Вернуться на главную страницу
Размышления по поводу и по существу. Часть 3
Следует заметить, что характер, способ и стиль массового обучения философии часто желал быть лучшим. КПД построенного по вузовским программам обучения философии был невысоким. Нередко умудрялись в таком обучении превращать краеугольные камни материалистической философии (а это диалектика) в камни преткновения для обучаемого. Особенно трудно давалось постижение природы всеобщих понятий с их диалектико-логико-теоретико-познавательной ролью.
Если ни одна из отдельных конкретных наук, ни все вместе взятые фактически не в состоянии сами выработать всеобщие диалектические понятия, которые могли бы быть орудиями постижения сущности в данной области (а понятия такого ранга, как это разъяснил Гегель, есть не просто внешние мысленные формы для фиксации и обозначения окружающих нас форм бытия, а орудия постижения необходимости, причинности, закономерности, что непостижимо эмпирическими методами) и которые "обитают" в лоне философии, то откуда они берутся там, приходят в философию как всеобщие, на основании каких реальных, действительных форм бытия (форм движения, кроме которых, ведь, в мире ничего иного нет и познавать нечего) они зарождаются и существуют? Где и какова та материальная действительность, что вызывает к жизни неотвратимую потребность в философских всеобщих понятиях (способных выступать в роли метода) и обеспечивает последним соответствующее (всеобщего ранга) объективное наполнение, содержание?
Это потом диалектика (получив оформление в виде теории развития, логики и теории познания) как бы "дарует" конкретнознанию, естествознанию свои универсальные понятия с их орудийностью для применения в качестве метода для вскрытия развития, закономерности, углубления в сущность в пределах естественных наук о природе. Но откуда она сама, диалектико-материалистическая философия, получает эти понятия доведенными до кондиции и по содержанию и по форме в их предельной всеобщности и готовности (дозрелости) для теоретико-познавательного функционирования по диалектическому типу, способными, развертывая себя по внутренним определениям в логическом движении, раскрывать исследуемые конкретные формы, объекты по их внутренним противоположностям?
Более того, как увидим ниже, никто из тех, кто хочет заполучить диалектический всеобщий метод, не сможет его возыметь без обращения к тому реальному материальному источнику, из которого всеобщая теория диалектики черпала объективное содержание для своих предельно всеобщих понятий (а общее - значит общественное) - без активного личного участия действием в этой самой общественной практике особого рода. А это, в свою очередь, есть то самое объективно-реальное, действительное, материальное, что зовется революционно-практической деятельностью по революционному преобразованию действительности.
Но изменение какой действительности и какой практикой? Вот в чем вопрос. Изменение просто окружающих вещей - естественных и общественных? Деятельностью индивида? - Нет. - Изменение практическое самогo преобразовательного дела изменения, самогo способа изменения в пределах, в сфере сaмой сложной формы движения - общественной. Т.е. речь даже не просто об изменении, преобразовании очередной собственно общественной формы движения, а об изменении, преобразовании способа революционного изменения самогo способа революционного преобразования, т.е. изменение непосредственно не просто способа производства (формации), а изменение способа производства революций, революционных преобразований. Причем практическое изменение по основанию, когда происходит не только и не столько переход от одной формации к другой, а переход от всей формы господства и подчинения в целом к форме сотрудничества и взаимопомощи. И с этим переход от саморазвития необходимости в форме случайности к саморазвитию необходимости в форме свободы (действия со знанием дела). И т.о. от предыстории к настоящей истории.
Если, как было сказано, общее - это общественное, то все-общее - это всеобщественное, т.е. коммунистичное, непосредственно общественный характер труда, непосредственная коллективность, труд без нормы и вознаграждения, самодеятельность. Вот эта, своего рода революция революций по революционным сменам способов производства как раз и вызывает настоятельную потребность в соответствующих всеобщих понятиях и создает, рождает соответствующие этой потребности идеальные формы. Другими словами, только социалистическая (коммунистическая) общественная революция является непосредственной практикой диалектики, вызывающей к жизни потребность в диалектических понятиях и категориях и наполняющей их объективным содержанием всеобщего ранга. Напомним: то, что зовется диалектическими понятиями и категориями, - это есть формы человеческой деятельности, идеальные формы выражения общественных отношений и уже т.о. ступени выделения человека из природы. Но непременно революционной, общественной деятельности по революционному изменению общественных отношений. И прежде всего - в самом основании последних - производственных отношений. Нетрудно понять, что осуществляется такое революционное изменение не индивидом и не ватагой соплеменников, а тем, что зовется субъектом исторического действия, волей, организацией, борьбой общественных сил, занимающих определенное место в системе производства и распределения, выражающих объективную тенденцию саморазвития необходимости. В нашу историческую эпоху - это класс непосредственных производителей материальных благ, достигших положения пролетариев.
Кто всего этого не понимает (и практически не участвует в таком процессе, стремится встать над этим), тому нечем помочь, у того вся номенклатура поименований категорий будет пустым звуком. Их можно произносить сколько угодно, сопровождая хвалебными эпитетами, перетасовывать, раскладывать в "пасьянсе", многозначительно и уважительно называть "системой", но они не станут выступать в роли метода, теории познания, орудием вскрытия сущности.
Из сказанного выше вытекает два вывода. Один - что, лишь родившись из общественной революционной практики, всеобщая диалектика затем может быть "опрокинута" (распространена) в качестве метода познания и способа мышления (как т.н. субъективная диалектика)* обратно на действительность, т.е. применена в ее функции метода к анализу последней. Причем, она как бы возвращается прежде всего туда, откуда она непосредственно вышла, - в обществознание, точнее, общество-преобразование (революционно-практическое, целенаправленное, планомерное, по идеальному плану), и затем уже - в естество-знание. И опять-таки целенаправленное общественное, планомерное, целеполагаемое по общественной потребности человека изменение естественной природы (со знанием всеобщих объективных законов развития) в тенденции продолжения ее развития (делание, создание физических, химических, органических вещей, каких не было в естественной природе, но уже со знанием дела, т.е. в форме свободы, а не случайности). Все эти изделия становятся общественными, очеловеченными сущностями, не переставая быть химическими, физическими и т.п.
Но их природная естественность уже будет "заражена" общественностью в ходе практического их преобразования. Став предметом деятельности человека, "этот предмет становится для него человеческим предметом, или опредмеченным человеком. Это возможно лишь тогда, когда этот предмет становится для него общественным предметом, сам он становится для себя общественным существом, а общество становится для него сущностью в данном предмете" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.42.с.121).**
Второй вывод - что представители естествознания не могут овладеть таким методом, способом мышления путем запоминания наименований категорий, взятых в готовом виде из философской литературы, т.е. иначе, кроме как обратившись к той самой общественной практике по изменению общественной же формы движения, в ходе которой исторически формируется диалектический способ мышления. Причем обратиться не в смысле сделать одолжение и обратить свой взор, свое внимание (созерцание) на область обществознания, общественного бытия и высматривать там диалектические, диалектикообразные картины, а речь идет о фактическом включении действия естествоиспытателей в практику (в логику) такого революционного преобразования общественных отношений и непременно с позиций общественных сил, выражающих объективную тенденцию субъекта исторического действия. Таким образом, каждый конкретный ученый должен в уплотненном виде повторить исторический путь становления всеобщей диалектики. При этом он как бы воспроизводит чувственно-практически в онтогенезе филогенез зарождения и формирования (общественным способом) общих диалектических понятий и категорий (как форм человеческой деятельности и ступеней выделения человека из природы) и как бы присваивает последние, перевырабатывает в своей практике, в своем индивидуальном общественном способе познания, мышления.
Если лишь логика дела (революционно-практического) по преобразованию общества вызывает потребность и дает содержание делу логики - диалектической, то естествознанию придется отправлять свои кадры на практическую стажировку (для обретения теоретиков, знатоков всеобщей теории развития = логики = теории познания и т.о. овладевающих методом) в общественно-революционное дело, если хочет оно, естествознание, получить высококлассных, творческих знатоков своего дела - естественно-научного. Без такого фактического соучастия представителей естествознания и всех конкретных наук в общественно-революционном преобразовании по диалектическому типу их обращение к готовым понятиям, взятым "напрокат" из философских текстов, ничего не дает. Не становятся они, эти понятия (вызубренные назубок), методом познания. Кстати, вышесказанное относится в равной мере не только к представителям наук, но и к представителям всех родов деятельности (в том числе и политической).
Вы думаете, почему так плохо обстояло дело с овладением диалектикой и ее действенностью, применением? Обучали-то набору сбитых в некоторую формальную систему понятий, определений и удерживанию в памяти наименований категорий, вербально от слова к слову же, а не от действия к действию и революционному преобразованию по диалектическим категориальным основаниям. Обучаемые так и не знали практического диалектического дела, лишены были личного участия в общественно-общественном преобразовании на революционном (=диалектическом) уровне. Они не знали дела, которое неотвратимо требовало бы для своего осуществления теоретически сформированной диалектики - диалектической теории. Грубо говоря, они не ощущали "голода" на диалектику, у них не возникала настоятельная, неотвратимая потребность в ней. Не было диалектического, революционного содержания труда по изменению реальных вещей, которые начинали бы представлять друг друга не по физическому строению, а по общественным отношениям (идеальное), да еще и на революционном уровне.
Откуда же взяться диалектическому мышлению? Вещное производство не вызывает такой потребности (там достаточно логики о внешних формах и отношениях вещей = формальной логики с ее простецкими законами), да еще и осуществляемое частичным рабочим, парализованным разделением труда. Непосредственного производства человека нет еще и в помине. Он остается вещью среди вещей. Более того, товаром среди товаров.
Потому-то вычитанные из философских книг и запомненные и воспроизводимые вербально наименования понятий и категорий оставались внутренне пустыми (терминами, а не понятиями). Без доведения до понятий - нет понимания, а есть репродуктивное воспроизводство (воспроизведение, озвучивание). Без дела революционного уровня - нет дела мышления революционного уровня. А без этого нет дела логики - диалектической (революционной по существу). То, что зовется логикой, по Ленину, есть учение, оказывается, не о формах мышления (как со словом "логика" в обиходе непременно связывают последнее), а о всеобщих законах всеобщего развития всех материальных, природных и духовных вещей, т.е. развития всего конкретного содержания мира и познания его в его истории и т. о. продолжения развития в форме познания, мышления (углубление через отдаление). В этом мы видим единство т.н. "объективной диалектики" и т.н. "субъективной диалектики" как одной единой диалектики единого всеобщего материального мира, доразвившегося до самопознания и самосознания "в лице" (и форме) теории развития и продолжения развития в форме практики со знанием дела, со знанием и применением законов развития.
Итак, ознакомление представителей естествознания непосредственно с историей философии, вернее, тщательное изучение истории становления и развития человеческого духа, понятий и т.п. - это важнейшее условие в выработке диалектического мышления. Но это лишь одна сторона дела. Вторая, не менее решающая, как было показано, - это персональное участие ученого в коллективной практике революционного преобразования общественной формы движения (по целеполаганию революционного субъекта исторической необходимости), без чего нет возникновения общих понятий диалектического уровня. Стоит разорвать эти два момента или исключить один из них - и результата не будет.
У нас неэффективность вузовского обучения диалектике тем и объясняется, что превращено оно было в нафаршировывание головы обучаемого определениями, сведено к запоминанию информации об "устройстве" диалектики, о деталях строения теории диалектики и заучиванию наименований этих деталей. Какая там революционная практика?! Никакого действия практического на диалектических основаниях. Отсюда и результат. Вернее, безрезультативность. Интеллигенция, прослушавшая философский курс в вузах и в наших пропагандистских "медресе", в состоянии только повторять, репродуктивно воспроизводить, бездумно декларировать и декламировать наизусть изучаемые положения, озвучивать удерживаемые в голове до востребования наименования, так и не становящиеся орудием познания и преобразования. В итоге сформировали веру, а не убеждение, и верующих в марксизм, а не действующих со знанием дела по научным принципам марксизма. А это было чревато, в чем теперь нетрудно убедиться.
* * *
В этих проблемах чаще всего и барахтаются ученые (от естествознания, да и от философии). Хромают на все четыре ноги. Это от неподкованности теоретической, скользят по поверхности. А на четыре потому, что остаются эмпириками. Эмпиризм называют "ползучим" не зря. На том он и стоит - на четвереньках, прощупывая встречающиеся на пути вещи.
Удивительно ли, что при всех многолетних обсуждениях и дискуссиях, естествоиспытателям так и не удавались попытки решения проблемы развития в своих областях (например, видообразования). А ведь это потому, что не было понимания понятия развития вообще (понятие о понятии) (т.е. на предельно всеобщем уровне). Вместо этого дело было утоплено в поисках картин и признаков, выступающих, по мнению эмпириков, в качестве критерия, указывающего-де на наличие развития. И что только не предлагалось на роль такого признака-критерия, но почему-то и в голову не приходило, что сам подход такой является неверным, ущербным, тупиковым. Естественно, что такой эмпирический подход оставался безрезультатным. Без доведения действительного развития до понятия развития и затем развития понятия о постижении сущности того, что называется "развитием" (в том числе, например, в биологии), нечего и мечтать.
Сложность здесь заключается в том, что действительность обычно представляет-ся, представляет себя нам и нашему познанию прежде всего внешне, исключительно со стороны формы движения. Задача познания - преодолеть эту внешность и проникнуть в сущность движения. (Сущность движения - и есть развитие). А это возможно осуществить только прибегнув к движению логическому, движению понятий, через развертывание которых по их внутренним определениям и раскрывается действительность, действительное движение вещей по их внутренним противоположностям, т.е. - в сущности, в самодвижении и т.о., значит, - в развитии. Если развитие - это сущность движения, то сущностью развития является противоречие. Углубление в последнее через противоречие понятия и обеспечивает постижение сущности развития. Итак, чтобы постигнуть сущность конкретной формы движения, нужно довести последнюю до понятия развития, и развития понятия (понятие понятия).*** Без этого сущность вещей не выказывает себя.
У естествоиспытателей до постижения развития в своей области дело не доходило именно потому, что, как уже сказано, не было понимания всеобщего развития вообще и природы всеобщего понятия развития (через логическое развертывание которого только и возможно раскрытие сущности действительного развития в своей области), формируемого в лоне общественно-революционной практики. Но не было такой практики еще ни в отдельных отраслях естествознания, ни в истории общества, которая бы вызывала потребность в такого рода понятии. Пока имеем почти 50% ручного труда, и орудия труда в основном действуют на основании механической формы движения (какая разница, мотыгой царапают поверхность планеты, или такой же мотыгой, но привязанной чуть ли не к хвосту буйвола, которая называется сохой, или, наконец, пять мотыг вместе, которые волочит трактор, и называется это пятикорпусным плугом? Ни древнее управление волами: "цоб - цабе", ни управление современным краном: "вира"-"майна" не вызывают потребности в диалектическом понятии противоречия, не обеспечивают ему объективное содержание. Противоположности (противоположенности) тут не доходят до противоречия и тем более до разрешения последних, их взаимоисключение не доводится до тождества.
Характерно, что даже такие сложные формы производства, как генная инженерия (биотехнология) и т.н. нанотехнология не рождают (не "рожают") диалектику, а являются большими потребителями диалектики (как логики мышления и теории познания), которая рождается и формируется в лоне общественного производства общественных отношений. Упомянутые науки, являющиеся почти непосредственной производительной силой, очень диалектикоемкие (или, другими словами, производство наукоемкое и диалектикоемкое), нуждаются в диалектическом методе, но создаваемом не ими самими, а в пределах общественной формы движения по производству общественных производственных отношений, а затем непосредственного производства человека. Именно тут формирующаяся диалектика (как логика, теория развития и теория познания) обеспечит методом, способом мышления и преобразования вышеупомянутые науки и производство, которые без такого метода не могут жить.
Содержание для понятия такой степени общности невозможно получить в пределах своей частной отрасли знания или даже естествознания в целом, и вообще оно идет не от знания, а из общественной практики (построенной как развитие) по преобразованию высшей - общественной же формы движения, т.е. из фактического развития в самой высокой степени развитости общественных отношений. Напомним еще и еще раз, что общее - значит общественное, общие категории - это лишь идеальные формы вычленения общественных отношений. До общественной же формы движения у естествоиспытателей обычно, скажем мягко, руки не доходят, а значит и голова - до диалектики.
Вскрывать, фиксировать общественное в естественных вещах (через очеловечивание последних) они не умели и не знали, что только т.о. могли бы постигнуть сущность природного, естественного (посредством доведения его до общественного). Они предпочитали рассматривать природные явления в их естественной нетронутости, натуральности, в форме объекта под наблюдение, созерцание, очевидность, регистрацию и описание созерцаемых картин природной действительности. Они не догадывались, что этим фактически закрывали себе путь к пониманию сущности этой самой природы - в ее развитии. Подсмотреть развитие (и его сущность - противоречие) непосредственно в природе, созерцая очевидное в окружающей действительности, в том числе и в обществе, невозможно в принципе.****
* Субъективная диалектика - значит метод класса исторического революционного действия. В нашу эпоху это организованный пролетариат.
** В этом плане и следует понимать известное диалектическое положение: "Природа есть пробный камень диалектики". Т.е. применение теории диалектики в познании объективных законов природы и результативное целенаправленное преобразование со знанием этих законов выступает показателем и критерием истинности и действенности диалектической теории (как логики, теории познания и теории развития).
*** И в этом отношении диалектическая логика выступает как своего рода "циклотрон", ускоритель, обеспечивающий движение понятий в их раздвоении единого, взаимоисключении противоположностей и доведении последних до тождества.
**** Кстати, об очевидности. В книге-обзоре современных философских школ (более 600 страниц) уделено Марксу с полстранички (всего) для того чтобы объявить устарелым "клятый диалектический материализм" с его арсеналом "тяжелых и неочевидных понятий..."
Кто автор? - Ищите женщину. А найдете (имя ее - Жаклин Рюс (Париж)), не забудьте спросить: "Что, теория относительности имеет дело с очевидными вещами?" Здорово ей очевидно, что при движении двух тел навстречу друг другу со скоростью 200 000 километров в секунду каждое, встречная скорость будет не 400 000, а 300 000 километров в секунду? А что толку, что очевидным выступает движение Солнца вокруг Земли, хотя на самом деле это не так, и т.п.? Нет, это кажимость.
Так просто: ей "не очевидно", "не наглядно" и "сложно", значит, уже и "клятый материализм" виноват. Другое дело - Мишель Фуко и Делёз, которые "ниспровергают" диалектику и предлагают вместо нее более "очевидную" и "понятную" "двойственную гносеологию силы и субъекта" и "единую константу в подводных и надводных частях языковой практики", которые "то покоряются, то господствуют" (с.511).
Вот на таком уровне, в основном, и идет критика диалектического материализма. Уберите этот "клятый материализм", и тогда они признают взамен, что Маркс "еще не умер окончательно". Сделают одолжение. Ну, вы даете, мадам! (См. : Жаклін Рюс. Поступ сучасних ідей. - Київ : вид-во "Основи", 1998, с.526)
Смею огорчить, ненаглядная вы наша, этого не будет.
