Вернуться на главную страницу
Что зависит от независимого тестирования?
О внешнем тестировании сейчас можно услышать разные отзывы - от самых положительных до самых отрицательных. Но для того, чтобы рассуждения о плюсах и минусах тестирования были продуктивными, надо понять, чем оно вызвано. Ведь даже те, кто возмущаются против нового порядка зачисления в вузы, не станут предлагать вернуть все, как было - все понимают, что этот шаг был неизбежен, он диктовался логикой всей реформы образования. Изменившееся содержание образования начинает приобретать соответствующую ему форму. Поэтому оценивать каждый новый шаг - гиблое дело, если не понимать логики разворачивания всего процесса. Дискуссия о внешнем тестировании в этом смысле оказалась полезной, поскольку она в одинаковой мере затронула и школы, и вузы, и - самое главное - она затронула тех, кто сейчас мог бы представить собой единственную массовую реальную силу в образовательном процессе - «абитуриентов» и их родителей - которая, в отличие от всех остальных, еще не нашла своего места в этой системе, не привыкла к ней и готова ее революционизировать.
Наверное, нужно прежде всего попробовать разобраться в том, откуда взялась идея внешнего тестирования и что это в сущности такое. Не секрет, что практически все в реформе образования Украины скопировано с образовательных трансформаций в России. Так, прототип украинского внешнего тестирования был изобретен в России и впервые испробован в 2001 году на пяти российских регионах. Русские же, в свою очередь, списали систему тестирования «из-за рубежа» - системы зачисления в вузы по результатам выпускных школьных экзаменов традиционно действуют в большинстве стран Европы (впервые подобный «экзамен» был использован в 1776 году на территории современной Германии, определяющим для всех без исключения немецких вузов он стал с 1834 года), и были в свое время заимствованы из Европы американцами. Правда, есть один момент - в немецких вузах эта форма возникала исторически, если можно так выразиться, внутренне, поэтому она всегда была несколько шире, чем то, что получилось в России и на Украине.
Изначально целью немецкого «экзамена зрелости» (Reifeprüfung) было установить, прошел ли человек общую программу школьного обучения, необходимую для учебы в университете. Это было связано с самими принципами высшего образования в Германии, сформированными в начале 19 века Вильгельмом фон Гумбольдтом. Дело в том, что немецкое образование традиционно строилось на идеях Просвещения, целью образования был провозглашен человек, и в соответствии с этой целью университеты были освобождены от политического влияния государства и превращены в территорию «чистой науки». Это значило, что образовательный процесс никоим образом не подстраивался под какие-либо внешние факторы, в первую очередь - под определенную профессию, а строился так, как нужно было для лучшего развития обучающихся. Конечно, сейчас образование в Германии переживает существенные изменения, связанные, в первую очередь, с переходом на Болонскую систему, то есть с отказом от традиционных позиций в пользу ориентации всей образовательной системы на рынок. Но лучшие вузы мира работали и стараются продолжать работать по принципам Гумбольдта, поэтому они и не принимают идей Болонского процесса.
В США образование развивалось совсем иначе, здесь предназначением образования всегда была исключительно подготовка к будущей работе. Даже когда во второй половине 19 века в Америке были учреждены «public schools» и образование стало доступным для всех, одной из главных целей этого нововведения было именно возрастание продуктивности работников. Высшие школы, как частные, так и общественные, ориентировались в своих учебных программах на будущую профессию. Форма поступления, заимствованная из Европы, поэтому, несмотря на внешнее сходство, носила в США совершенно другой характер. Американские тесты ACT и SAT, которые охватывают математику, английский, основы естествоведения и проверку навыков чтения и письма, действуют только для колледжей и низкопробных университетов, настоящие же, признанные университеты составляют свои особые вступительные программы. В колледжах действует следующая система: для поступления на определенную специальность нужно набрать по соответствующим предметам определенное количество баллов, по остальным предметам балл может быть средним. То есть, опять таки, проверяется готовность к получению специальности, хотя сохраняется и проверка основных необходимых человеку навыков. Но при этом американский экзамен имеет содержание, абсолютно противоположное содержанию немецкого - проверяются тут не достижения в познании, а допустимая степень невежества. Притом, порог такового весьма невысок. Так, в 70-х годах в конгрессе США велись острые дискуссии о том, можно ли включать в выпускной тест задачу на деление 111 на 3, или должен ли выпускник знать о том, что вода имеет 3, а не 2 физических состояния. Согласитесь, о том, чтобы готовить всесторонне развитых людей, здесь речи вообще быть не может.
Внешнее тестирование, как и ЕГЭ - это «постсоветский», специфически модифицированный вариант европейского и американского экзаменов. Берется главный формальный момент зарубежных систем - зачисление по результатам школьного экзамена, но содержание вкладывается совсем иное. Уровень общего школьного образования, несмотря на все старания правительств приблизить его к «мировому уровню», у нас пока еще остается достаточным для среднестатистического работника, так что проверять его чиновники не видят смысла, заставлять вузы работать на всестороннее развитие человека тоже никто не собирается, поэтому сдача «комплексного» экзамена для поступления в вуз показалась украинским чиновникам лишней. После того как отбросили все ненужное, из зарубежных систем остались только экзамены по будущей специальности. Фактически, вступительные экзамены всегда такими и были, просто раньше они не влияли на отношение к школьным предметам, а вот в последние годы в школах открыто признавалось, что если поступаешь на филологию, физику знать не обязательно. Так что дело и было только в форме - ее нужно было усовершенствовать и привести в наибольшее соответствие с реальным положением дел.
Желание дотянуть форму до содержания, безусловно, прогрессивно. В нашем случае плюсы налицо - теоретически механизм поступления благодаря введению независимого внешнего тестирования должен был стать более четким, одинаковым для всех вузов, дети из деревни и города должны были получить равные шансы, исключался также «субъективный» фактор оценивания учеников. Таковы были цели чиновников. Фактически от советских, более индивидуальных и конкретных механизмов зачисления в вузы нужно было перейти к стандартизированным механизмам. Это логично, ведь для современных целей образования советский подход явно не подходит - образование все больше превращается в «сферу услуг», и желание упорядочить все четко и ясно, чтобы эти услуги предоставлять было легче - самое естественное желание чиновников из образовательных министерств. Вполне можно поверить, что они искренне хотели, чтобы все было «по-честному», справедливо и без коррупции. Другое дело, что кроме чиновников есть еще масса «промежуточных» звеньев между школьной и вузовской партой, которые тоже хотят, чтобы все было по-честному. А ведь разве это честно, когда, например, дочь декана не может поступить к папе на факультет из-за каких-то несчастных десятка баллов? Пока есть законы, будет и необходимость их нарушать. Конечно, проблем становится больше, ведь нарушать теперь придется по-другому, и пока механизм еще не отлажен, многим придется попотеть, придумывая лазейки. Но ничего - справятся, ведь другого выхода у них просто нет. Хотя кое-какие рецепты дает уже лето 2008 года, да и 7-летний опыт России не учитывать нельзя.
Самым простым и гениальным способом, которым воспользовались многие украинские вузы, чтобы вернуть власть в свои руки, стали дополнительные вступительные задания - собеседования, специальные экзамены, творческие конкурсы и т.д. Фактически, здесь все и решалось, хотя недооценивать роль высокого балла в сертификате, конечно, нельзя. И хотя не везде, где эта возможность была использована, без нее и вправду нельзя было обойтись, все же совсем уйти от дополнительных экзаменов вряд ли удастся, ведь во многих случаях они реально необходимы.
Следующая возможность обойти однозначность закона - подготовительные курсы. Факультеты и кафедры имеют право зачислять выпускников своих подготовительных курсов по результатам учебы, при условии, конечно, что оценки внешнего тестирования будут положительными. Согласитесь, что это немалое преимущество. Нередко случается, что большой процент бюджетных мест в вузах занимают именно выпускники подготовительных курсов. Так, например, еще в апреле на дне открытых дверей в Восточно-украинском университете г. Луганска работники приемной комиссии объясняли интересующимся, что бюджетные места на наиболее популярных специальностях уже заняты выпускниками подготовительных отделений, которым осталось только предоставить сертификаты с оценкой не меньше старой «4». И если подготовительные курсы и раньше были недешевым удовольствием, то можно себе представить, какие цены вузы выставят в следующем году. Так что говорить про равные условия для всех, получается, явно рановато.
Не следует забывать и о том, что введение независимого тестирования не отменяет льгот, которых в этом году насчитывается 13 категорий. Вне конкурса, то есть по предъявлению сертификатов с баллом не меньше 124 из 200, в вузы имеют право быть зачисленными инвалиды I и II гр., сироты, пострадавшие от чернобыльской катастрофы, дети погибших или ставших инвалидами на угледобывающих предприятиях шахтеров (при поступлении на горные специальности) и дети погибших шахтеров шахты им. Засядько (на все специальности). Конечно, это справедливо, ведь было бы нечестно ставить детей-инвалидов и сирот в одинаковые условия со всеми. Но бюджетных мест мало. В итоге случается так, что после зачисления всех льготников мест для остальных просто не остается. Вроде бы все правильно, а все равно как-то нехорошо - выпускники с высокими баллами остаются ни с чем, вузы остаются с полным комплектом инвалидов. Иногда бывает, что мест не хватает даже на призеров международных и всеукраинских олимпиад, которые идут по списку сразу после вышеперечисленных льготников. Это лето показало, что инвалидов среди украинской молодежи очень много. Нужно добавить в этот пункт еще и то, что инвалидные и чернобыльские удостоверения при необходимости тоже можно «организовать». Правда, судя по последним данным из министерства, в следующем году никакие льготы действовать уже не будут. Только для детей «с особыми потребностями», уточнил Вакарчук. Как эти «потребности» будут определяться, пока не понятно.
Проблема, очевидно, не в том, что министерство плохое, не учло ситуации. И даже не в том, что находятся новые способы поступить «по блату». Рано или поздно все упирается в количество бюджетных мест. На всех их просто не хватает, и как ни разделяй - будет несправедливо. А вопрос об увеличении мест по госзаказу реформа даже не рассматривает. И правильно, никакого смысла в этом для государства нет: получение высшего образования в рыночной экономике становится делом каждого отдельного человека, его козырем на рынке труда, поэтому и платить за него должен тот, кому этот козырь нужен. А государство может просто спокойно выбирать из тех, кто смог себе его позволить. В Украине бесплатное высшее образование остается исключительно как «пережиток» советских времен. Понятно, что украинские власти совсем не против последовать примеру своих европейских коллег и все образовательные услуги сделать платными, но они понимают, что народ этого не «проглотит». Так что приходится сохранять этот «анахронизм». Но в рыночной экономике сила денег все равно берет свое, обходит любые законы. Так и получается, что номинально в стране задекларировано право на всеобщее бесплатное обучение, а реально шансов на него у тех, чьи кошельки не слишком отяжелены, совсем немного. И, к сожалению, уровень знаний поступающих очень мало влияет на эту ситуацию. Мне известен случай, когда на одном из факультетов Национального университета им. Шевченко после рейтинга сертификатов среди нескольких сотен лучших выпускников проходило собеседование, и были отобраны 4 человека. Одному из них это обошлось в 5 000 долл. Про остальных троих ничего не знаю, но вряд ли ими стали те, кто сильно надеялся на справедливость. А ведь по знаниям все были на равных.
Но, конечно, так происходит не везде. Все зависит от вуза, от его популярности и уровня спроса на рынке труда. Ведь есть вузы, которые еле-еле набирают необходимое количество студентов. Естественно, платить за поступление туда никто не станет. Но тут уже другой вопрос - достойны ли такие заведения вообще считаться вузами?
Это с точки зрения «организационных моментов». Но мне кажется, что не стоит забывать о том, о чем сегодня так мало говорят и пишут - о самом содержании образования. На самом деле ведь здесь ситуация значительно более напряженная. Введение тестирования, опять таки, ярко показывает сегодняшнюю тенденцию - все образование становится структурой, работающей исключительно на рынок. Теперь уже и средние школы. Внешнее тестирование вроде бы ничего особо не меняет, он только узаконивает сложившееся положение вещей. Но и это узаконивание очень важно - теперь абсолютно всем уже понятно, что для того чтобы поступить (что для многих значит иметь успешное будущее), нужно хорошо подготовить два предмета, сертификаты по которым требуется на избранной специальности. И все! Конечно, это облегчает жизнь школьникам и дает какую-то уверенность в «завтрашнем дне», но с точки зрения развития человека (а ученики тоже люди) это явный регресс. Фактически, это еще более ранняя специализация (чем раньше, тем лучше), причем специализация чисто формализованная, без реальных умений, а только на словах - подготовка к тестам ведь заключается в прохождении вариантов заданий прошлых лет и новых образцов. Весь процесс обучения в школе сводится к тренировке сдачи тестов по двум предметам. Но не стоит забывать, что если с помощью централизованного тестирования исключается субъективность оценивания учителями, то вносится субъективность всего учебного процесса вообще - весь он перестраивается в соответствии к тестам. А ведь тесты тоже субъективны. Если в следующем году тесты доверят готовить кому-то другому, сдать их тем, кто готовился по тестам этого года, будет очень непросто. И самое главное - подготовка к тестам не дает реальных знаний. Это понимают все, кто имеет к образованию хоть сколько-либо осознанное отношение.
А все остальные предметы, кроме необходимых для поступления, оказываются вообще заброшенными. Можно утешать себя тем, что «хорошие дети» будут учить все или что «хорошие учителя» будут требовать со всех. Но реально дело уже сделано, и такие «хорошие» явно будут очень редкими исключениями. Тем временем, законы человеческого познания не меняются - чтобы хорошо знать что-то одно, нужно знать все, понимать всеобщие связи, знать историю развития природы и общества. Так было, есть и будет всегда. Ранняя специализация убивает в человеке человека, убивает нормальное, человеческое отношение к окружающему миру. Проводя линию ранней специализации, украинские чиновники работают в интересах рынка, а не в интересах людей. Их можно понять - это их работа. Но мы, люди, должны хорошо думать, прежде чем поддерживать чиновников.
