Вернуться на главную страницу
Размышления по поводу и по существу. Часть 4
Естествоиспытателям не приходит в голову, что собственно непосредственно-естественная природа не дается в форме объекта, а лишь общественно-преобразуемая (революционно-практической деятельностью). Природа, которая не перестает быть естественной, не превращаясь, не отрицая себя, не очеловечиваясь,- не раскрывает свою объективную природную сущность. Только посредством превращения в общественную (по человеческой потребности) она раскрывает природную сущность, истинность. "Деятельность человека, составившего себе объективную картину мира, изменяет внешнюю действительность, уничтожает ее определенность (= меняет те или иные ее стороны, качества) и таким образом отнимает у нее черты кажимости, внешности и ничтожности, делает ее само-в-себе и само-для-себя сущей (= объективно истинной)" (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.29, с.199).
Вещь, не переставшая быть собой, не подвергнутая превращению, отрицанию (в процессе практики), остающаяся в нетронутости, в натуре, не в состоянии стать знаемой, истиной, содержанием мысли, понятия. Только так нечто раскрывает себя как то, что оно есть - через то, что оно не есть, через ничто этого нечто, отрицание, превращение.
Оставаясь в пределах естествознания, получить понятие (понимание) развития в его сущности невозможно. Не только в физике, химии, где о развитии и не заикаются, но даже в биологии, где только и разговоров, что о развитии видов, подлинное развитие неведомо. Биология с ее пассивной практикой отбора и тем более созерцанием, наблюдением и т.п. не может непосредственно знать истинного развития даже в собственно биологической его форме и тем более во всеобщей форме - как развитие вообще. Здесь возможно схватить, постигнуть только одну сторону процесса развития (и притом не главную, внешнюю, доступную созерцанию, получившую описание натуралистов) - эволюцию (количественную, не знающую самодвижения, противоречия, скачков, перерыва постепенности). Эта "постепеновская" сторона, будучи возведенной в ранг всеобщего принципа, претендующая на статус всеобщей концепции развития вообще, теории развития, остается односторонней, бледной, безжизненной, ходячей, сплошь количественной, эволюционистской идеей, обедняющей, опошляющей действительное развитие. Даже великий натуралист Дарвин не постиг сущности развития и постоянно настаивал, что в развитии нет скачков.
Упущенный в этой концепции момент (разрешения противоречия, скачка и т.п., перечисленное выше, что выступает фактически завершением эволюции и ее перерывом, обеспечивающим выход в новое (высшее) основание), доступен только при рассмотрении (вернее, при участии в практическом действии по изменению) собственно общественного движения с его преобразовательной сущностью способа производства. Только здесь раскрывается практике сущность того, что называется революцией, что происходит скачкообразно и разрешает противоречие и что является важнейшим моментом, стороной истинного, всестороннего, лишенного односторонности развития. И тогда, установив единство, внутреннюю неразрывность эволюции и продолжающей ее - через перерыв последней - революции, мы получаем завершение цикла для всеобщего понятия, включающего оба момента (элемента) развития - эволюционного и революционного, и, таким образом, в итоге имеем богатое определение - как диалектическое, универсальное, всеобщее (внутренне противоречивое) понятие развития вообще. Такое аподиктическое понятие (в отличие от суждения наличного бытия), в котором и содержание, и форма достигают всеобщего выражения, выступает как абсолютный закон Природы.
Кстати, с появлением довершенного (понятием революции, вырабатываемым в общественной форме движения) полного определения развития, составившего собой диалектическую концепцию развития, которая включает в свое содержание противоречивость как импульс к развитию, перерывы постепенности, самодвижение, единство бытия и небытия, переходы количества в качество и обратно и т.д., за всем тем скарбом односторонним, составлявшим первую (по местоположению в цикле развития и по обнаружению, а не по значению) часть развития в целом, но претендовавшим ранее на всеобщее понятие развития вообще, сохраняется то название, под которым значилось действительное содержание всего того, что в него входило - "ЭВОЛЮЦИЯ", но уже для обозначения лишь части того, что зовется "РА3ВИТИЕМ".
Концепция, доктрина, "теория развития", которая опирается на эту упомянутую "первую" часть, лишь момент развития, и кладет его в свое основание как принцип (а это постепенность, количественные изменения, непротиворечивость, отсутствие скачкообразности и т.д.), называется эволюционизмом.
Следует заметить, что буржуазное сознание - детище капиталистического бытия - не в состоянии выйти за пределы эволюционистского понимания развития, ибо преобразования, изменения, происходящие в ходе практики т.н. "буржуазно-демократической революции", не выводят общество за пределы формы отношений господства и подчинения, не выводят в высшее, на новое основание, а остаются лишь одной из форм, вариантов упомянутой формы господства и подчинения и ее лишь количественных изменений. Частная собственность, присвоение чужого труда, прибавочная стоимость - эти альфа и омега капитализма - и тому подобные атрибуты эксплуататорского антагонистического общества ведь остаются и лишь эволюционируют в виде совершенствования механизмов, средств и способов присвоения чужого труда, обновления форм эксплуатации. Т.е. в виде т. н. реформ в пределах старого капиталистического основания. Эта ставка на ре-формы и зовется реформизмом - частичные изменения при сохранении старого капиталистического основания на предмет укрепления его. Более того, реформизм - это гарант сохранения статус-кво капиталистического социально-экономического уклада и узаконивание его. Потому буржуазные политики, кроме реформ (в пределах буржуазного, частнособственнического права) ни о чем другом слышать не хотят, ибо это гарантия их эксплуататорского положения, гарантия всевластия их богатства. Услышав от кого-нибудь сомнения, они набрасываются на него с криками: "Ату его! Он против реформ, против улучшения положения, жизни!" Но - улучшения чьей жизни и положения? Имущих ведь, единиц собственников (которых даже в США около 7% всего), эксплуатирующих миллионы трудящихся, присваивающих результаты их труда; усовершенствования того уклада, строя, на котором они держатся и процветают. И любые совершенствования такого положения - господства господ - как раз последних только и устраивают.
А по сути должно быть совсем по-другому: "Вы только посмотрите на них, на этих наивных трудяг: они - за реформы, за улучшение, совершенствование оков, для них же и предназначенных. Ими делегированные в парламент представители в поте лица там совершенствуют правовые нормы, законы (и это при том, что право есть воля господствующего, угнетающего класса, возведенная в закон), совершенствуют государственный аппарат, который есть аппарат подавления имущим классом неимущих - и ничего больше. Это все равно, что совершенствовать гильотину: один депутат предлагает ее поострее натачивать, чтобы действовала отменно и не доставляла мучений человеку, другой предлагает дезинфицировать лезвие после каждого удара, чтобы не инфицировать следующего "претендента", если у предыдущего вдруг было какое-то заболевание (СПИД, не дай бог!). Другие предлагают увить эту штуковину цветочками, иные - организовать при ней музычку и т.д. и т.п. Дебаты длятся месяцами. И все это вместо того, чтобы ликвидировать, убрать этот аппарат к соответствующей "матери", а не улучшать его конструкцию. Так нет же, каждый демонстрирует свои конструкторские способности. На то он и парламент - "говорильня" в переводе.
Кстати, в свое время, когда был предложен проект настоящей, действительной гильотины, сам король, один из Людовиков, проявив знание законов механики и творческие способности, внес рацпредложение: делать нож скошенным для лучшей работы агрегата. Характерно, что это ноу-хау через некоторое время было успешно испытано на самом "рационализаторе", получило одобрение и было внедрено в производство (производство смерти).
Но непревзойденное совершенство аппарата подавления достигнуто, конечно же, в США. Соответствующее символическое выражение этого прогресса видно в совершенстве способа лишения жизни - на электрическом стуле и в газовой камере.
Гайдар (который Егор) накропал целую книгу "Государство и эволюция". Сами догадываетесь, судя по названию, что она "со значением" и в чей адрес намек. Но книга бездарная, просто неграмотная, не стоящая критического анализа. Сплоховал Плохиш, не оправдал доверия "буржуинов". Туда же и другие важные персоны - генералы, президенты, которым пишут речи для озвучивания спичрайтеры, "скатывая" друг у друга тексты вместе с ошибками. Озвучиватели вербальные - апологеты капитализма - соблазняют массы эволюционным переходом в качественно иное общество (не обещать "иного, чем есть" не могут, т. к. "нынешнее невыносимо народу, дальше некуда"), но обещают обходиться без революций, которыми "пужают" электорат. Будто такое бывает. Не ведают недоучки, что если это действительный переход в новое качество, то только скачком, революцией. Если это эволюция - то это никакой не переход в другое качество (в чем они и заинтересованы). Всякий переход в другую форму движения - всегда скачок, перерыв постепенности, прекращение эволюции, единство бытия и небытия, разрешение противоречия, революция. Но - революция, если имеет место превращение в высшее, на новое основание (в данном случае - социалистическое). Если же переход в другое качество и основание, но на низшую ступень (капитализм или феодализм, а последнее тоже возможно в наше время), то такая де-революция и де-эволюция имеет совсем другое название: контрреволюция.
На этом вопросе в свое время ломали себе шеи биологи, языковеды, а сейчас политики, экономисты, реформаторы, политолухи.
Посмотрите, как охмуряют избирателей упомянутые претенденты (конечно же, по заготовленному имиджмейкерами штампу). "Я, - с пафосом произносит кандидат,- за диктатуру права, за диктатуру закона!" Звучит! Скажет - и делает паузу, довольный, ожидая аплодисментов. И аплодируют, и не только подсадные, не ведая, что право - это ведь и есть воля господствующего класса, возведенная в закон. Т.е. это то, что является диктатурой господствующей буржуазии. Вот за нее-то, родную, он и стоит горой, ее функции диктаторские выполняет и обещает впредь выполнять, диктаторствовать. За это же и приглашает голосовать.* Как говорили умные люди, буржуазия позволяет раз в четыре года выбрать себе эксплуататора. Демократия - это и есть диктатура буржуазии, и больше ничего. Частная собственность, всевластие богатства делает ее неуязвимой при любом раскладе предвыборных ситуаций. Буржуазная демократия - это наиболее удобная гибкая форма осуществления диктатуры буржуазии.**
Итак, если подлинная революция, которая преобразует общество по основанию, еще впереди, то до этого знать, что такое развитие (полное диалектическое), заказано. Не этому (буржуазному) классу суждено быть субъектом исторического действия развития, не ему и знать, что это такое - развитие вообще, и обеспечить содержанием и формой соответствующее понятие.
Подлинная революция (революция революций), которая в состоянии обеспечить объективное основание для полного диалектического понятия "революция" и с этим полного диалектического понятия "развития вообще", происходит в высшей общественной форме движения в виде социальной и политической социалистической революции, точную характеристику которой раскрывает Ф.Энгельс: "Пролетарская революция, разрешение противоречий: пролетариат берет общественную власть и обращает силой этой власти ускользающие из рук буржуазии общественные средства производства в собственность всего общества. Этим актом он освобождает средства производства от всего того, что до сих пор было им свойственно в качестве капитала, и дает полную свободу развитию их общественной природы. Отныне становится возможным общественное производство по заранее обдуманному плану. Развитие производства делает анахронизмом дальнейшее существование различных общественных классов. В той же мере, в какой исчезает анархия общественного производства, отмирает политический авторитет государства. Люди, ставшие, наконец, господами своего собственного общественного бытия, становятся вследствие этого господами природы, господами самих себя - свободными" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.19, с.230). Именно такая революция выступает непосредственной практикой диалектики. Практическое участие в этом процессе (в борьбе) на стороне общественных сил, выражающих революционную тенденцию саморазвития объективной исторической необходимости, создает потребность и соответствующие условия для освоения и применения диалектики на уровне предельной всеобщности и в любой области.
* Недаром вышеупомянутые политики любят отметить добрым словом Столыпина и Пиночета (о "галстуках" первого и "стадионах" второго пока умалчивают). Рекомендуют даже учиться у этих "великих" реформаторов. Насчет реформаторства этих новых "героев" для подражания сомневаться не приходится. Их действия вполне соответствовали сути того, что зовется реформами - совершенствование существующего эксплуататорского капиталистического строя.
Небезызвестный Збигнев Бжезинский советует Путину стать Пиночетом, а не Милошевичем. Не это ли же он советовал (через своего сына, который работает советником у нашего президента) и украинскому руководству, из уст которого стали появляться высказывания в пользу пиночетовского реформаторства. Возможно, что Бжезинский давал советы и покруче, раз считает Украину "подбрюшьем России". До этого Балканы называли "подбрюшьем Европы". И вот во что это вылилось - в какую кейфорию.
** В чем не обманули, так это в том, что будет у вас (у них) демократия. Она и есть. Самая натуральная, какая и должна (только и может) быть по определению. Это - де, это - мо, это - кратия. Можно добавить: "с человеческим лицом". Тем ужаснее такая потвора. Представьте, вы встретили... змею с человеческим лицом. И не слушайте байки, что у нас сейчас не совсем настоящая демократия и демократы не первый сорт и потому-де надо потерпеть, подождать, вот-вот придут настоящие демократы, высшей пробы, и все станет о-кей. Враки все это. Демократия, демократы, что ныне у власти, самые что ни на есть настоящие, соответствуют международному стандарту. Такие они всегда и есть и не могут быть иными. Иначе они перестали бы быть демократами. А такие вещи, как коррупция, взяточничество, казнокрадство - это ее (демократии) атрибуты. Назовите хоть одно правительство таких столпов демократии как Италия, Германия, Япония, Южная Корея, которое не имло бы уголовного финала. А мы чем хуже?
