Вернуться на главную страницу
Заметки о «Современнике»
Только в одной литературе, несмотря на татарскую цензуру, есть еще жизнь и движение вперед...
Публика видит в русских писателях своих единственных вождей, защитников и спасителей...
В. Г. Белинский. Письмо к Гоголю
Журналистика всегда играла в революции важную роль. До появления радио, телевидения и интернета, журналы и газеты были для вождей революции наиболее доступным и эффективным средством для продвижения своих идей в массы. Регулярная периодическая печать играла роль коллективного организатора и формировала образ мышления читателей. Не зря, Ленин, когда в анкете требовалось указать профессию, писал «литератор».
Традиция революционной русской журналистики во многом обязана журналу «Современник». На протяжении 30 лет вокруг него сосредотачивали свою литературную деятельность светила российской мысли, такие как Пушкин, Гоголь, Белинский, Некрасов, Толстой, Тургенев, Чернышевский, Добролюбов, Салтыков-Щедрин и др. Журнал был не просто «клубом по интересам». Это был и печатный орган революционно-демократической мысли, и трибуна для полемики, и место идейной борьбы против царизма, и воспитатель вкусов и мыслей целой плеяды революционеров, вышедших из стихии разночинства.
Причём, передовым он был с самого своего первого номера. Его основатель А.С. Пушкин предполагал создать периодический печатный орган, который будет влиять на протекание общественных процессов, на литературную ситуацию. Это должен был быть журнал, который сплотит вокруг себя лучших писателей, журнал-эталон передовой мысли и литературной полемики. Литературная слава и передовые взгляды Пушкина создавала все необходимые для этого предпосылки.
Первый номер выходит в 1836 г. с тиражом 2400 экземпляров. Большинство материалов первого номера составили тексты самого А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя. Особое место заняла статья Н.В. Гоголя «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году». На страницах «Современника» Гоголь вместе с Пушкиным вел борьбу за развитие передовой, идейной реалистической литературы. Разбирая первый том журнала, В.Г. Белинский особенно выделил эту статью, поскольку здесь была попытка обратить внимание на собственно российское направление русской литературы.
Сам Пушкин не до конца понимал, на кого рассчитан его «Современник». Журнал не был принят российской общественностью, он был намного глубже и культурнее её. Первый, как и последующие четыре номера, не расходится. После смерти великого русского поэта распорядители его наследия не находят ничего лучшего, как уничтожить остатки тиража «Современника». Владельцем был назначен Плетнев, но тот не смог сохранить пушкинский уровень издания - постепенно журнал приходит в упадок.
Настоящий рассвет журнала обязан Н.А. Некрасову. Личность этого человека, как и других его редакторов, лучше всего раскрывает сущность феномена «Современника» и его значение для эпохи.
Приехав без гроша в кармане в столицу, Некрасов первое время фактически голодал. Часто придя в ресторан, где можно было посидеть, ничего не заказывая, он закрывался газетой, делая вид, что читает, и ел стоявший на столах хлеб. По происхождению Некрасов был дворянином, но по образу жизни в Санкт-Петербурге - разночинцем. Это во многом обусловило его приверженность к «великим разночинцам» 50-60-х - круга Чернышевского и Добролюбова. Позднее он примыкает к Белинскому и «Отечественным запискам», диктовавшим литературную моду в 40-х годах ХIX века.
В то время заниматься литературой далеко не всегда означало писать. Литературная жизнь включала в себя собрания, кружки, издание журналов. Особенно интересно последнее: в период появления в русской культурной жизни разночинцев это во многом было коммерцией - то, что сейчас называется бизнесом. Коммерческая успешность журнала свидетельствовала о его действительном успехе. Если издание находило отклик в массах - его покупали. Причём, не только дворяне. Хороший пример тому - 2 тома книги Некрасова «Физиология Петербурга», сборника, где героями были дворники, трактирщики, торговцы - слой, который не был тогда представлен в литературе. Но именно за ними было будущее - литераторам, как «вождям, защитникам и спасителям» нужно было это предвидеть, и Некрасов, будучи прогрессивным литератором, это предвидел.
Данная тенденция постепенно вылилась в течение, высокомерно названное Булгариным «натуральной школой». Название это, несмотря на злой умысел автора, очень даже понравилось Белинскому - именно с его лёгкой руки прогрессивнейшее течение в русской общественной мысли середины ХIХ ст. получило имя «Натуральная школа».
Следующий проект Некрасова - «Петербургский сборник». В нём Некрасов открыл миру Достоевского, Тургенева, Гончарова. Он хорошо чувствовал и отлично предугадывал настроение публики, аудитории читателей. Более того, со временем он научается формировать её вкусы.
Ища новый формат, в 1846 он находит почти преданный забвению пушкинский «Современник» и берёт его в аренду на 10 лет. Журнал со славным именем - журнал Пушкина. Само имя основателя и название журнала обязывает быть продолжателем его прогрессивных традиций. Нужно уточнить, что Некрасов в новом деле был, как бы это правильнее сказать, идейным вдохновителем. Выкупила «Современник» целая группа известных в литературе людей: Белинский, Тургенев, Никитенко. Некрасов числился лишь одним из издателей, хотя вместе с Панаевым был реальным редактором журнала. Высший свет Российской империи презрительно отнесся к данному событию.
Как говорилось, Некрасов имел талант торгового аналитика, что позволило ему быстро сделать журнал прибыльным. Большой упор Некрасов делал на рекламу. Естественным желанием команды «Современника» было перетянуть к себе читателей «Отечественных записок», сходных по направлению. Сумев поставить выпуск журнала на надёжную коммерческую основу, Некрасов завоёвывает оппозиционный литературный рынок. Он платит хорошие гонорары авторам, Белинскому - 8000 тыс. рублей ежегодно - огромная по тем временам сумма! Некрасов умело выстроил стратегию журнала, учитывая все аспекты вплоть до мелочей, и сделал его самым популярным в России. Такое себе коммерческое предприятие плюс клуб единомышленников. Характерна в этом отношении политика главного редактора с цензурой. По случаю выхода первого выпущенного им номера «Современника» Некрасов дал званый обед, куда пригласил всех цензоров и где поил и кормил их самыми изысканными блюдами, всячески обхаживая.
Но после звёздного для «Современника» 1847-го года, наступил революционный 1848. Царская цензура не на шутку испугалась идущей по Европе революции. Наступают страшные цензурные репрессии. Николай Первый неистово лютует, давя в зародыше любые прогрессивные ростки. Вдобавок ко всему умирает В.Г. Белинский. Но и здесь, сумев адаптироваться, «Современник» благополучно проживает этот период с тиражом в 2-3 тыс. экземпляров - малым по сравнению с предыдущими годами, но даже по нынешним временам довольно внушительным.
В это время в редакцию к Некрасову шлёт свои рукописи молодой офицер царской армии Л.Н. Толстой. Особо ярко вспыхнули его «Севастопольские рассказы» периода Крымской войны 1853-1856 гг. Возмущения Толстого относительно провальной организации обороны Севастополя, вызванные преступной халатностью царского правительства, закономерно совпадают с настроениями массы образованных патриотически-настроенных молодых (и не очень) людей Российской империи.
В 1853 в «Современник» приходит Н.Г. Чернышевский. Он разночинец - представитель нового, совсем иного поколения со своими интересами и вкусами. Его магистерская диссертация «Об отношении искусства к действительности» в 1855 году вызвала первый публичный скандал между сотрудниками «Современника». После её выхода возмущённый Толстой писал Дружинину и Григоровичу, что «намерен отныне преследовать, презирать и уничтожать его всеми дозволенными и, в особенности, недозволенными средствами» этого господина. Он, как и Тургенев, называл его «пахнущим клопами», подчёркивая происхождение и образ жизни. Хотя диссертация Чернышевского была довольно эпатажной для того времени, нам бы она показалась безобидной - в ней всего лишь формулировались принципы нового, утилитарного, искусства; искусства, противостоящего «чистому» «искусству для искусства». Говоря современным языком, в ней всего лишь отрицались основы старой эстетики, но это «всего лишь» неистово возмущало Толстого и всю «старую гвардию».
В 1856 г, после прихода Чернышевского, в «Современнике» утвердилось 2 направления: «пушкинское» (т.н. «старые» во главе с Дружининым), которое пыталось заменить Белинского, и «гоголевское» (Чернышевский и разночинцы), отстаивающее реализм. Некрасов некоторое время пытался сохранить «статус-кво». В том же году в журнал приходит Н.А. Добролюбов. Как говорит историк литературы Игорь Волгин, он был еще левее Чернышевского, невозмутим, скуп на комплименты, достаточно формально подходил к художественности литературы. Такой тип появляется в России впервые. Старые литераторы прозвали его «семинаристом» - по разночинному происхождению. Чернышевский и Добролюбов действительно закончили семинарию, что придало их характеру черту фанатичности. Оба - революционные демократы, ярые противники религии. Трудно говорить об их атеизме, скорее - это была, скорее, форма отрицания существующего. Даже их антирелигиозность, как многим казалось, была верой в высшие идеалы, возможно, это и вылилось в их безграничную преданность идеям утопического коммунизма.
Окончательный разрыв между революционными демократами и либералами произошёл в 1860 году. В этом году Добролюбов пишет свою знаменитую статью «Когда же придет настоящий день?» о романе Тургенева «Накануне». Это была не просто рецензия. Это был манифест новых людей, в котором выражалось отношение прогрессивной части русской публики к дворянским идеалам, вкусам и образу мышления. И опять же, читая статью Добролюбова сегодня, трудно понять: что же так возмутило автора романа? Никаких обид, тем более личных. Лишь едва уловимая ирония Добролюбова о неспособности дворянина Тургенева понять и дать образ нового революционера. Действительно, писатель-дворянин не видит уже вызревший из разночинцев тип нового российского революционера, не видит, потому что сам принадлежит к другому классу. В этом и проявляется его классовая ограниченность, поэтому и влюбляется его героиня Елена Стахова не в русского, а в болгарина Дмитрия Инсарова, выше жизни ценящего свободу своей родины. Весь роман - своеобразная «подготовка к делу», а когда доходит до самого дела - Тургенев «убивает» своего героя, поскольку не в состоянии представить, что должен делать революционер в действительности.
Тургенев буквально умоляет Некрасова не печатать эту статью, приводя различные аргументы, угрожая уйти из журнала. Но тот всё же решается на публикацию. Некрасов прекрасно понимал, что это означает разрыв не только с Тургеневым, но и со всей «старой гвардией»: Толстым, Островским, Гончаровым. Это были его близкие друзья, друзья которых он знал много лет, очень прогрессивные люди. Они очень много сделали для него и «Современника», их эстетические вкусы во многом совпадали. Это глубокая личная драма. Но Некрасов выбирает в пользу молодого поколения. Вряд ли это можно объяснить лишь «конъюнктурным чутьём», здесь было еще и «революционное чутьё», понимание действительного направления развития.
Журнал из литературного, каким был еще не так давно, превратился в общественно-политический и литературный. Публицистика, которой в журнале заведовал Чернышевский, выдвигается на первое место. Отдел критики вёл Добролюбов, беллетристику - Некрасов.
Протестные настроения накануне земельной реформы рождают моду на радикальную литературу. В 1861 журнал имеет тираж 7000 экз. Но реформа не дала крестьянам землю. Авторы «Современника» прекрасно понимали, что это была бомба замедленного действия. Назревал бунт. Показательно, что когда все либеральные издания на всяк лад хвалили царя за мудрое решение, «Современник» не написал о реформе ни слова. Молчание - это тоже позиция. Для читателей намёк был более чем прозрачный.
В 1862 году в Петербурге вспыхивают пожары. Горят многие дома. Зачинщиков так и не нашли, но молва приписывает их «радикальным элементам». В это время не на шутку испуганный Достоевский буквально умоляет Чернышевского «прекратить пожары». Нет, Чернышевский непосредственно не имел к пожарам отношения, и Достоевский это знал. Но ещё лучше Фёдор Михайлович знал, что одного слова Чернышевского будет достаточно, чтобы они прекратились. Вот что значило тогда быть публицистом!
Боясь распространения бунтов, правительство на 8 месяцев прекращает издание радикальных журналов «Современник» и «Русское слово» (в котором писал Писарев). Затем следует арест Писарева и Чернышевского и заточение их в Петропавловскую крепость.
Находясь в заключении, Чернышевский пишет свой легендарный роман «Что делать?». Это произведение сыграло, пожалуй, самую значительную роль в формировании целой плеяды молодых революционеров (известно, что это было любимое художественное произведение Ленина). Даже «Накануне» и «Отцы и дети» не производили на публику такого впечатления. Чернышевский писал и отправлял «Что делать?» по частям, поэтому тюремная цензура, не видя целого, приняла его за обычную беллетристику, а когда он был опубликован в «Современнике» было поздно - бомба взорвалась.
Это был звёздный час журнала, за которым следовал недолгий, но мучительный конец. После ссылки Чернышевского и смерти Добролюбова «Современник» так и не смог оправиться.
С февраля 1863 г. Некрасов набрал новую команду во главе со М.Е. Салтыковым-Щедриным. Это очень талантливый человек, но каким бы гением не обладал публицист в период спада революционной волны, достичь предыдущих высот было невозможно. Сцепка журнала с народом постепенно слабеет и сходит на нет. Революционная мысль и действие перемещаются в другую сферу и обретают другие формы.
В апреле 1865 г. после принятия нового закон о печати, цензура накладывает запрет на очередной выпуск. В 1866 происходит покушение на царя, организованное народниками, после которого последовало первое предупреждение от правительства. В этом же году Некрасов публикует свою «Железную дорогу» - после чего последовало второе предупреждение. Чтобы хоть как-то продлить жизнь журнала, Некрасов пишет дифирамбы царю и чиновникам. Особенно возмутительным для революционной публики оказалась хвала из уст поэта царскому министру Муравьёву - вешателю и усмирителю Польши. За этот хвалебный стих, который Некрасов вскоре сжёг, нещадно критиковал Герцен в «Колоколе». До конца жизни Некрасов винил себя за этот стих и каялся перед друзьями. Это была минутное помешательство, но революция не прощает даже минутные слабости...
В июне 1866 г. журнал был закрыт навсегда.
* * *
История «Современника» очень богата и интересна, чтобы ограничиваться краткими заметками без прочтения самих произведений. Этот журнал был на переднем краю борьбы между старым, реакционным и новым, прогрессивным, поэтому ни российская литература, ни российская революция не мыслима без него. Но не одной историей он ценен сейчас. Логика революций лучше всего проступает в разломах и трещинах, проходящих между различными противоборствующими направлениями движения, в данном случае, как писал Белинский, на поле литературы. Современность «Современника» прежде всего в том, что форма его существования в концентрированном виде отразила глубину мысли и трагизм эпохи. И пока современная журналистика не начнёт ставить и достигать подобные цели, вряд ли она вообще возможна как общественное явление.
См. также: «Работница». Из истории женской журналистики
