Вернуться на главную страницу
Каким будет мир после кризиса? Часть пятая
(окончание)
Очень опасным для развития борьбы латиноамериканских народов за новую жизнь сейчас были бы догматизм и начетничество, попытка подогнать эту борьбу под какие угодно хорошие схемы. С другой стороны, без хорошей теории эти вопросы вообще не решаются.
Пожалуй, самым главным теоретическим вопросом, от правильного решения которого будет всецело зависеть успех или поражение латиноамериканской революции, будет вопрос об экономических основаниях этой революции.
Если методы управления экономикой останутся прежними - рыночными, она рано или поздно придет к тому же результату, к которому пришла рыночная экономика во всем мире, к тому, к чему пришел СССР после того, как его руководство сделало ставку на рынок.
Притом, сегодня можно точно говорить о том, что конечной причиной поражения социализма в СССР было именно как раз сознательное игнорирование опасности, которая проистекала от усиления товарных отношений внутри социалистической экономики. В этом отношении очень характерны предупреждения Че Гевары по этому вопросу. В так называемых "Пражских тетрадях", в замечаниях на учебник политической экономии, изданный Академией наук СССР, он пишет буквально следующее: "Все проистекает из ошибочной концепции - желания построить социализм из элементов капитализма, не меняя последние по существу. Это ведет к созданию гибридной системы, которая заводит в тупик, с трудом замечаемый, который заставляет идти на все новые уступки господству экономических методов, т.е. вынуждает к отступлению"[1].
Тупик был тем меньше замечаем, что замечать его упорно не хотели, а со временем уже и не могли. Причина того, что в СССР не могли замечать все более надвигающегося тупика, тоже верно указывается Че Геварой. Это игнорирование марксистской теории, подмена ее апологетикой сложившегося экономического механизма, "использование практики как шаблона"[2]. Любая, даже самая революционная практика, используемая в качестве шаблона, со временем превращается в пустую, мертвящую догму, парализующую живое движение. В СССР же, по словам Че Гевары[3], в качестве такой шаблонной практики использовалась и вовсе практика НЭПа, т.е. практика вынужденного отступления от социализма, практика уступок капитализму, вызванная особыми обстоятельствами. Некоторые элементы этой практики, типа хозяйственного расчета, прибыли, материального стимулирования, путем прибавления к ним слова "социалистический" были объявлены основой социалистического хозяйствования.
Нельзя сказать, что в СССР никто не видел опасности усиления элементов товарности в хозяйстве, перехода к так называемым "экономическим методам" управления экономикой. Опасения по поводу неприемлемости переориентирования социалистической экономики на типично капиталистические показатели прибыли, объема продаж, рентабельности и т.п., звучали с уст некоторых теоретиков[4] и крупных хозяйственников[5]. Но их осторожные голоса потонули в мощном хоре сторонников рыночной экономики, которые обещали чудеса процветания в случае, если основными показателями деятельности государственных предприятий сделать объем продаж и прибыль[6].
Самое примечательное, что противники рыночного подхода в управлении экономикой не только критиковали его, но и предлагали вполне конкретные научно-обоснованные и технически обеспеченные, продуманные до мельчайших деталей решения. Еще в середине 50-х годов в Советском Союзе возникла идея применения недавно появившейся, но быстро развивающейся електронно-вычислительной техники для автоматизации сбора и обработки экономической информации. Суть идеи состояла в том, чтобы объединить существующие на то время машины в единую общегосударственную сеть, с помощью которой можно было бы оперативно собирать, автоматически обрабатывать и хранить информацию, необходимую для принятия тех или иных управленческий решений. К началу 60-х годов эта идея приобрела вполне реальные очертания и нашла горячего и деятельного сторонника в лице талантливого ученого-кибернетика и выдающегося организатора, академика В.М. Глушкова. Он добился того, что в 1962 году было принято решение Совета Министров СССР, которым ему и большой группе советских ученых поручалось создать Общегосударственную автоматизированную систему управления экономикой, которая в народе получила название ОГАС. За три года была проделана гигантская работа по изучению ресурсов и производительных сил СССР, методов управления экономикой и проблем, которые при этом возникают. Был разработан проект системы, которая уже на первом этапе должна была включать в себя 10 тыс. первичных центров сбора и обработки информации. Эти вычислительные центры должны были охватить все крупные предприятия, министерства, и так называемые кустовые центры, обслуживающие мелкие предприятия. Первичные центры должны были передавать информацию в так называемые центры экономических районов, число которых определялось тогда в 100 и они должны были быть размещены в крупных городах. Все эти вычислительные центры должны были быть объединены широкополосными каналами связи в единую государственную сеть. Эта система позволяла получать необходимую экономическую информацию, что называется, в режиме реального времени, и, соответственно, принимать управленческие решения, основываясь на знании действительного положения дел, а не так как это делается сейчас, "наобум лазаря", по так называемым макроэкономическим показателям, которые, чаще всего, представляют собой наукообразное гадание на кофейной гуще.
Академик Глушков утверждал, что при вложениях в 20 млрд. руб. за три пятилетки ОГАС может дать отдачи на 100 млрд., не говоря уж о том эффекте, что она позволит оставить далеко позади Соединенные Штаты в плане организации экономики.
Но в самый последний момент, когда была проделана гигантская работа не только в плане проектирования ОГАС, но и подготовки к ее введению в строй (уже кое-где были проложены широкополосные каналы связи, которые используются до сих пор), от нее вдруг отказались в пользу так называемой "косыгинской реформы", суть которой сводилась к переходу на так называемые "экономические", попросту говоря, рыночные, методы управления.
Аргументация была простой. На ОГАС требуются огромные затраты, а стоимость рыночной реформы оценивали "стоимостью бумаги, на которой будет напечатан указ о ее внедрении".
Вся хитрость рыночников состояла в том, чтобы заставить людей трудиться более интенсивно и более добросовестно путем материального стимулирования. Мол, больше и лучше работаешь - больше будешь получать. Таким образом, говорили экономисты-рыночники, мы без особых затрат сможем резко повысить производительность труда. На первый взгляд, эта логика кажется безупречной. Все честно, справедливо и проверено вековым опытом капитализма.
На самом деле такая, с позволения сказать, теория, не выдерживает никакой критики. Не только с точки зрения марксизма, но и с точки зрения повседневной практики. Обычно все ровно наоборот: миллионы и миллионы людей заняты день и ночь тяжелейшим трудом, но получают они настолько мало, что едва могут обеспечить нищенское существование себе и своим детям, в то время как бездельники, никогда в жизни не сделавшие ничего полезного, купаются в роскоши.
Да, сдельная оплата может служить в какие-то моменты рычагом повышения производительности рабочего, но в историческом аспекте между производительностью труда и материальным стимулированием нет прямой зависимости. Например, благополучие крестьянина в условиях натурального хозяйства полностью зависит от количества и качества его труда, но производительность труда в таких условиях практически не растет. В то время как зависимость между количеством и качеством труда рабочего на капиталистической фабрике минимальная (с точки зрения теории ее вообще нет, но это другой вопрос), но производительность труда при капитализме растет очень быстро. Не говоря уж о том, что, допустим в 30-е годы в СССР производительность труда росла невероятными темпами, в то время как материальное стимулирование было минимальным.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что курс на усиление рыночных механизмов управления экономикой в СССР вовсе не привел к росту производительности труда.
Напротив, правы оказались те теоретики и практики, которые предсказывали стране большие неприятности на этом пути. Прав оказался Че Гевара, который считал, что "господство экономических методов" ведет к отступлению, что это - путь, по которому "происходит возвращение к капитализму"[7].
Решение проблемы Че Гевара видел на путях приближения "к идеалу экономики, управляемой посредством математического анализа, который и будет определять наиболее адекватные соотношения между потреблением и накоплением и между различными отраслями производства... Мы должны работать над тем, чтобы управленческая деятельность стала совершенным часовым механизмом, и чтобы главный импульс производству был дан продвижением по пути его технологического развития"[8]
Судя по работам Че, он не был в подробностях ознакомлен с идеями, которые легли в основу Общегосударственной автоматизированной системы управления экономикой, но чувствовал, что она способна дать альтернативу рыночным методам.
В интервью итальянскому журналисту Дж. Тотти он говорит:
"Я уже думаю о проблеме концентрации промышленности, о ее модернизации, в конечном счете - о ее автоматизации. Я добиваюсь, чтобы мы быстрее пришли к использованию электронной техники - во всяком случае, поскольку речь идет об осуществлении экономического анализа, сбора и проверки информации, о статистическом контроле..."[9]
Он прекрасно понимал и то обстоятельство, что "математический анализ" не подменяет человека в управлении, а только является помощью в этом деле. Он считает, что "массы должны иметь возможность управлять своей судьбой, они должны решать, сколько пойдет в накопление, а сколько - на потребление; экономическая технология должна оперировать этими цифрами, а сознание масс - обеспечивать выполнение намеченного".[10]
И это не просто идеологический пассаж - это основа экономической программы, которую Че предлагает кубинской революции.
Он считал, что "ошибка СССР состоит в том, что материальный стимул понимается лишь в одном своем смысле - капиталистическом, хотя и централизованном. Важно же показать трудящемуся его долг перед обществом и наказывать его экономически, если он его не выполняет. Когда же он дает сверх должного, надо награждать. Поощрение может носить и материальный и моральный характер, но в первую очередь должно выражаться в предоставлении возможности повысить квалификацию, перейти к работе на более высоком технологическом уровне".[11]
Че Гевара понял то, чего в принципе не может понять ни один экономист. Он понял, что действительный интерес человека не только не сводится к материальному интересу, но и по своей природе ровно противоположен ему. Экономист в принципе не видит человека - он видит исключительно рабочую силу, ходячую и разговаривающую производственную функцию, в каковую человек, по его, экономиста, представлениям, должен превратиться в процессе труда, отказавшись от всего человеческого в себе, чтобы оно не мешало работать. По мнению экономиста, человек является таковым исключительно во внерабочее время, то есть в потреблении, а труд он рассматривает как средство обеспечить себе "человеческую жизнь", то есть возможность потреблять. Че Гевара же был уверен в ровно противоположном, что человек становится человеком не в потреблении, а только в производстве, в труде. Мало того, он знал, что далеко не во всяком труде человек становится человеком. Разделение труда, наоборот, превращает человека в тупую рабочую скотину, независимо от того, какое место он занимает в разделении труда. Таким образом, решение вопроса лежит в снятии разделения труда. Отсюда идея Че о том, что поощрение за хорошую работу в первую очередь должно состоять в предоставлении возможности перейти к работе на более высоком технологическом уровне. Но даже самый высокий технологически труд еще не делает человека человеком. Настоящим человеком человек становится только по мере того, как он включается в труд управленческий, в том числе и в управление обществом в целом. Все это должно происходить на фоне постоянного культурного развития человека. Именно тому, чтобы человек мог уделять как можно больше времени своему культурному развитию, и нужна автоматизация производства, считает Че Гевара.
Культурный, универсально развитый человек, по мнению Че Гевары, - это есть одновременно и главная цель, и главная сила революции - ее оружие главного калибра.
Но нельзя ни в коем случае представлять дело так, будто бы в СССР были плохие руководители, которые старались исключительно ради прибыли и вели дело к капитализму, а вот хороший Че Гевара предлагал поставить экономику на службу человеку. На самом деле, все гораздо сложнее. Естественно, что капиталистическая рыночная экономика и рыночная экономика при социализме - это далеко не одно и то же. Там прибыль идет капиталистам, а здесь она обращалась на благо всего общества. Сложность исключительно в том, что при рыночном подходе, даже если исключить любые злоупотребления и привилегии (добиться этого при рыночной организации экономики не так легко, поскольку она все время их порождает), даже если благосостояние народа будет все время расти, все это будет, в конечном счете, идти не на благо человеку, а во вред ему, оно будет неуклонно подтачивать и разрушать в человеке человеческое и превращать его потихоньку в человека капиталистического. Даже если устремления и мечты у него при этом будут самые социалистические. Нельзя забывать, что перестройка в СССР совершалась под лозунгами "больше социализма", а Ельцин, который боролся против Горбачева, назывался "левым" и "радикалом".
Очень важным было бы для Кубы сегодня тщательно изучить все, что случилось в СССР в период после перехода на "экономические методы" управления экономикой. И чем дальше Куба от трудностей особого периода, тем эта задача будет становиться все острее. Притом изучать нужно не только теоретически, но и эмпирически, вплоть до изучения психологии этого периода. Особо ценным был бы опыт тех людей, которые искренне верили в то, что рыночные реформы несут в себе перемены к лучшему, и теперь горько в этом разочарованы.
Нужно понимать, что вопрос не так прост, как могло бы показаться сначала. Ведь вопрос о том, как организовать экономику - на рыночных основах или на каких-то других - не является вопросом, который можно решить с помощью декрета. Экономические отношения, несмотря на то, что это - отношения между людьми, вовсе не зависят от воли и сознания людей. Даже совсем наоборот - сознание людей есть лишь выражение господствующих общественных отношений, которые, в свою очередь, есть производная от развития производительных сил. Поэтому задача состоит, в первую очередь, в том, чтобы организовать на новой основе производительные силы общества. Чтобы их развитие зависело не от стихии рынка, а организовывалось на научной основе, чтобы рост капитала в форме ВВП и других "макроэкономических показателей" был их целью, а обеспечение условий для всестороннего развития способностей каждого члена общества.
Как уже говорилось, Че Гевара, считал, что в основе такого нового способа производства будет лежать автоматизация производства, в том числе и в первую очередь, автоматизация управления, в смысле автоматизации сбора и обработки экономической информации, нужной для правильного планирования и оперативного принятия необходимых управленческих решений.
Крайне важно, что на этот счет имеются не только описанные выше идеи ак. Глушкова, но и собственный достаточно успешный опыт Латинской Америки. Речь идет о системе "Киберсин"[12], которая была построена в начале 70-х годов под руководством известного английского ученого С. Бира по решению правительства Народного единства Чили. Эта общегосударственная система автоматизированного сбора и обработки экономической информации была построена на базе весьма примитивной электронно вычислительной техники и простейшей системы связи, но неплохо работала, обеспечивая правительство информацией о состоянии дел в экономике в режиме реального времени, о чем нельзя даже мечтать в условиях рыночных методов управления экономикой.
Сразу же после военного переворота "Киберсин" была варварски разгромлена. Сегодня появилась информация о том, что правительство Чили выделило деньги на восстановление в качестве мемориальной Ситуационной комнаты, которая служила центром, куда стекалась вся обработанная в рамках "Киберсин" информация. Неплохо бы поработать над воссозданием всей системы.
Казалось бы, что кризис - не то время. Но опыт правительства Народного единства показывает, что, наоборот, кризис - самое лучшее время для введения автоматизированных систем управления.
Киберсин показала высочайшую эффективность именно в экстремальных условиях, во время известной забастовки гремио. По расчетам стоявших за этим американских спецслужб, общенациональная забастовка владельцев грузовиков должна была закончиться для экономики Чили, где едва ли не все внутренние грузовые перевозки осуществляются с помощью автотранспорта, полным коллапсом. Так оно и было бы, но с помощью системы "Киберсин" правительству удалось организовать работу поддерживающих Альенде перевозчиков настолько эффективно, что ситуация была спасена. А во время второй забастовки владельцев грузовиков 20% поддерживающих правительство водителей с помощью правильной организации труда сумели во время забастовки выполнить те же объемы перевозок, которые осуществлялись в обычном режиме.
Кризис - это только крайнее обострение противоречий стихийного хозяйствования, в противовес которым работают автоматизированные системы управления экономикой. Во время кризиcа даже самое либеральное государство вынуждено организовывать управление на разумных основаниях. Временные администрации банков, национализация банков и терпящих крах предприятий и т.п. меры предпринимаются даже самыми либеральными правительствами. Другое дело, что потом, после того, как за счет общества эти банки и предприятия будут спасены, их снова отдадут частникам и будут ждать, когда те снова приведут их к кризису. Но если во власти находятся не представители крупного капитала, а представители народа, то они будут более последовательны в проведении мер разумного управления экономикой.
Есть надежда, что восстановление Ситуационной комнаты "Киберсин" именно сейчас, во время кризиса, подогреет общественный интерес к проблеме использования новейших информационных технологий в управлении экономикой, и правительства латиноамериканских стран задумаются о том, чтобы взять на вооружение подобные системы. Для этого, правда, нужно, чтобы предприятия находились в общественной собственности, потому, что в условиях коммерческой тайны и рыночной "войны всех против всех" ни о какой научной обработке экономической информации не может быть и речи. Но, как говорится, всему свое время.
Сегодня подобные задачи может ставить перед собой только Куба. И она их ставит. Развитие информатики является здесь одной из приоритетных задач страны наряду с развитием биотехнологии и здравоохранения. Но мало развивать вычислительную технику. В США компьютеров гораздо больше, чем где-либо, но продвинулись ли они хоть на шаг по пути к разумному управлению экономикой, помогли ли им компьютеры и интернет не то, чтобы предотвратить, хотя бы предвидеть сегодняшний кризис? Нет, нисколько.
Поэтому крайне важно с самого начала выстраивать информационную отрасль таким образом, чтобы она работала не по рыночным принципам, а служила основой экономики будущего. Нужно как можно более строго выделить ее вместе с другими перспективными отраслями в особый социалистический уклад, который бы не смешивался с отраслями, которые вынужденно пока работают на рыночных принципах, и противостоял им в качестве представителя будущего в настоящем. Эти отрасли должны ориентироваться не на рыночный эффект, не на получение прибыли, а на достижение содержательных и обязательно общественно значимых целей, таких, каковыми являются сегодня на Кубе программы интернациональной помощи в области образования и медицины, каковой была до особого периода идея перехода ко всеобщему высшему образованию, к которой рано или поздно Кубе придется вернуться. Это не значит, конечно, что в этих отраслях не нужно считать деньги. Нужно, еще и как! Но работа здесь не должна вестись ради денег, а ради будущего, ради чего-то, ровно противоположного тому, что можно оценить деньгами.
"Согласно нашей концепции, писал Че Гевара, - необходимо со всей решительностью ликвидировать рынок, деньги, и, следовательно, рычаг материального интереса - или, лучше сказать, условия, которые вызывают его существование... личный интерес и личный доход должны исчезнуть из списка психологических побуждений".
К этим словам нужно отнестись с полнейшей серьезностью, ибо в них нет ни грамма утопии. Это самый строгий реализм, какой только возможен в рамках экономической науки. И тот кризис рыночного способа хозяйствования, который сегодня сотрясает мир, лучшее свидетельство этому. А самыми безнадежными утопистами являются те, кому кажется, что ничего такого не случилось, что такие кризисы могут безнаказанно повторяться бесконечно. Скорее всего, если даже из этого кризиса капиталистический мир еще выберется (сколько жизней будет это стоить человечеству, считать не принято) и к следующему кризису капитализм сохранится в качестве господствующего уклада, то выхода больше уже не будет. Поэтому нужно спешить, нужно искать альтернативу капиталистическому способу хозяйствования, нужно в самом срочном порядке опробовать новые, нерыночные, основанные на научном подходе методы организации производства и потребления, всячески развивать такие формы самоорганизации людей, которые позволили бы им превратить труд из средства выживания в необходимое условие собственного развития.
Поднятые в этой статье проблемы вряд ли могут быть в ближайшее время актуальными в любой другой стране мира, кроме Кубы, и поэтому может возникнуть вопрос, какое отношение все это имеет к циклу "Каким будет мир после кризиса?", даже если центральной гипотезой этой работы служила идея того, что послекризисная картина мира будет определяться развитием революционных процессов в Латинской Америке?
Ответ на этот вопрос состоит в том, что развитие латиноамериканской революции во многом будет зависеть от того, в каком направлении будет двигаться Куба.
Первый этап латиноамериканской революции, который заключался в том, чтобы освободиться от господства Соединенных Штатов если еще и не закончился, то уже близится к концу. Свою роль идейного лидера и вдохновителя этого освободительного этапа Куба уже сыграла и сыграла блестяще. Но проблема состоит в том, что это была сравнительно легкая роль. Для того, чтобы ее выполнить, Кубе достаточно было устоять, не сдаться. Другой вопрос, что это так легко только говорится: устоять для Кубы означало не только выдержать лишения, но и при этом развивать экономику, не только не сворачивать, но и наращивать помощь другим народам и много чего другого, что требовало поистине героических усилий.
Но ее роль на следующем этапе латиноамериканской революции будет неизмеримо труднее, поскольку теперь ей придется не просто удерживать завоеванные позиции, а прокладывать путь в будущее, идти по пути, по которому серьезно еще никто не ходил - организовывать производство на совершенно новых основаниях - не просто производство как можно большего количества вещей, а производство нового человека - человека, который мог бы не просто приспосабливаться ко стихийно складывающимся общественным условиям, а человека, сознательно формирующего эти условия, сознательно творящего историю не в переносном, а в прямом смысле слова.
К сожалению, очень многим людям, привыкшим поклоняться господину миллиарду, и воспринимать простого человека как заведомое ничтожество, все это может показаться чистой утопией. Но мы не станем спорить с этими практичными людьми. Даже превратившись в бомжей и роясь на свалке в поисках пищи, даже подыхая от голода, они предпочтут борьбе за новую жизнь веру в то, что в самый последний момент им все-таки повезет, и благодаря какой-нибудь счастливой случайности они разбогатеют и смогут свысока поплевывать на все человечество. Мы обратимся лучше к словам Че Гевары из его письма в редакцию уругвайского еженедельника "Марча":
"Участь революционера авангардиста возвышенна и печальна... Вне революции для них нет жизни... В этих условиях надо иметь большую долю человечности, большую долю чувства справедливости и правды для того, чтобы не впасть в крайности догматизма, в холодную схоластику, в изоляцию от масс... Мы идем вместе со всеми к новому человеку, фигура которого проблескивает на горизонте... Путь долог и частично неведом; мы знаем наши пределы. Мы сделаем человека ХХІ века, мы сами... Примите мой ритуальный привет как пожатие рук или молитву "Дева пречистая". Родина или смерть".
_________________________
[1] Эрнесто Че Гевара. Статьи. Выступления. Письма. М. 2006. с. 510.
[2] Там же. с. 512.
[3] Там же.
[4] См. например, "Развитие политической экономии в СССР и ее актуальные задачи на современном этапе. Под ред. Н. А. Цаголова. - М., 1981. - С.5-53, или Ильенков Э.В. К выступлению у экономистов. /Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. - М., 1997. - С.425-441.
[5] См. замечательную книгу знаменитого советского авиаконструктора О.К. Антонова "Для всех и для себя. О совершенствовании показателей планирования социалистического промышленного производства. - М.: Экономика, 1965..
[6] См., например, А.М. Бирман "Что решил сентябрьский пленум". М. 1965 г.
[7] Эрнесто Че Гевара. Статьи. Выступления. Письма. М. 2006. с. 511.
[8] Эрнесто Че Гевара. Статьи. Выступления. Письма. М. 2006. с. 328-329.
[9] Эрнесто Че Гевара. Статьи. Выступления. Письма. М. 2006. с. 571.
[10] Эрнесто Че Гевара. Статьи. Выступления. Письма. М. 2006. с. с. 509.
[11] Эрнесто Че Гевара. Статьи. Выступления. Письма. М. 2006. с. 510.
[12] См. об этом подробно в книге С. Бир. Мозг фирмы. М. 2005.
предыдущие части:
Каким будет мир после кризиса. Часть первая
Каким будет мир после кризиса. Часть вторая
Каким будет мир после кризиса. Часть третья
Каким будет мир после кризиса. Часть четвертая
