. Но все-таки самые почитаемые в Британии 19 в. – это военные, участники боевых операций вдали от родины, большинство – завоеватели колоний во славу Британии и королевы Виктории. У них и гробницы помощнее. Например, «Фолклендский мемориал». Эти острова находятся недалеко от Южной Америки и очень далеко от Британии. Уже на моей памяти продолжался спор с боевыми действиями (соответственно, с погибшими) за право обладания этой землей.
Надгробия внизу без затей – сундуки-сундуками. Помпезные скульптуры вверху полны претензии и эклектики. Вот, например, изображен полководец в античной тоге с саблей. Сверху дородная Ника с венком парит над героем. Кажется, сейчас придушит. Или античная богиня в военном шлеме, похожая на Афину–воительницу, приобняла вполне по моде 19 века одетых мальчиков и назидательно показывает на морского офицера. Мол, берите пример. Или раненого генерала поддерживает полуодетый атлет, тут же беззвучно стоит солдат во всем соответственно роду войск облачения. В общем, античные боги поддерживают колониальную политику Британии. Другого маршала приобнял, похоже, Аполлон Бельведерский. Такой же манерный юноша эпохи эллинизма. Хотя скульптурные композиции посвящены конкретным героям, все схожи. Обязательным атрибутом является еще и лев, символ Британии. Скромный, размером с собаку, он трется об ногу маршала или выглядывает из-за постамента. Помнятся давние карикатуры из юмористического журнала «Перец»: лев в котелке с британским флагом, поджав хвост, с подбитым глазом убегал из бывших африканских владений.
Генералы сэр лорд Нельсон и сэр Веллингтон похоронены тоже здесь. Веллингтон – победитель Наполеона в битве при Ватерлоо. То, что для французов стало символом поражения, для англичан – наоборот. В каждом городе здесь есть ему памятник. Даже в Новой Зеландии, бывшей колонии Англии, столица названа в его честь, о чем мало кто вспоминает. Все знают Наполеона, и только англичане – его победителя.
Вестминстерское аббатство – главная национальная святыня Англии. Вот и короли венчаются исключительно в нем.
Выставлены фото с недавней свадьбы принца Уильяма. Новобрачные выглядят усталыми, видна ранняя лысина жениха, да и невеста не так хороша и молода, как в глянцевых украинских журналах. Надо англичан прислать на стажировку к фотографам наших политиков. Пусть научат, как в фотошопе работать. В сувенирном магазине – на любой вкус посуда и украшения с вписанными в сердечко фото новобрачных. Грубоватая продукция. Китайцы еще не развернулись.
В аббатстве тоже захоронения военных, но все внимание т.н. «уголку поэтов». На стене ниши с бюстами романтиков: Шелли, Бернс, Китс. Все умерли очень молодыми. Похоронены не тут. Бережно обходим скромные могилы Диккенса и Киплинга, они рядом, под ногами. К этому трудно привыкнуть. Зато всех привлекает помпезный мемориал с музами в пышных мраморных одеяниях. Имя того,кто здесь похоронен, неизвестно даже гиду. Надгробие очень часто не соответствует масштабу личности. Экскурсию проводила бывшая соотечественница из последней волны не очень образованных эмигрантов. Группу разделили надвое, чтобы дать возможность каждой половинке пообедать. Многие предпочли вместо обеда вдвое дольше побыть в Вестминстере.
Гид рассказывал про О. Уайльда. В основном, скандальные истории, не столько о творчестве, сколько о нетрадиционной ориентации. Хотя он похоронен не здесь, а на кладбище Пер Лашез в Париже, но в аббатстве он запечатлен среди современных писателей на недавно созданных витражах. Это и стало поводом для неоправданно длинного рассказа.
С радостью вышли на солнышко во внутренний двор. Аббатство с Парламентом составляет прямоугольник. Самый-самый центр Лондона. А двор скромный – только травка и чахленькие цветочки. Прямо под знаменитой башней Биг Бен маленькие дворики с огородными мелочами – грабли, лейки, дачные столики. Табличка: «Вход воспрещен, частная собственность».
Дальше свободное время. Главное – не потеряться. Вопреки ожиданию, в центре нет не только цветов, но и деревьев вдоль улиц. Лондон абсолютно ровный, как Ленинград – тоже ведь возле устья большой реки. Заглянули в парк. Нет ни фонтанов, ни скульптур, много травы и воды. А-ля Голосеевский лес, только ровный. Озера поросли камышом. Все кормят уточек и белочек, валяются на траве, пьют, едят. Собственно это и входит в концепцию «Английский парк» - почти лес, где не должна быть заметна рукотворная деятельность человека. Минут 10 до главной Трафальгарской площади с небольшим фонтанчиком и колонной со статуей Нельсона наверху.
Группа разбрелась кто куда, по интересам. Большинство – к колесу обозрения – «Глаз Лондона». Но не попали, не достоялись в очереди. Другая часть наших пробежалась по Национальной картинной галерее – времени мало. Проходим мимо Рембрандта, Рубенса, ван Дейка (нидерландского художника на службе у английского короля). Ван Дейк славится как мастер интеллектуального портрета. Но Карл 1 и его подросшее потомство на картине мастера интеллектом явно не блещут. На нас надменно пялятся щеголеватые франты в вычурных позах с улыбкой из-под подкрученных усов.
Хочу увидеть Гейсборо. Когда-то в Эрмитаже меня впечатлила «Дама в голубом». А вот и они: дамы и кавалеры, точнее леди и джентельмены – английская знать. Нет, все-таки наша, из Эрмитажа остается непревзойденной. Эти какие-то кукольные, неживые. Вот неизвестная картина Гейсборо «Денди». Тонкая талия, томная поза. Как там у Пушкина в Евгении Онегине: «Как денди лондонский одет, он наконец увидел свет». А я, наконец, увидела Лондонскую национальную галерею.
По дороге к главной Трафальгардской площади два памятника на тему Второй мировой войны. Первый посвящен «героическом труду женщин тыла и фронта», как писали у нас. Женщины не изображены, но на вешалке висит одежда того времени: медицинская, военная, рабочая и просто скромное гражданское пальто простой труженицы. Параллельно возле Темзы на набережной, памятник летчикам. Совсем юные пилоты по тревоге бегут к боевым самолетам. Эти памятники напоминают и героические страницы нашей истории, потому вызывают трогательные чувства. Хорошо, что довелось увидеть их в первый же день приезда в Англию.
