Эти ночи в Крыму – теперь кому? Экономический смысл акции «крымнаш» (часть первая).

2014-06-12  Геннадий Двойной Версия для печати

Новоизбранный президент Украины Петр Порошенко, кандидатура которого была  не только одобрена в США, но и, очевидно, согласована с Путиным, уже в своей инаугурационной речи снова поднял проблему Крыма. Конечно, такие высказывания сами по себе могут и не значить ничего и быть сродни биллбордам «спасибо за доверие», которыми облеплены города Украины. Однако то, что тема Крыма сошла  с информационной повестки на фоне событий на Юго-Востоке (точнее, теперь уже просто Востоке) отнюдь не означает, что ситуация с полуостровом теперь окончательно ясна. Несмотря на то, что вопрос с Крымом решен не только для России, но и для всего остального мира, включая США, экономическая расстановка сил только начинает складываться. И теперь экономические интересы сторон нужно рассматривать как никогда пристально для того, чтобы разобраться в перспективах не только собственно Крыма и Украины, но и процессов по переделу мира, который идет полным ходом. Так что, пока Украина стремительно превращается в серую зону, попытаемся разобраться с экономическим значением акции «крымнаш».
Для начала необходимо сразу оговориться, что идеологические версии  перехода Крыма к России, вне зависимости от позиции, можно рассматривать разве что как образцы пропаганды разной степени качества. Они ни на шаг не приблизят нас к пониманию действительных процессов, и потому мы их попросту опустим.
Почему же Крым  взяли сразу, как только это позволило сделать смутное время, и почему ничего подобного не происходит в отношении «Новороссии», несмотря на полномасштабные боевые действия в этом регионе? На это счет есть несколько версий, озвученных в свое время различными аналитиками, которые, впрочем, не исключают друг друга.

Версия первая связывает ускоренный переход Крыма к России с разработками  месторождений на шельфе Черного моря, которыми хотел завладеть Газпром и другие российские компании.  Об этом, например, может свидетельствовать тот факт, что «Газпром» уже 18 марта, то есть через 2 дня после референдума, обратился к властям Крыма по вопросу разработки месторождений нефти и газа. А обращаться было по поводу чего: по данным правительства Крыма, на полуострове добывается около 1,5 миллиардов кубических метров газа в год, причем по сравнению с 2013 году добычу удалось увеличить.  По оценкам министра энергетики Украины Продана, которые он привел в середине апреля, Украина потеряла (а РФ, соответственно, приобрела) месторождений газа на шельфе на сумму в $40 млрд.  По данным «Черноморнефтегаза», доказанные запасы газа по состоянию на 1 января этого года — 51,1 млрд кубометров.

Согласитесь, это - веский аргумент, учитывая, что энергоресурсы – не просто важнейшая статья экспорта РФ, а та отрасль, в которой Россия выступает как региональный монополист, и заинтересована в упрочнении своего положения. Однако, нужно ли было для того, чтобы пользоваться крымскими месторождениями, брать Крым и идти на открытый, но не особо нужный России в данный момент, конфликт с Западом? Ведь, скорее всего, существовали и  более простые способы получить монопольное право на разработки крымских месторождений, - например, путем старых добрых инвестиций. Так, например, поступил Лукойл с месторождениями в Иране.
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, давайте взглянем на факты. Так как «Газпром» в Черном море интересует не только газ, но и нефть, давайте посмотрим и на то, как разворачивалась ситуация с черноморской нефтедобычей. В июле 2008 года, еще при премьере Тимошенко, были достигнуты договоренности о добыче «Газпромом» нефти на шельфе Черного моря.  Для этого велись переговоры о создании совместного предприятия НАК Нафтогаз Украины и Газпрома. Причем, речь в большей мере шла о добыче нефти в обмен на дешевый газ для украинского бизнеса. В 2010 году был подписан меморандум о создании совместного предприятия по освоению структуры Палласа (она расположена в северо-восточной части Черного моря, охватывающей восточную часть Керченско-Таманского шельфа). В марте 2011 года правлением была одобрена  программа по освоению ресурсов  шельфа Черного моря до 2030 года, а  в 2012 году Газпром и «Нафтогаз Украины» активизировали сотрудничество по созданию совместного предприятия для освоения структуры Палласа на шельфе Черного моря, где по некоторым данным 12,2 млн. т. нефти, 120,7 млрд. м3 газа.  Так что Янукович, хоть и посадил Тимошенко, курса относительно политики по отношению к Газпрому не менял и, в целом, был достаточно сговорчив. Так что Газпром вне зависимости от статуса Крыма чувствовал себя на полуострове весьма комфортно.

До присоединения Крыма не только Газпром, но и другой российский энергетический гигант, Лукойл, благодаря сугубо экономическим методам укрепления бизнеса тоже чувствовал себя неплохо. Для освоения месторождений на шельфе Черного моря между Черноморнефтегазом и Лукойлом в 2012 году был заключен договор, согласно которому предполагаемая доля Черноморнефтегаза в совместном проекте составляла  50%. Учитывая возможности Лукойла влиять на принятие решений, фактически это означало сдачу этих месторождений с целью поучаствовать в прибылях. А прибыли предполагались немалые: по некоторым оценкам, промышленные запасы лишь одного из этих нефтяных месторождений, субботинского, оцениваются в 100 млн. тонн.  На этом фоне не более чем демагогией выглядит недавнее заявление министра топлива и энергетики Крыма Сергей Колобова  о том, что «Черноморнефтегаз» будет самостоятельно разрабатывать новые месторождения газа и нефти в Черном и Азовском морях у берегов Крыма. Особенно учитывая то, что «Черноморнефтегаз», во-первых, стал российской компанией, а во-вторых - ей управляет газпромовский топ-менеджер Сергей Комиссаров (который, к слову, в 2013 году прошел в депутаты законодательного собрания Краснодарского Края по списку «Единой России»).

Борьба за ресурсы развивалась также и на керченском участке шельфа. В 2007 г.  права на него компания Vanco In отдала  Vanco Prykerchenska, которой поровну владели Vanco Energy, ДТЭК Рината Ахметова, австрийская Integrum Technologies (по некоторым данным подконтрольная Газпрому) и Shadowlight Investments Ltd Евгения Новицкого. Однако договор Кабмином Украины был разорван. Но потом контроль над 25-процентной долей в предприятии получила подконтрольная Лукойлу компания «ИФД КапиталЪ»  (на данный момент ей управляет президент Лукойла Вагит Алекперов и вице-президент Леонид Федун). В 2011 г. украинские власти вернули Прикерченский участок шельфа Vanco Energy, но уже в ноябре 2012 г. ахметовская ДТЭК Vanco Energy попросту купила, увеличив свою долю в совместном предприятии до более чем 50% и вернув себе лицензию на участок. Таким образом, получается, что российскому Лукойлу, имеющему меньшую долю, относительно этого участка аннексия все же выгодна, но вопрос о целесообразности перераздела ресурсов таким способом остается открытым: компания чувствовала себя вполне уверенно и в прежних политических условиях. Также не поступало жалоб и от Ахметова, который продолжает активно вести бизнес в Крыму по различным направлениям, в частности, получая прибыль от поставок на полуостров электроэнергии. 
Таким образом, присутствующие давно в Крыму российские компании реализуют все те же проекты по освоению шельфа, которые более-менее успешно велись и до смены власти на Украине. Конечно, теперь бизнес в Крыму вести легче, учитывая, что Нафтогаз Украины заключал контракты о сотрудничестве в сфере освоения недр на суше и глубоководной части Черного моря не только с российскими компаниями, но и, например, с Shell, итальянской компанией ENI и другими. А рассчитывать на сговорчивость новых украинских властей в этом вопросе не приходилось. Теперь же другим предприятиям придется заново получать лицензии у российских властей, которые могут решать этот вопрос на свое усмотрение. А вот  для «Газпрома» и «Роснефти», на 50% принадлежащих государству РФ, явно загорается зеленый свет. Однако, судя по всему,  особой «погоды», ради которой стоило бы идти на аннексию, это не делает, тем более что, интересы Газпрома, Лукойла и Роснефти не ограничиваются Крымом.
С другой стороны, введение международных санкций, в том числе и против «Черноморнефтегаза», создает явные трудности, несмотря на то, что в санкции не входит отказ Евросоюза от российских энергоресурсов. Европа остается самым большим потребителем  российского газа и приоритетным рынком вне зависимости от договора с Китаем (о котором мы еще поговорим).

И в этом смысле развитие газотранспортной системы имеет огромнейшее значение. Крым здесь тоже играет далеко не последнюю роль. Но в связи с этим куда большей проблемой для России стала приостановка Болгарией  и Сербией строительства «Южного Потока». По словам министра по делам транспорта и инфраструктуры Сербии Зорана Михайловича, работы в Сербии будут приостановлены до тех пор, пока не будут окончены переговоры Болгарии с Брюсселем и Евросоюза с Россией или пока Россия не изменит маршрут.
Несмотря на то, что эти процессы – это очевидный результат конкуренции за рынок ресурсов, по Южному потоку остается много вопросов. Тем более, что США уже фактически готовы осуществлять прямые поставки природного газа в Европу, о чем говорил Обама еще 26 марта: «Мы понимаем, что (усиление санкций) по-разному отразится на разных странах, в том числе на странах внутри ЕС; некоторые из них больше зависят от российского топлива, и мы учитываем это. Мы (США) уже сейчас можем осуществлять экспорт природного газа в объемах, которые превышают потребление в странах Европы. Но он идет на открытый рынок, не точечно, и продается через имеющие лицензии частные компании. Вопрос в том, чтобы на высоком уровне, через наших министров энергетики, договориться о верификации этого процесса, и мы намерены сделать это». Но газ, транспортируемый через океан, очень дорог и экономически целесообразен для США только если его поставки являются средством для решения других, более масштабных экономических и политических проблем. К примеру, поставляемый в Германию сжиженный газ из Катара и Алжира обходится значительно дороже, чем российский. Что уж говорить о транспортировке через океан. А продавать его придется очень дешево - для ослабления влияния не только  РФ, но и Китая на Европу. И даже если США смогут значительно занижать цены, полностью это решить энергопроблемы Европы не сможет. Тем более, что в Евросоюзе (главным образом, в Германии) должны отлично понимать, что оставшись завязанными на энергетике США, они окончательно лишатся остатков самостоятельности и лозунг Fuck the EU в устах Штатов окончательно обретет силу. Да и цены сразу же возрастут до рыночных (а то и выше, учитывая монопольное положение). ЕС вынужден лавировать, пытаясь отыграть для себя лучшие условия, дающие возможность остаться на плаву, а не превратиться сугубо в объект геополитики. В связи с этим наезд на РФ по «Южному Потоку» вполне может быть  только моментом торга с Россией в условиях, когда энергоресурсы предлагает не только она.

Однако вернемся к версии о захвате Крыма из-за доступа к разработке месторождений нефти и газа на Черноморском шельфе. Нам осталось найти ответ только на один вопрос: могли ли новые украинские власти вышвырнуть Газпром и Лукойл из Крыма? Вряд ли можно дать на него положительный ответ в условиях, когда бизнес украинских олигархов, получивших гораздо больший доступ к власти, чем раньше, тоже полностью завязан на российские энергоносители. Моментальный перевод предприятий на сжиженный сланцевый газ из-за океана выглядит более чем сомнительным. В общем, и без акции «крымнаш»  российские компании вполне могли рассчитывать на монополизацию месторождений Крыма (конечно, при условии, что придется с барского стола делиться и с украинскими олигархами). Безусловно, стремления представителей «сырьевого капитала» стали одним из факторов, приведших к переходу Крыма в РФ, - но отнюдь не единственным, и, скорее всего, даже не ключевым.

Продолжение следует…

экономика политика общество