Вернуться на главную страницу
«Непродуманный коммунизм» и пути его преодоления
«Накопление капитала» Розы Люксембург и «Экономические проблемы социализма» Сталина — это, на наш взгляд, те две работы, которые лучше всего отразили, хотя, может быть, в теоретически несовершенной форме, вполне реальную коллизию, вызревшую внутри капитализма в стадии государственно-монополистического капитализма (ГМК), в условиях создания формальных предпосылок для перехода к коммунизму. По сути, это можно выразить следующим образом: возможно ли разрешить, а если да, то каким образом, противоречия развития ГМК на почве самой же частной собственности, да еще и мирным путем. Социал-демократия в лице своих главных теоретиков до и после революции 1917 года в России, отвечает для себя однозначно, да возможно. Ленин — против. Люксембург и Сталин, будучи революционерами, знают цену этого вопроса, но теоретически непоследовательны, что нашло отражение в мировоззрении многих коммунистов.
На какой реальной почве возникают идеи, изложенные в этих работах? Работа «Накопление капитала» отразила вступление капитализма в стадию ГМК, который, превратив мир частной собственности в клубок неразрешимых противоречий, создал не только объективные условия для перехода к социализму, но и породил иллюзии мирного «врастания социализма в капитализм». Ни Роза Люксембург, ни Сталин этих иллюзий не разделяли. Но помимо воли авторов, указанные их работы создали почву для возрождения этих иллюзий на новой почве. Из «Накопления капитала» очень многие марксисты сделали вывод о необходимости «самоисчерпания капитала» и бесполезности попыток уничтожения капитализма до тех пор, пока это «самоисчерпание» не произойдет. Что касается работы Сталина — то хотелось бы обратить внимание на то, что это не только попытка осмыслить противоречия социализма в СССР. Имплицитно она отражает и то, что происходило и происходит на Западе. Как раз в этот период Западная Европа, после поражения самой реакционной диктатуры ГМК — национального корпоративизма (национал-социализма) проводит широкомасштабные реформы, напяливая на себя шкуру социализма с человеческим лицом. Это и национализация транспорта, связи, горной и металлургической промышленности, тут тебе и планирование, тут тебе и социальные гарантии, та же бесплатная медицина и образование, 8 часовой рабочий день и всеобщее избирательное право. В результате мы получаем в Западной Европе образец социализма «по Сталину». При этом огромныефинансовые вливания в рамках «плана Маршалла», наличие рынков вывоза капитала, эксплуатация колоний и сохранившиеся после войны производительные силы делают западный капитализм более привлекательным, чем социализм в СССР, который вынужден преодолевать не только вековую отсталость России, но и последствия войны.
В результате, коммунистическое рабочее движение, доведя в Западной Европе и в СССР все присущие миру частной собственности тенденции до логического завершения, оказалось лишенным подлинного теоретического самосознания и, построив «социализм по Сталину», сделало лишь первый практический шаг в сторону коммунизма, но не более.
Но если Сталин еще задумывался о противоречиях социализма, декларируя «цель социалистического производства, как удовлетворение материальных и культурных потребностей человека», то после его смерти в СССР происходит окончательная подмена содержания формальными предпосылками социализма, которые дает уже ГМК. Ведь богатство, если строго по Марксу — это отнюдь не материальные и культурные потребности, на которые обращает внимание Сталин, и что позже выразится в духе Хрущева — догнать и перегнать Америку, а богатство человеческих способностей, которые в этих вещах «овеществлены», а в условиях капитализма — превращены в товар. Как и само производство не есть производство товаров и услуг (это всего лишь его «форма превращенная» в условиях капитала), а есть производство человеческой индивидуальности. Норма производства человеческой личности при капитализме — профессиональный кретинизм, норма производства при социализме — талантливая, «тотальная» (Маркс), личность.
После Ленина, за редким исключением (тот же Ильенков) коммунисты не задаются вопросом, почему чисто формальное превращение материального и духовного богатства в собственность всего общества с установлением социальных гарантий для граждан выдается за суть социализма. С этой иллюзией мы и строили социализм в СССР. Так что контрреволюция и поражение явились логическим завершением этой иллюзорной политики. В то же время, подлинная задача, которую декларирует Ленин в работе «Задачи союзов молодежи» — учиться коммунизму, имея в виду освоение каждым индивидом накопленной в рамках частной собственности культуры, ясно не осознается. Эта задача, в конце 20-х подменяется совершенно убогим, абстрактным позитивистским лозунгом — «учиться, учиться, учиться», с обязательной приставкой, как завещал великий Ленин. Только вот содержание, чему учиться, оказалось выхолощенным. Хотя еще с первых дней революции, буквально с 1918 года, — об этом вспоминает один из основателей биофизики и радиационной генетики Тимофеев-Ресовкий, — учились овладевать предметным телом человеческой культуры. «Вам это не понять, – напишет он в 80-е. На фронт, надо отбить Колчака, а в перерыве между боями, в лабораторию. Время было такое». Именно организация высшей школы на принципах политехнизма, по его мнению, послужила основанием для создания научно-производственной базы фундаментальных наук в СССР.
Тем не мене, потеря преемственности, а это видно и из политики коммунистов в отношении политехнического образования в СССР, ростки которого в 20-е годы были подменены педологией, а затем окончательно уничтожены в 1929-32 годы, кроме оазисов вроде МВТУ им. Баумана или коммуны Макаренко, это факт. Можно понять, когда в начале 30-х для оперативного решения задачи подготовка кадров для индустриализации была проведена унификация образования и внедрена система, аналогичная современной болонской, ориентированная на подготовку узких специалистов для народного хозяйства. Но отказ от этой системы в конце 40-х дает возвращение всего лишь к классическому университетскому образования с элементами политехнической школы, главный недостаток которой, однако, как и всех предшествующих, состоял в том, что оставался отрыв теории от практики, т.е. отрыв учеников от производства. Разрыв, который закрепляет старое разделение труда и готовит с одной стороны, тех, кто станет рабочими, а с другой, «способных», — тех, кто будет этими рабочими управлять или подсчитывать барыши.
При этом следует иметь в виду, что, хотя изучение машинного производства и непосредственное включение учащихся в процесс производства представляет собой существенную сторону политехнического образования, но и это условие недостаточное для уничтожения присущего капитализму общественного разделения труда и его главной «добродетели» — профессионального кретинизма личности. Всеобщего политехнического образования недостаточно.
Для уничтожения разделения труда политехнизм должен стать принципом организации всего совокупного производства при социализме. Это та перемена деятельности, которую нам дает уже машинное производство, которую исследует Маркс в Капитале, смотрим Маркс. К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2. Т. 23. С. 498- 501).
Только при этом условии найдут себе место и открытия Спинозы, положенные в историко-культурную концепцию психологии Выготского, и нашедшие свое отражение в принципе совместно-разделенной деятельности в процессе образования личности Ильенкова — Мещерякова, и формирование личности в рамках разновозрастного производственного коллектива Макаренко. Именно тогда станут востребованными и учебно-производственные бригады, стихийно возникшие в СССР, и перемена деятельности с включением подростков в производство с самоуправляющимся трудовым коллективом и выходом на научно-производственную деятельность, заложенная в экономических экспериментах Худенко. И масса других творческих инициатив снизу, которые в СССР появлялись очень часто, в том числе и в производстве. Как, к примеру, инициатива рабочих депо Москва — Сортировочная в 50-е годы
об овладении всеми рабочими высшим образованием, или инициатива рабочих и инженеров станкостроительного завода «Комсомолец» в Бердичеве о создании комплексных бригад совмещающих конструкторскую (научно-производственную), инженерную и производственную деятельность. Но эти инициативы так никогда и не стали политикой партии коммунистов, и не «делали погоду» ни в производстве, ни в системе образования.
Именно в производстве, поскольку речь идет не просто о всеобщем политехническом образовании, а об организации на принципах политехнизма самой сферы материального и духовного производства в обществе. Это как раз тот феномен, который Маркс называл воспроизводством новых форм общения при коммунизме. В этом отличие подлинного, теоретического, который именуют марксизмом, коммунизма, от того «непродуманного коммунизма», как его называл Маркс, который объективно необходим для построения социализма, но исчерпывает себя с превращением частной собственности в собственность общества «профессиональных кретинов», олицетворенного в государстве.
