Вернуться на главную страницу
История безжалостна к революционерам, не опирающимся на народ
Одним из серьезнейших исторических и философских вопросов, который очень остро стоит и в наше время, является проблема отношения исторического процесса и личности, или, как ее точнее поставил Плеханов, проблема «роли личности в истории». Очень часто ряд исторических событий в своем переплетении и многообразии выводит отдельных, часто даже не очень «ярких», личностей в главные действующие лица «театра» истории. Так случилось с Цезарем и Цицероном, Катериной Второй и Наполеоном Бонапартом. Но исторические события также бывают безжалостны к великим личностям, которые в то же время сыграли значительную историческую роль. Вспомним хотя бы лидеров французской буржуазной революции, Мирабо, Марата, Робеспьера... Да и возвысив того же Наполеона до заоблачных высот, «судьба» с такой же безжалостностью изменила свое отношение к нему, отправив его на остров св. Елены доживать свою жизнь в изгнании.
Такие безжалостные «капризы» истории случаются очень часто не только с людьми, преследующими свои личные интересы, но и с теми, кто мечтает и думает о благе других, борется за лучшую жизнь всего общества. Судьбу таких людей мы называем трагедией. Именно этим словом можно охарактеризовать жизнь представителя русского народничества, бланкиста Петра Никитича Ткачева (1844-1886) - человека весьма неординарного. Он посвятил борьбе с самодержавием в России всю свою короткую жизнь, начиная с 17 лет, когда его выгнали из университета (это не помешало ему позже сдать экстерном полный курс в университете, защитить диссертацию и получить степень кандидата права), и заканчивая 38-летним возрастом (последние четыре года он провел в психиатрической лечебнице).
Можно сказать, что слова этого революционера оказались пророческими и роковыми для него самого: «Жить идеями, полюбить эти идеи и в тоже время не иметь возможности ни осуществлять их вне, ни поддерживать внутренний процесс их развития, вот поистине великая пытка, способная сломить и железного». О Ткачеве, его идеях и причинах немилости к нему судьбы, нам бы и хотелось поразмыслить.
Как мы уже говорили, активная деятельность Ткачева начинается со вступления в 1861 году на юридический факультет Петербургского университета. А точнее через неделю, когда он был исключен из него в связи с арестом за участие в «беспорядках», организованных студентами, которые переросли в политические под влиянием идей Герцена, Огарева, Чернышевского и воззвания «К молодому поколению» Н. В. Шелгунова и М. Л. Михайлова. Последнего позже публично казнили.
Именно жестокость самодержавия к социальным выступлениям, и в то же время острая социальная несправедливость, реформаторская политика, ведущая лишь к обогащению богатых, происходившие в Российской империи, толкали молодое поколение из крайности в крайность. Ткачев не был исключением. Так под влиянием воззвания, выйдя из тюрьмы через 2 месяца он, молодой Ткачев, считал, что для спасения России нужно убить всех людей старше 25 лет. Понятно, что это была лишь мимолетная идея, но и она характеризует его решительность. О крайней решительности свидетельствует и отрывок его стихотворения 1862 года «Христово воскресенье»:
Нет, не смиренье, не любовь
Освободят нас от оков,
Теперь нам надобен топор,
Нам нужен нож — чтоб свой позор
Смыть кровью притеснителей!..
Мы будем рушить, рушить все,
Не пощадим мы ничего!
то было создано веками,
Мы сломим мощными руками
И грязью в идол ваш священный
Рукою бросим дерзновенной!
Мы сроем церковь и дворец,
Пусть с рабством будет и конец
Всему отжившему, гнилому,
Пусть место новому, живому
Очистит наше разрушенье.
И Ткачев не заставил себя ждать, перейдя от слова к делу. Десять лет, прожитые в Санкт-Петербурге, чередовались с революционной работой в кружках и арестами. Есть свидетельства, что Ткачев был связан и принимал участие в студенческих кружках Ольшевского, Каракозова, которые имели цель убить царя. Идейная близость с Каракозовым - Каракозова Ткачев называл одним из главных героев революционной России - и их совместная революционная деятельность для Ткачева имела свои последствия: он был арестован в ноябре 1862 года, выпущен в феврале 63, в ноябре 64 сажают на 3 месяца, но выпустили лишь в феврале 65, наконец, после покушении Каракозова на царя в 1866 Ткачева сажают без каких либо объяснений. [1, с. 13]
После разгрома «каракозовцев» Ткачев становится в ряды организаций, ставших их преемницами: «Рублевого общества» и «Сморгонской академии». Также революционер сыграл роль в оформлении программы нечаевского кружка, хотя к дальнейшим действиям этого человека Ткачев не был причастен. В 1869 году, в связи с отсутствием Нечаева в городе, это собрание получило название Ткачевского кружка. Возможно, Ткачев был автором или соавтором «Программы революционных действий» нечаевцев. Главная ее идея: достижение целей социальной революции через революцию политическую.
В то же время пребывание Ткачева в гуще событий позволило ему сформировать свое мировоззрение и стать уже в те годы профессиональным революционным писателем. Именно эта деятельность и станет главным его делом в эмиграции. Можно сказать, что его девизом стала его же цитата, часто приводимая его биографами: «При известных общественных условиях всякий критик, будь он эстетик или реалист, как и всякий художник и всякий ученый, если только в его груди бьётся человеческое сердце, а в жилах течет кровь, а не вода, непременно будет и должен быть публицистом». [1, с. 17]
Литературная деятельность выдвинула его в первые ряды публицистов революционно-демократического лагеря. Он пользовался значительным авторитетом в революционных и радикальных кругах русского общества. Первая статья Ткачева «О суде по преступлениям против закона о печати» вышла в издании «Время» братьев М.М. и Ф.М. Достоевских. Третья и множество следующих его статей запрещались к печати цензурой, а в конце шестидесятых в легальной печати запрещено было даже упоминать его фамилию.
В полной мере публицистический талант он раскрыл в «Русском слове» и его преемнике, журнале «Дело», с которым сотрудничал до конца своей жизни. [1, с. 19] Во время студенческого восстания 1869 года Ткачев пишет воззвание «К обществу» в защиту студентов, которое произвело огромное впечатление как на прогрессивные круги, так и на самодержавие. Результат - высылка на 1 год и 4 месяца по месту рождения, в Великие луки. Отметим, что во время следствия он пробыл 3 года в Петропавловской крепости.
В декабре 1873 года Ткачев бежит за границу (Цюрих), с целью сотрудничества с «чайковцами» в их журнале «Вперед!». Но из-за разногласий с редактором журнала П. Лавровым прекращает отношения с ними и пишет критику в их адрес «Задачи революционной пропаганды в России». Именно это расхождение двух народников серьезно повлияло на судьбу Ткачева. Но это было связано не непосредственно с отличием их позиций по тактике революционной борьбы. Лавров выступал за просвещение российского крестьянина, Ткачев - за немедленную и решительную революционную борьбу. Все было бы ничего, если бы это разногласие не упомянул Ф. Энгельс в своем открытом письме к Лаврову[2].
Но перед тем как изложить суть дела, хотелось бы отметить, что в то время авторитет Маркса и Энгельса во всех прогрессивных кругах всех европейских стран был чрезвычайно велик, и как к революционерам-теоретикам, и как к товарищам по борьбе, принимавшим активнейшее участие в создании І Интернационала. Не была исключением и Россия. Народники, в том числе Лавров и Ткачев, не только читали и переводили работы классиков марксизма, но и относили себя к людям, которые имеют единую цель с членами Интернационала - совершение социальной революции. Поэтому когда третий авторитетный представитель народничества М. А. Бакунин за плетение интриг в рядах Интернационала был исключен из него с группой «бакунистов», Лавров попытался выступить как примиритель.
Ответ Энгельса был резок и однозначен к «другу Петру» (Так Энгельс обращается к Лаврову). [2, 518-525] Мало того, что в своем письме Энгельс разбивает все доводы Лаврова о невозможности примерить непримиримое: «Велики были сетования редакции «Вперед» по поводу того, что возлюбленному «единству» не было принесено в жертву все рабочее движение» - и о том, что такой разрыв заставил ликовать реакционные круги. [2, 519] В то же время Энгельс указывает Лаврову, что тот, взяв на себя обязательства навести порядок в Интернационале, не способен добиться примирения в своем журнале, выгнав оттуда Ткачева. Правда, в данном случае Энгельс полностью становится на сторону редактора журнала: «Русский ученый, (Лавров - В.П.) пользующийся большой известностью в своей стране, эмигрирует и добывает себе средства, чтобы основать за границей политический журнал. Едва лишь это ему удалось, как без всякого приглашения является первый попавшийся более или менее экзальтированный юнец (Ткачев - В.П.) и предлагает свое сотрудничество, более чем ребячески выставляя условие, чтобы во всех литературных и денежных вопросах ему был предоставлен такой же решающий голос, как и основателю журнала». с. 523
Именно это косвенное обращение и стало поводом для написания Ткачевым «Открытого письма господину Фридриху Энгельсу». Поскольку это обращение было схоже на работу бакунистов, Маркс рекомендовал Энгельсу ответить на него в шуточной форме. Что и сделал Энгельс, безжалостно высмеяв идею Ткачева о немедленных революционных преобразованиях в России, поскольку момент вызрел именно сейчас, и критику Ткачевым Лаврова, за то, что последний выступает за просвещение крестьян. [2, 527-536 ]
Ну и последнюю точку Энгельс поставил уже более серьезным ответом всему народничеству: «О социальном вопросе в России», где продемонстрировал свое с Марксом превосходное знание ситуации в России. [т. 18 с. 537-548]
Результатом такой полемики стало практически полное одиночество Ткачева. Взаимодействуя только со «Славянским кружком», он начинает с 1875 издавать журнал «Набат», ставший органом «якобинского» или «бланкистского» движения в народничестве. Но и тут он не опустил рук. Более того, в одном из номеров журнала было объявлено о создании «Общества народного освобождения», о котором ничего не известно, поскольку оно было представлено чуть ли не одним Ткачевым. Но его активность заставила думать охранку в России, что за журналом стоит огромная революционная партия. [1, с. 23]
Но работа над журналом его не вдохновляет. Редактор «Набата» пытается попасть в Россию, для ведения активной деятельности - не получается. Возможно, как результат - сходит с ума. Через четыре года после начала болезни - прогрессивный паралич мозга. Умирает Ткачев 4 января 1886.
Одной из причин трагедии революционера была ошибочность его идеи немедленного воплощения революционных преобразований в жизнь. Поэтому и хотелось бы кратко рассмотреть теоретические взгляды представителя русского «бланкизма». Это направление ведет свою историю от французского революционера Бланки. «В своей политической деятельности он был по преимуществу «человеком дела», верившим, что небольшое, хорошо организованное меньшинство, выступив в надлежащий момент с попыткой революционного переворота, может несколькими первыми успехами увлечь за собой народную массу и совершить таким образом победоносную революцию»... «Восстание было поднято (12 мая 1839 г.) и вмиг подавлено». [2, с. 511]
Ткачев, как и Бланки, представляет себе всякую революцию как переворот, произведенный небольшим революционным меньшинством. В основе этой, как и в основе любой другой идеи, лежит переплетение общественных противоречий, назревших в ту эпоху. С одной стороны, реакционность российского самодержавия, с другой - показавшая свою сущность капиталистическая система европейских стран, со всей ее противоречивостью, которую вскрыл в своих трудах Маркс. Понятное дело, что единственное решение этих противоречий - социальная революция, переход в бесклассовое общество. Но Россия специфичная, отсталая страна, где сохранены, как считали Герцен и Чернышевский, элементы социализма - крестьянская община. Поэтому, зачем России капитализм, достаточно скинуть самодержавие, и русский крестьянин уже будет готов к социальным преобразованиям. Именно эта идея развилась в истории русского революционного движения в «народничество», к которому принадлежал и Ткачев.
Такую позицию, как мы уже говорили, критикует Энгельс в статье обращенной всему народничеству: «Переворот, к которому стремится современный социализм, состоит, коротко говоря, в победе пролетариата над буржуазией и в создании новой организации общества путем уничтожения всяких классовых различий. Для этого необходимо наличие не только пролетариата, который совершит этот переворот, но также и буржуазии, в руках которой общественные производительные силы достигают такого развития, когда становится возможным окончательное уничтожение классовых различий. У дикарей и у полудикарей часто тоже нет никаких классовых различий, и через такое состояние прошел каждый народ. Восстанавливать его снова нам и в голову не может прийти уже по одному тому, что из этого состояния, с развитием общественных производительных сил, необходимо возникают классовые различия. Только на известной, даже для наших современных условий очень высокой, ступени развития общественных производительных сил, становится возможным поднять производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий стала действительным прогрессом, чтобы она была прочной и не повлекла за собой застоя или даже упадка в общественном способе производства. Но такой степени развития производительные силы достигли лишь в руках буржуазии. Следовательно, буржуазия и с этой стороны является таким же необходимым предварительным условием социалистической революции, как и сам пролетариат. Поэтому человек, способный утверждать, что эту революцию легче провести в такой стране, где хотя нет пролетариата, но зато нет и буржуазии, доказывает лишь то, что ему нужно учиться еще азбуке социализма». [2, с. 537-538]
Да и в русском крестьянине ничего особенного нет, кроме того ему присущи все недостатки любой другой крестьянской общины: «подобная полная изоляция отдельных общин друг от друга, создающая по всей стране, правда, одинаковые, но никоим образом не общие интересы, составляет естественную основу для восточного деспотизма; от Индии до России, везде, где преобладала эта общественная форма, она всегда порождала его, всегда находила в нем свое дополнение». [2, с. 544]
Но разве это может убедить такого народника, как Ткачев? Более того, поскольку капитализм «не дремлет», то революцию нужно совершить немедленно любым способом, вплоть до терроризма, как отмечает он в своей статье «Терроризм как единственное средство нравственного и общественного возрождения России». Согласно его логике ужасное отношение царя к народу у честного человека вызывает негодование и желание мстить. Но как ни парадоксально - все чтят царя. «Каким образом могли они дойти до такого невероятного нравственного падения и самоуничижения?» - задает он вопрос и отвечает: причина этого - чувство страха, которое делает их совершенно неспособными ни к борьбе, ни даже к пассивному протесту. Поэтому «революционный терроризм является, таким образом, не только наиболее верным и практическим средством дезорганизовать существующее полицейско-бюрократическое государство, является единственным действительным средством нравственно переродить холопа-верноподданного в человека-гражданина». [4] И поскольку этот переворот производится небольшим революционным меньшинством, «само собой вытекает необходимость диктатуры после успеха восстания, диктатуры, вполне понятно, не всего революционного класса, пролетариата, а небольшого числа лиц, которые произвели переворот и которые сами, в свою очередь, уже заранее подчинены диктатуре одного или нескольких лиц», как писал Энгельс, критикуя Бланки. То же можно отнести и к Ткачеву.
Понятное дело, что тогда критика Энгельса была направлена не против личности Ткачева, а в первую очередь против «шатаний» в рядах немецких рабочих. Не даром эти статьи были опубликованы в немецкоязычных газетах. Да и не Энгельс, а сама история была безжалостна к воззрениям теоретика русского бланкизма. Мы же взялись рассмотреть эту личность, поскольку в последнее время, особенно после развала Советского Союза на Западе начал возрастать интерес к этому теоретику бланкизма, иногда ошибочно ставится равенство между его идеями и содержанием Октябрьской революции. Также некоторые историки стран СНГ начали причислять Ткачева к последователям Маркса, а «ткачевизм» - к большевикам. Так, например, несмотря на то, что Рудницкая Е. Л. в своей книге «Русский бланкизм: Петр Ткачев» дотошно излагает биографию и взгляды Ткачева на двухстах страницах, в коротких выводах она огромное место уделяет именно этой идее: «Полное отрицание бланкизмом реформаторского пути приводило к утверждению насилия и террора. Русская революция пошла не путем бланкизма. В ней соединилось массовое народное движение, столь бурно заявившее о себе в революции 1905-1907 гг., с политическим авангардом в лице российской социал-демократии, эсеров и других демократических партий. Однако бланкистская позиция оказалась сильна в большевизме. Она отчетливо выявила себя в момент захвата власти в Октябре 1917 г. И в ее последующей реализации. Нельзя не видеть связи левой революционности, последовательным выразителем которой является Ткачев, с ее проявлениями в практике общественного переустройства, осуществлявшегося в нашей стране. Диктатура партии, оттеснение народа как деятельной социальной и политический силы, насильственная ломка эконмического строя народной жизни во имя абстрактной идеи, достижение высокой идеи любой ценой - все это шло вполне по Ткачеву». [3, с. 209]
А ведь Октябрьская революция произошла не потому что отдельному человеку, пускай даже Ленину, этого очень хотелось. Она в первую очередь была связана с логикой исторического процесса, с чаяниями народа. Несмотря на всю гуманность и революционность воззрений человека, они очень часто остаются непонятыми и нереализованными, если не совпадают с логикой развития общества, с потребностью в разрешении назревших противоречий. Так считал и Владимир Ильич Ленин: «Через народ перепрыгнуть нельзя. Только мечтатели, заговорщики думали, что меньшинство может навязать свою волю большинству. Так думал французский революционер Бланки - и был неправ. Когда большинство народа не хочет, потому что еще не понимает, взять власть в свои руки, тогда меньшинство, как бы оно умно и революционно ни было, не может навязать своего желания большинству народа». [1, с. 42]
Но это свидетельствует не только об исключительном невежестве в вопросах истории людей, приравнивающие Ткачева и Ленина, ткачевизм и большевиков, а о продолжении борьбы идей в современных условиях. Сама история показала утопичность взглядов «бланкистов». В то же время революционеры, опирающиеся на народные массы, на рабочих и крестьян, благодаря исключительной последовательности в этом вопросе вождей, достигли своей цели - социальной революции не только в России и в других европейских и азиатских странах, но и на Кубе, Венесуэле, Боливии и т.д.
Список литературы:
1. П.Н. Ткачев - революционер, публицист мыслитель (В. Ф. Пустарнакова, Б. М. Шахматова)/ Ткачев П. Н. Сочинения в двух томах, т. 2. М., 1976
2. Энгельс Ф. Эмигрантская литература Карл Маркс, Фридрих Энгельс. Полное собрание сочинений. Т. 18 с. 501-548
3. Рудницкая Е. Л. Русский бланкизм: Петр Ткачев. М.: Наука, 1992. - 269 с.
4. Гракх (П.Н.Ткачев). Терроризм как единственное средство нравственного и общественного возрождения России (http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/tkachev.htm)
