Вернуться на главную страницу
Перечеркивая написанное
Исторически сложилось так, что люди желают видеть свет и тень, добро и зло, любовь и ненависть. То есть, лишь четкие линии да однозначные понятия. Никаких шагов в сторону человечество, в большинстве своем, не воспринимает. Далекое от идеала, онo все равно признаёт либо черное, либо белое. Именно поэтому существуют сказки с хорошими персонажами, которые побеждают плохих, библейские легенды и просто отдельно взятые из жизни истории, призванные увековечить мучеников и злодеев. Господь и Люцифер, Каин и Авель, Моцарт и Сальери, Лермонтов и Мартынов... Все эти люди разукрашены только в два цвета. Одним рисуют крылья, в иных бросают камни, даже не желая искать истину. Человек, не имеющий отношения к религии, не будет задумываться о существовании Бога, дабы оправдать Дьявола или снять клеймо братоубийцы с Авеля. Далекие от искусства люди не станут копаться в фактах, чтобы решить, кто был виновен в смерти великого композитора и не менее великого поэта. Это не только сложно, но и очень неудобно, ведь когда распадутся стереотипы, придется долго искать себе новых ангелов и тех, кто ранил их крылья. Куда проще назвать кого-то Дорианом Греем, чем попытаться понять, откуда взялся этот образ.
Я не случайно перешла от более или менее реальных персонажей к художественному образу влюбленного в себя парня, образ который Оскар Уайльд явно взял из греческой мифологии. Потому что 80 процентов историй - это плод фантазии творческих личностей, которые, найдя забавный момент в чей-то биографии, немедля искажают его на свой вкус и отдают общественности, забыв предупредить, что факты перевернуты ими по собственному усмотрению. Вот и выходит, что мы верим в то, что нам навязали. Давайте попробуем посмотреть на закостеневшие стереотипы свежим взглядом.
Моцарт и Сальери. Изо всех литературных несправедливостей эта меня задевает больше всего, поэтому я хочу на примере трагедии Сальери показать ошибочность слепой веры в написанное «авторитетными» людьми. Образ несчастного, отравленного Моцарта возник во времена Пушкина. Его радостно подхватили другие - Римский-Корсаков, Шеффер, Форман, Вейс и с каждым разом история становилась все более мрачной. Сальери - мастер интриг, выступает в них огромным пауком, ловко закрутившим паутинку вокруг шеи Моцарта. Но где здесь правда?
Некоторые неравнодушные люди - Кушнер, Кириллина, Ангермюллер, Штейнпресс - уже пытались открыть глаза, разбивая надуманные истории кулаком фактов, которые они скрупулезно собирали. В результате знаменитая пьеса (по ней и фильм) «Амадеус» была разобрана на кусочки, а пушкинский «Моцарт и Сальери» - раскритикован. Я бы хотела примкнуть к ряду тех, кто выступил в защиту итальянского композитора, потому что соглашусь с Кушнером - «мы имеем дело с уникальной ситуацией, когда искусство на протяжении уже нескольких поколений используется для разрушения репутации, доброго имени ни в чём не повинного человека, вдобавок выдающегося артиста и музыкального деятеля». Для собственной критики я выбрала американского писателя Вейса.
Дэвид Вейс в свое время написал две книги о Моцарте - «Возвышенное и Земное» и «Убийство Моцарта». Первая претендует на биографию великого композитора. Читается она легко, интересно, а мелкие ошибки не особенно раздражают. Стиль довольно примитивен, в нем нет ничего захватывающего для опытного читателя, и если бы не тема Маэстро, то мало кто бы читал Вейса. Стоит отметить, что автор грешит идеализацией образа Моцарта. Пока он не наступает на интересы других композиторов, в этом нет ничего страшного - каждый из нас волен выбирать свои идеалы и с помощью собственных способностей превозносить их, однако ближе к концу книги Моцарт становится все более и более святым в ущерб другим. Слишком завистливый Сальери, излишне тщеславный да Понте, более чем равнодушный император и чрезмерно безвкусная публика... Автор умело, но излишне заметно, делит всех персонажей на «добро» и «зло», руководясь лишь одним критерием - отношением того или иного человека к Моцарту, начисто игнорируя личные качества человека как такового. Наведу простой пример - образ сестры Моцарта Наннерль. На протяжении всей книги автор пишет портрет девушки самыми нелестными красками, состоящими из цветов зависти и ревности. После женитьбы Вольфганга на Констанце Вебер, нелюбовь Наннерль переходит на жену брата, которой, по её мнению, повезло выйти замуж. Почти в самом конце Вейс приписал Наннерль ещё и присвоение наследства Леопольда. То есть, что же вышло - обычные детские недопонимая, бывающие у всех братьев и сестер выставлены чуть ли не искусными интригами, которые отравили отношения на всю жизнь, хотя, на самом деле, любой биограф всегда акцентировал внимание на взаимной любви Наннерль и Вольфганга. Но Вейс захотел изобразить иную сестру Моцарта, и у него это получилось. Человек, в жизни не знакомившийся с другими биографиями композитора, будет пребывать в полной уверенности, что так оно и было!
Но если Наннерль является не слишком принципиальным персонажем на сегодняшний день, то то, что Вейс проделал с Сальери, следует считать настоящим преступлением против истории. Когда читаешь «Возвышенное и Земное», напрашивается лишь один вывод: Сальери был бездарным неудачником, которого Глюк поставил на свое место. Единственная опера, о которой косвенно упоминается - провальный «Богач на один день» по либретто Лоренцо да Понте. Все. Сальери будто больше ничего не создал. То есть, видно, что чужие успехи Вейсом успешно прячутся.
Но «Возвышенное и Земное» можно почитать, улыбнуться и поставить на полочку, приняв за продукт личных симпатий автора. Я бы закрыла глаза на все погрешности, если бы не была написана новая книга - «Убийство Моцарта». Вот уж где Вейс допустил максимальное количество ошибок изо всех возможных. Их так много, что берет некая растерянность - с чего бы начать?..
Наверное, отступлю немного в сторону от логики автора, которая может служить объяснением и извинением за его убийственную для и без того испорченной репутации Сальери книгу. В драматических историях мы всегда занимаем чью-то сторону, особенно в тех, где много нестыковок и жертв. Вейс предан Моцарту и, пытаясь написать о нем, он пользуется методом «все средства хороши». Человек не стал разбираться - взяв хорошо известный миф, он не просто переделал его - Вейс полил грязью любые заслуги Сальери, которые признают большинство критиков. Попутно автор оскорбил всех любителей Бетховена и Шуберта, превратив не менее великих композиторов в неудачников и алкоголиков.
Когда не знаешь с чего начать - попробуй начать сначала. Что ж, медленно пойдем по книге. Самым первым аргументом против Сальери есть пропажа тела Моцарта. Вейс не раз делает акцент на том, что по записям шестого декабря в Вене не было бури, все свидетели говорят о том, что именно итальянец отговорил их идти на само кладбище, чтобы воздать последние почести и, поэтому, нельзя доказать - закопали тело в общей могиле или от него избавились, дабы никто и никогда не узнал правды. Что ж, самое время попросить историю опровергнуть эту нелепость. Император Иосиф II вошел в историю, как своеобразный реформатор. Он нажил себе врагов среди аристократии заявлением, что образование не должно быть привилегией богатых и тем, что не запрещал деятельность масонских лож. Изменениям подверглись и погребальные правила. Император считал, что похороны простых людей должны быть скромными, не разоряющими семью умершего, потому отдельные могилы были большой редкостью. А поскольку Моцарт на момент смерти уже впал в немилость у Габсбургов из-за постановки «Волшебной Флейты», то он принадлежал именно к этой категории простых людей. Потому не стоит считать погребение Моцарта «похоронами нищего» - как написано в статье Кушнера - ведь 85 процентов людей, проживающих в Вене - были захоронены по такой процедуре. Это сейчас подобное кажется нам варварством, но не стоит забывать, что прошло уже больше двухсот лет, и многие взгляды нашего времени не совпадают с эпохой Моцарта. Далее мне бы хотелось обратиться к исследованиям Браунберенса, который указывает на то, что церковные чиновники допустили ошибку, записав в книге, что похороны Моцарта состоялись 6 декабря. Скорее всего, они состоялись 7-го, и доказательством тому служит два аргумента. Первый - знаменитая буря разразилась над Веной именно 7 числа. Второе - по законам Иосифа тело могло быть предано земле через 48 часов после смерти. 6 декабря - это всего лишь 24 часа. Таким образом, буря действительно была, и в похоронах Моцарта в общей могиле нет ничего необычного, в чем пытается убедить нас Вейс. Никакого злого умысла. Аргумент же о том, что Антонио Сальери подговорил немногочисленных присутствующих при отпевании не идти на кладбище, дабы избавится от тела без свидетелей, легко опровергнуть тем, что в те времена не предусматривалось церемоний на кладбищах. Катафалк забирал умершего в шесть часов вечера (зимой это уже темно), ночь оно лежало в специальном помещении и утром могильщик закапывал его. То есть, Сальери не имеет к этому никакого отношения, а трогательная истории Анны Готлиб, которая в «Убийстве Моцарта» рассказывает о том, как спешила на кладбище, но к её приезду композитор уже был спешно похоронен, оказывается фальшивкой.
Книга «Убийство Моцарта» построена в виде расследования. Молодой американец, приезжая в Вену, ищет подтверждение тому, что Моцарта отравил Сальери. Он опрашивает всех знакомых композитора, и здесь повторяется история «Возвышенного и Земного» - то есть, никто и слова хорошего не говорит в сторону Сальери. Даже его ученики - Бетховен и Шуберт. Но именно диалоги с ними полностью выставляют книгу Вейса на посмешище для каждого, кто знаком с музыкой. Историю старых традиций и законов каждый знать не может, но биографии этих музыкантов прекрасно известны многим. Поэтому очень глупо использовать этих композиторов как аргумент против Сальери, ведь его педагогический талант под сомнение не ставит никто. Более того, во многих книгах выделено, что ученики тепло отзывались о нем. «Да, отношения со всеми складывались по-разному, но никто из них не вспоминал о Сальери как о человеке мрачном, желчном, сухом или недоброжелательном», - если цитировать «Пасынка истории».
В главе «Шуберт» молодой музыкант рассказывает о том, как его унижал Сальери, как он едва ни лишил ученика покровительства, завидев в его кантате моцартовское влияние. Но многие авторитетные источники, вроде «Энциклопедического словаря» Брокгауза - Ефрона или книги Миркина отмечают, что Шуберт изучал преимущественно Глюка, Моцарта и Бетховена. То есть, утверждения между собой не совпадают, ровно как и то, что в книге Шуберт якобы проводит все свободное время в кабаках, не желая давать частные уроки, а на деле же композитор только и жил тем, что преподавал. Действительно, был период, когда он забросил это занятие, но его друзья очень быстро проявили заботу и добыли ему частные уроки музыки. Про Бетховена даже вспомнить противно - редко кому удавалось столь гадко написать про человека, создавшего прекрасную «Лунную сонату» и великую девятую симфонию, которая восхваляет победу над собой, даруя силы каждому потерявшему надежду. Этот человек описан нелепо, жалко и порою - глупо. Сей гений не заслуживает подобного отношения к себе.
Кроме грубых ошибок книга пестрит мелкими неточностями, которые заставляют задуматься. К примеру, Эрнест Мюллер - один из венских скрипачей - рассказывает о том, что Сальери ужасно разговаривал на немецком, презирая этот язык. Однако, как это сопоставить с тем, что итальянец писал и немецкие произведения - зингшпиль «Трубочист» или оперу «Негры». Или же, Констанца фон Ниссен - вдова Моцарта - рассказывая о том, каким страшным человеком был Сальери, ни словом не обмолвилась о том, что Франц Ксавер - сын Моцарта - был одним из учеников Сальери? Также не упоминается и то, что Сальери стал педагогом для Зюсмайера - того, кого история назвала бездарностью, но без которого мир бы никогда не услышал «Реквием». Ведь по логике Вейса и других недоброжелателей, такой завистник, как Сальери, не должен был этого делать. Не найдя объяснения этому, критики итальянского композитора просто забыли об этих фактах, как делает каждый человек с тем, что ему невыгодно.
История любит защищать тех, кого она не оценила. Я согласна с тем, что музыка Моцарта - это музыка, достойная самого Бога, если бы он существовал, и реальность жестоко обошлась с этим одаренным человеком. Открывая его сейчас, мало кто может смириться с тем, что подобный гений так рано ушел из жизни, возможно, так и не написав лучшее своё произведение. Посему выдумываются страшные злодеи, которые при жизни таковыми не являлись. Поэтому наш долг не только чтить память ушедших, но и блюсти чистоту истории, ведь истину потерять куда проще, чем её снова найти.
