Вернуться на главную страницу
Читать Гегеля
Что может заставить современного человека читать Гегеля? Этот философ не принадлежит к числу модных. Более того, многие модные философы, как, например, Бертран Рассел, заявляют, что в учении Гегеля почти все ложно. Особым нападкам подвергается главное открытие Гегеля — диалектика. А если и прозвучит похвала, то зачастую такая, что хуже всякой ругани. Человеку, который все-таки пожелает ознакомиться с творчеством классика, может не повезти с сочинением, с которого он решит начать читать; его отпугнет способ изложения, заслуженно считающийся одним из самых трудных во всей мировой философии.
Я постараюсь показать, что читать Гегеля стоит, несмотря на все вышеперечисленное. Ведь Гегель, в отличие от кумиров нынешней образованной публики, сумел далеко вперед продвинуть человеческое познание. О недостатках его философии можно написать гору книг; она и была написана. Но в этой горе не так уж много критики по существу дела.
«Противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия – критерий заблуждения». «Как?!», - воскликнет современный обладатель вузовского диплома, - «это абсурд, ведь допускать противоречие в рассуждениях невозможно, немыслимо!». А Гегель сумел помыслить противоречие. Это не праздная игра ума, а требование самой жизни. Никто ведь не станет утверждать, что все в мире согласовано, гармонично, «на земле мир и в человецех благоволение». Другое дело, что формальная логика (для многих единственная существующая) смотрит на противоречие как на признак логической неряшливости. Достаточно, мол, рассуждать всегда аккуратно — и мы будем избавлены от противоречий. Разумеется, следует стремиться мыслить предельно строго, тогда отпадут «противоречия», возникшие по небрежности. Но что делать, когда рассуждение формально безупречное, комар носа не подточит, приводит нас к противоречивому суждению? Великий предшественник, Гегеля, Кант, усматривал в этом невозможность для человека познать мир как он есть сам по себе, и объявлял необходимой веру. За это ему до сих пор рукоплещут враги разума. Но история убеждает нас в больших возможностях человеческого познания. Следовательно, логическое противоречие — не тупик. Это — отражение противоречивой природы объективного мира. Формальная логика бессильна справиться с этим. Здесь требуется что-то принципиально иное.
Дух этого «иного», диалектической логики, выражен уже в первом произведении зрелого Гегеля — в «Феноменологии духа». «Плотью» этот дух оброс в позднейших книгах того же автора. «Феноменология» же посвящена вопросам, на первый взгляд не имеющим ничего общего с логикой. В ней речь идет о становлении духа, причем дух понимается не только и не столько в смысле индивидуального сознания, сколько как то, что мы сейчас бы назвали общественным сознанием. Индивидуальное сознание интересует Гегеля относительно мало, так как оно вторично по отношению к общественному.
Но уже в самом начале, приступая к своему исследованию, Гегель вынужден выяснять природу истинного (стихию истинного, в его терминологии). Стихией этой оказывается понятие, чего не желают признавать даже наши современники из тех, кто ищет истину в мистическом экстазе или вообще отказывается давать ответ на вопрос «Что есть истина?». Гегель настойчиво подчеркивает, что философская истина по природе своей отличается от исторической и математической, что она не может быть дана раз навсегда и заучена наизусть. Этого-то и не понимали многие позднейшие законодатели философской моды. В этом непонимании — источник заявлений наподобие «ничто и никогда не опровергнет теорию относительности».
И хотя в дальнейшем тексте разбираются вопросы совсем другого рода, сам разбор демонстрирует виртуозное владение диалектическим методом. Здесь не место для примеров, каждый желающий сам сможет набрать их в тексте достаточное количество; вспомнить хотя бы о диалектике господства и подчинения. Надо только прорваться сквозь авторский стиль и терминологию.
Кроме того, нужно постоянно помнить, в каких условиях и кем создавалась книга, иначе слишком многое останется непонятным. Гегель — абсолютный идеалист, что как раз в «Феноменологии» очень заметно. Это значит, что для него субъектом истории выступает мировой дух, который по своей природе таков, что совершает описываемое в книге восхождение к абсолютному знанию. Содержание истории — самопознание духа.
Как Гегель пришел к таким воззрениям, становится ясно, если вспомнить, на каком пути он открыл диалектику. А открыл он ее, исследуя историю философии. Мы знаем теперь, что развитие духа следует за развитием материальных условий существования человечества, что развитие присуще также и природе. Всего этого Гегель знать не мог, ведь как общество, так и естествознание находились в его время на гораздо более низкой ступени, чем даже в середине XIX века.
Впрочем, выискивать ошибки у гениев и радоваться, найдя их — занятие в лучшем случае бессмысленное. Гегель оставил слишком много ценного, чтобы его передержки и паралогизмы заслонили его вклад в сокровищницу философской мысли. Например, для нас сейчас важна критическая оценка им своих философских предшественников, ведь так называемая «современная, новейшая философия» во многом представляет собой некритический пересказ философии старой, причем пересказ, обладающий гораздо меньшими литературными достоинствами, чем оригинал и «обогащенный» терминами собственного изобретения.
Гегель указывал путь, по которому обыденное сознание может подняться до научного. Нынешние «тоже философы» выдают обыденное сознание за научное. И поэтому они не нужны даже современникам, в отличие от обретших бессмертие в культуре человечества Платона, Аристотеля, Спинозы, Канта и, конечно же, Гегеля.
