Вернуться на главную страницу
Тактика и стратегия латиноамериканской революции
«Тактика учит использованию
вооружённых сил в боях,
а стратегия - использованию боев
для достижения цели войны»
Карл фон Клаузевиц
Мы взяли эпиграфом к этим заметкам цитату из Клаузевица, военного автора, который воевал против Наполеона и который теоретизировал о войне столь мудро, что его нравилось цитировать Ленину, ценившему ясность его концепции, хотя речь шла, конечно, о буржуазном аналитике.
Тактика и стратегия - это два главных элемента искусства ведения войны, но война и политика тесно связаны между собой общим знаменателем, которым является стремление достичь конечной цели, будь то уничтожение противника в вооружённой борьбе или взятие политической власти.
Однако анализ тактических и стратегических принципов, которыми руководствуется военная или политическая борьба, нельзя сводить к одной схематичной формуле. Богатство каждого из этих понятий можно измерить лишь посредством комплексного анализа связанных с ними сложнейших мероприятий.
Нет неизменных тактических и стратегических целей. Иногда тактические цели приобретают стратегическую важность, а в других случаях стратегические цели превращаются в чисто тактические элементы.
Точный анализ относительного значения каждого из этих элементов - это то, что позволяет революционным силам в полной мере использовать все события и обстоятельства, направленные на достижение великой и конечной стратегической цели: взятие власти.
Власть является стратегической целью sine gua non революционных сил, и всё должно быть подчинено этому великому стремлению.
Чтобы взять власть в этом поляризованном мире, две силы которого предельно различны между собой и абсолютно противоположны по своим интересам, нельзя ограничиваться рамками той или иной географической или социальной общности. Взятие власти - это мировая цель революционных сил. Завоевание будущего представляет собой стратегический элемент революции, замораживание настоящего - это стратегическая контрцель, движущая силами реакции в современном мире, в котором они находятся в состоянии обороны.
В этой борьбе мирового масштаба громадное значение имеет географическое размещение позиций. Иногда ему принадлежит решающее значение. Куба, например, - выдвинутый вперёд бастион, возвышенность, с которой наблюдается обширный экономически перекошенный мир Латинской Америки; аванпост, который направляет в её сторону антенну своего излучения, так как пример Кубы принес свет всем народам региона. Кубинский форпост имеет большое стратегическое значение для противоборствующих лагерей - империализма и социализма, - которые сейчас оспаривают гегемонию в мире. Его значение было бы совсем другим, если бы он существовал в иной географической или социальной ситуации. Его значение было совсем другим, когда до революции он составлял лишь одну из тактических позиций империализма. В настоящее время значение кубинского редута возрастает не только потому, что он представляет собой открытую дверь в Латинскую Америку. К его стратегическому, военному и политическому положению присоединяется ещё и мощь его морального влияния; его моральные снаряды имеют столь разрушительную действенность, что становится едва ли не самым главным элементом в определении ценности Кубы.
Поэтому, чтобы анализировать каждый элемент в войне или в политике, нельзя отрывать его от того целого, частью которого он является. Все прецеденты подтверждают последовательную линию или позицию этого принципа по отношению к великим стратегическим целям.
Перенося данную дискуссию на почву Америки, следует задать себе вопрос, требующий точного ответа: каковы те тактические элементы, которые должны использоваться для достижения великой цели взятия власти в этой части мира? Возможно или невозможно в современных условиях нашего континента добиться этого (то есть установления социалистической власти) мирным путём?
Мы отвечаем категорически: в подавляющем большинстве случаев это невозможно. Самое большее, чего можно достичь мирно, - это формальный захват буржуазной властной надстройки, но переход от ситуации правительства, которое в условиях утвердившейся буржуазной законности формально приходит к власти, к социализму должен будет осуществляться в обстановке жесточайшей насильственной борьбы против всех тех, кто тем или иным образом попытается покончить с продвижением этого правительства к новым общественным отношениям.
Здесь одна из наиболее дискуссионных и в то же время наиболее важных проблем, по которой наша революция имеет, пожалуй, наибольшие расхождения с другими революционными движениями Америки. Мы должны со всей ясностью выразить свою позицию и попытаться проанализировать все «почему».
Америка в настоящее время представляет собой вулкан; он ещё не извергается, но уже сотрясается могучим поземным гулом, который предвещает приближение извержения. Эти предвестники слышны повсюду. Вторая Гаванская декларация является выражением и конкретизацией этих подземных движений. Она стремится добиться осознания необходимости и, более того, уверенности в возможности революционных изменений. Понятно, что американский вулкан не изолирован от всех остальных движений, которые бурлят в современном мире в нынешний момент решающего столкновения сил между двумя могущественными толкованиями истории. Мы могли бы, говоря о нашей родине, сослаться на следующие слова Гаванской декларации:
«Чем является история Кубы, если не историей Латинской Америки? Что такое история Латинской Америки, если не история Азии, Африки и Океании? И что представляет собой история этих народов, если не историю самой жестокой и бесчеловечной эксплуатации империализмом всего мира?»
Америка, равно как Африка, Азия и Океания, - это части единого целого, в котором экономическое развитие было изуродовано деятельностью империализма. Но не все эти континенты обладают одинаковыми характеристиками. Формам империалистической, колониальной и неоколониальной экономической эксплуатации, использовавшимся буржуазными силами Европы, суждено было столкнуться не только с освободительной борьбой угнетённых народов Азии, Африки или Океании, но также и с проникновением империалистического североамериканского капитала. Это создало различные соотношения сил в определённых странах и сделало возможным в некоторых из них мирный переход к независимым или полуколониальным национально-буржуазным системам.
В Америке - нет. Америка - это плацдарм североамериканского империализма. Нет в мире экономических сил, способных поддержать борьбу, которую развернула бы национальная буржуазия с североамериканским империализмом, а потому её силы, относительно более слабые по сравнению с буржуазией других регионов, подчиняются империализму, идут на соглашения и сделки с ним.
Перед лицом этой ужасной для вечно всего боящейся буржуазии драмы выбора: подчинение иностранному капиталу или уничтожение в борьбе с внутренними народными силами; перед лицом этой дилеммы, которую Кубинская революция углубила и поляризовала своим примером, буржуазии не остаётся другого решения, кроме капитуляции. А когда та свершается, когда освящается договор о подчинении, силы местной реакции объединяются с самой могущественной реакцией внешней и делают невозможным мирное развитие социальных революций.
Характеризуя современную ситуацию, Вторая Гаванская декларация отмечает:
«Во многих странах Латинской Америки революция сегодня неизбежна. Этот факт обусловлен не чьей-либо волей. Он обусловлен ужасающими условиями эксплуатации, в которых живет американец, развитием революционного сознания в массах, мировым кризисом империализма и всемирной борьбой угнетённых народов. Отмечаемое сегодня волнение является безошибочным признаком восстания. Приходят в движение глубинные силы континента, который был свидетелем четырёхвековой рабской, полурабской и феодальной эксплуатации человека, начиная с коренных жителей и привезённых из Африки рабов и кончая с национальным населением, возникшим впоследствии: белыми, неграми, мулатами, метисами и индейцами, которых сегодня роднят презрение, унижение и угнетение со стороны янки, как роднит их и надежда на лучшее будущее».
Таким образом, можно заключить, что решимость достичь более справедливой общественной системы должна заставить нас думать главным образом о вооружённой борьбе. Имеется, конечно, и возможность мирного перехода; на неё указывают работы классиков марксизма и она подтверждена недавней Декларацией коммунистических партий, но в современных условиях Америки с каждой минутой всё труднее реализовывать мирные устремления: последние события с точки зрения Кубы показывают сплочённость буржуазных правительств региона с империалистическим агрессором по главным аспектам конфликта.
Напомним о нашем настойчивом предупреждении: мирный переход - это не завоевание формальной власти посредством выборов или движения общественного мнения без прямого сражения; он означает установление социалистической власти со всеми её атрибутами без использования вооружённой борьбы. Естественно, это не означает, что все прогрессивные силы должны вступить на путь вооружённой борьбы; они должны до последней минуты использовать возможность борьбы легальной, в рамках буржуазной системы.
Главное здесь, как указывает Декларация 81 партии...
В отношении формы, которую примут революционные движения после взятия власти, возникают вопросы, истолкование которых представляет большой интерес. Характеризуя современную эпоху, Декларация 81 партий гласит:
«Наша эпоха, главное содержание которой составляет переход от капитализма к социализму, начатый Великой Октябрьской социалистической революцией, является эпохой борьбы двух диаметрально противоположных общественных систем, эпохой социалистических революций и национально-освободительных движений, эпохой разрушения империализма, ликвидации колониальной системы, эпохой перехода всё большего числа народов на социалистический путь, эпохой победы социализма и коммунизма во всём мире.
Главная черта нашей эпохи состоит в том, что мировая социалистическая система превращается в решающий фактор развития человеческого общества».
Иными словами, утверждается, что при всей важности борьбы за освобождение народов то, что определяет нынешний момент, это переход от капитализма к социализму. На всех эксплуатируемых континентах имеются страны, в которых существующие там общественные системы достигли разных уровней развития, но почти все они характеризуются наличием мощных социальных страт феодального характера и сильной зависимостью от иностранного капитала. Было бы логично полагать, что в освободительной борьбе, если следовать естественному ходу поступательного развития, сначала возникнут правительства национальной демократии с более или менее ярко выраженным преобладанием буржуазии; это действительно произошло во многих случаях. Однако те народы, которые для завоевания независимости были вынуждены прибегнуть к силе, продвинулись по пути социальных реформ дальше, а многие из них вступили в социализм.
Куба и Алжир дают нам новейшие ощутимые примеры воздействия вооружённой борьбы на развитие общественных преобразований. И если мы приходим к заключению, что в Америке мирный путь почти ликвидирован как возможность, то мы можем утверждать, что очень вероятно, победоносные революции в данном регионе мира будут иметь своим результатом режимы с социалистической структурой.
Чтобы прийти к этому, прольются реки крови. Еще не залечивший свои раны Алжир, продолжающий истекать кровью Вьетнам, отважно, но одиноко борющаяся за свою независимость Ангола, а также Венесуэла, патриоты которой, вдохновлённые борьбой кубинцев, продемонстрировали на днях самую высокую и самую выразительную форму солидарности с нашей революцией, и Гватемала, ведущая трудную, почти невидимую борьбу, - вот ощутимые примеры этого.
Кровь народа - это самое священное наше сокровище, но её приходится проливать, чтобы не дать пролиться гораздо большей крови в будущем.
На других континентах, где освобождение было достигнуто в борьбе против колониализма, были установлены более или менее прочные буржуазные режимы. Это произошло без насилия или почти без него, но следуя логике событий, имевших место до сегодняшнего дня, логично предположить, что эта национальная буржуазия в ходе своего непрерывного развития в определённый момент вступит в противоречие с остальными слоями населения. С ликвидацией ига угнетающей страны-метрополии буржуазия исчерпает себя как революционная сила, превратится в полном смысле слова в эксплуататорский класс и цикл социальной борьбы возобновится. Можно или нельзя будет продвигаться при этом по мирному пути? В любом случае в данной борьбе неизбежно противостояние двух крупных факторов: эксплуатируемых и эксплуататоров.
Поскольку речь идёт о взятии власти, эта дилемма нашей эпохи не избежала проникновения в дискуссию североамериканских империалистов. Они тоже выступают за мирный переход. Они согласны ликвидировать старые феодальные структуры, которые до сих пор сохраняются в Америке, и объединиться с наиболее развитой частью национальной буржуазии для проведения отдельных бюджетных реформ, некоторого изменения режима землевладения, умеренной индустриализации, которая затронет преимущественно производство товаров широкого потребления и основана на технологии и сырье, импортированных из США. Эта усовершенствованная формула подразумевает союз национальной буржуазии с внешними силами и интересами; они вместе создают в определённой стране новые отрасли промышленности, получают для этих отраслей такие налоговые льготы, которые позволят исключить конкуренцию со стороны других империалистических держав и вывозить из страны полученные таким путём прибыли под прикрытием несовершенного валютного регулирования.
Посредством этой новейшей и более гибкой системы эксплуатации сама «националистическая» страна берёт на себя защиту интересов Соединённых Штатов, устанавливая таможенные тарифы, позволяющие получить сверхприбыли (которые те же североамериканцы реэкспортируют в свою страну). Естественно, что продажную цену товара, не испытывающего конкуренции, устанавливают производящие его монополии. Всё это и отражено в проектах «Союза ради прогресса», который является не чем иным, как империалистической попыткой затормозить созревание условий для народной революции посредством дележа небольшой части своих прибылей с креольскими эксплуататорскими классами, становящимися надёжными союзниками в борьбе против наиболее эксплуатируемых классов. Иначе говоря, это попытка в максимально возможной мере упразднить внутренние противоречия капиталистического строя.
Как мы уже сказали, в Америке пока нет силы, способной вмешаться в эту экономическую борьбу, и потому здесь игра империалистов достаточно проста. Единственной возможностью изменить эту ситуацию выступает всё более бурное развитие европейского Общего рынка, который под руководством Германии смог бы достичь достаточного могущества, чтобы конкурировать в этих широтах с североамериканским капиталом. Но развитие внутренних противоречий и их насильственное разрешение происходят сейчас так быстро, так вулканически, что возникает впечатление, что Америка превратится в поле битвы между эксплуатируемыми и эксплуататорами раньше, чем в арену борьбы между двумя империализмами. Намерениям Союза ради прогресса не суждено сбыться, потому что сознание масс и объективные условия слишком созрели для того, чтобы сделать возможной столь незамысловатую ловушку.
Решающим в настоящее время является то, что фронт империализма и креольской буржуазии остаётся единым. На последнем голосовании в ОАГ разногласий по фундаментальным вопросам не наблюдалось и только некоторые правительства стыдливо прикрыли свою откровенность легалистскими формулами, так и не разоблачив агрессивной сущности принятых США решений, противоречащих всякому праву.
Тот факт, что на Кубе имелись атомные ракеты, послужил предлогом для того, чтобы все встали на сторону Соединённых Штатов: акция на Плайя-Хирон не произвела противоположного действия. Хотя латиноамериканские правительства хорошо знают, что это было оборонительное оружие, как знают и то, кто является агрессором. Выходит, что все они, хотя и не говорят это вслух, знают о подлинной угрозе, исходящей от кубинской революции. Самые продавшиеся, а потому и самые циничные из них говорят об опасности «подрывных действий» со стороны Кубы, и они правы. Самая большая опасность, которую несёт в себе Кубинская революция, состоит в её заразительном примере, в распространении революции, в том, что правительство, руководимое лидером мирового масштаба, сумело поднять мужество кубинского народа на редкую в истории высоту.
Это вызывающий трепет пример народа, который готов сам сгореть в атомном пожаре ради того, чтобы его пепел превратился в фундамент для новых обществ, и который, когда за его спиной заключается соглашение о вывозе атомных ракет, не издаёт вздох облегчения, не благодарит за перемирие, но выступает на мировую арену, чтобы своим собственным и только ему свойственным голосом позицию борьбы и, более того, свою решимость продолжать бороться, даже если он останется один на один со всеми опасностями, включая атомную угрозу со стороны североамериканского империализма.
Это потрясает народы. Они слышат этот новый призывный голос, который доносится с Кубы и звучит громче, чем все страхи, всё враньё, все предрассудки, чем вековой голод, чем все те средства, которыми его пытаются задушить. Он крепче, чем страх перед местью, самым варварским наказанием, самой жестокой смертью, самым зверским угнетением со стороны эксплуататоров. Этот голос с новыми и чистыми тонами отозвался во всех уголках Америки. В этом состояла наша миссия, и мы выполняли и будем выполнять её со всей решимостью нашего революционного сознания.
Можно спросить себя: и это единственный путь? А нельзя ли использовать противоречия в империалистическом лагере, найти поддержку тех секторов буржуазии, которые империализм подвергал закабалению, а иногда - ударам и унижению? Нельзя ли поискать формулу, менее суровую, менее саморазрушительную, чем эта позиция Кубы? Нельзя ли добиться силой или совместными дипломатическими маневрами выживания Кубы? Мы отвечаем: против грубой силы - сила и решимость, против всех тех, кто желает нас уничтожить, - лишь воля бороться до последнего человека, защищая свою страну.
И эта формула сохраняет свою силу для всей Америки: тем, кто стремится удержать власть вопреки воле народа - отвечать огнём и кровью, пока не будет уничтожен последний эксплуататор.
Как осуществить такую революцию в Америке? Дадим слово Второй Гаванской декларации:
«В наших странах недоразвитость промышленности сочетается с феодальным характером аграрного строя. Именно поэтому, при всей тяжести условий жизни городских рабочих, сельское население проживает в ещё более ужасных условиях угнетения и эксплуатации; и при этом оно, за немногими исключениями, является самым многочисленным сектором латиноамериканского населения, достигая подчас 70% его численности. За вычетом землевладельцем, которые зачастую проживают в городах, остальная многочисленная часть сельского населения находит себе пропитание, трудясь в качестве пеонов в асьендах за нищенскую заработную плату, или обрабатывает землю на таких условиях эксплуатации, которым не в чем позавидовать Средневековью.
Именно эти обстоятельства определяют то, что в Латинской Америке бедное сельское население составляет громадную потенциальную революционную силу.
Армии, сформированные и оснащённые для традиционной войны и представляющие собой силу, на которую опирается власть эксплуататорских классов, оказываются абсолютно бессильными, когда сталкиваются с партизанской войной крестьян в их естественных условиях обитания. Они теряют по 10 солдат на каждого павшего революционного бойца, и их ряды охватывает деморализация, как только им приходится противостоять невидимому врагу, не оставляющему им возможности блеснуть академической тактикой и парадными воинскими фанфарами, которые они так часто демонстрируют при подавлении рабочих и студентов в городах.
Борьба, которую начинают немногочисленные отряды бойцов, без конца питается новыми силами; начинает разворачиваться массовое движение, старый порядок постепенно раскалывается на тысячу кусочков, и тогда наступает момент, когда рабочий класс и городские массы решают исход борьбы.
Что же с самого начала борьбы делает эти первые отряды непобедимыми, независимо от численности, мощи и ресурсов врага? Поддержка народа; и этой массовой поддержкой они будут располагать в возрастающей степени.
Но крестьянство - это такой класс, который в силу состояния бескультурья, в котором его держат, и изолированности, в которой он живет, нуждается в революционном и политическом руководстве со стороны рабочего класса и революционной интеллигенции, без которых он сам по себе не смог бы подняться на борьбу и одержать победу.
В современных исторических условиях Латинской Америки национальная буржуазия не может возглавить антифеодальную и антиимпериалистическую борьбу. Опыт показывает, что в наших странах этот класс, даже когда его интересы противоречат интересам империализма янки, оказывался неспособным пойти на столкновение с ним, поскольку парализован страхом перед социальной революцией и напуган требованиями эксплуатируемых масс».
Так говорится во Второй Гаванской декларации, и это является своего рода рецептом того, чем должны стать революции в Америке. Не мечтать о союзах, которые не будут находиться под абсолютным руководством рабочего класса; не думать о сотрудничестве с фарисейской и предательской буржуазией, уничтожающей силы, на которые она опиралась, чтобы прийти к власти; оружие в руках народа, обширные уголки нашей Америки как поле битвы, крестьянство, борющееся за землю; военные засады, беспощадная смерть эксплуататору - и, неся эту смерть, суметь и принять её, принять с достоинством революционера - вот что имеет значение.
Такова панорама Америки, континента, который готовится к борьбе. Чем скорее он возьмется за оружие, чем быстрее он занесёт свои мачете над головами землевладельцев, промышленников, банкиров, эксплуататоров всех мастей и над их видимой верхушкой - угнетательской армией, тем лучше.
О том, должна ли тактика вооружённой борьбы всегда сводиться к партизанской войне или допустимо осуществлять другие акции в качестве направляющей оси борьбы, можно долго дискутировать. Наши возражения против использования иной тактики в Америке базируются на двух аргументах.
Во-первых, если принять за истину, что враг будет бороться за сохранение власти, то следует подумать о разрушении угнетательской армии, а чтобы разрушить её, необходимо противопоставить ей народную армию.
Такая армия рождается не спонтанно, она должна вооружаться из захваченных у врага арсеналов, и это обусловливает тяжелый и длительный характер борьбы, в которой народные силы и их руководители всегда будут противостоять наступлению превосходящих сил, не имея адекватных условий для защиты и маневренности.
Напротив, партизанский отряд, действующий в благоприятной для борьбы местности, обеспечивает безопасность и стабильность революционного руководства; городские силы, управляемые из Генерального штаба народной армии, могут осуществлять акции огромной важности, но возможная случайная гибель городских групп в этом случае не убьёт душу революции, её руководство, которое из сельской крепости будет продолжать укреплять революционный дух масс и организовывать новые силы для других боёв.
Во-вторых, это континентальный характер борьбы. Можно ли представлять этот новый этап освобождения Америки как противостояние двух местных сил, борющихся за власть на определённой территории? Очевидно, нет, ибо смертельная борьба развернётся между всеми народными и всеми репрессивными силами региона.
Янки вмешаются из-за общности интересов, а также потому, что борьба в Америке имеет для них решающее значение; при этом они вмешаются всеми средствами, обрушив на народные силы все имеющиеся в их распоряжении виды разрушительного оружия. Они не позволят консолидироваться революционной власти, а если где-то тем не менее это произойдёт, они возобновят свои атаки, не признают новую власть, постараются расколоть революционные силы, внедрят саботажников всех мастей, попытаются экономически удушить новое государство, словом, уничтожить его.
При такой перспективе мы полагаем, что будет весьма трудным достигнуть победы в отдельно взятой стране Америки. На единство репрессивных сил необходимо отвечать единством сил народных. Во всех странах, в которых угнетение доведено до невыносимого уровня, взовьется знамя восстания, и это восстание в силу исторической необходимости примет континентальный характер. Как сказал когда-то Фидель, Кордильера Анд призвана стать Сьерра-Маэстрой Америки, а все обширные территории этого континента призваны стать ареной борьбы не на жизнь, а на смерть против власти империализма.
Мы не можем предсказать, когда борьба примет этот, континентальный характер и сколько времени она продлится, но можем прогнозировать её пришествие, потому что она - продукт исторических, экономических и политических обстоятельств, и изменить её направленность нельзя.
Такому пониманию континентальной стратегии и тактики противопоставляют некоторые ограниченные формулы: избирательная борьба меньшего масштаба, отдельный избирательный успех вроде избрания двух депутатов, одного сенатора, четырёх алькальдов; крупная народная манифестация, разгоняемая выстрелами; выборы, которые проигрываются меньшим числом голосов, чем предыдущие; одна успешная и десять проигранных забастовок; шаг вперёд, десять назад; одна частная победа здесь и десять поражений там. И вдобавок в определённый момент противник изменяет правила игры и надо начинать всё сначала.
Откуда такая постановка вопросов? Для чего такое расточительство народной энергии? По одной простой причине. Внутри прогрессивных сил некоторых стран Америки существует полная путаница в тактических целях, что и даёт в результате полную утрату понимания целей стратегических. Надо записать на счёт здравого смысла реакции то, что она сумела сделать эти, умеренно-оборонительные позиции главной целью своего классового врага.
В тех местах, где есть такие серьезные ошибки, народ год за годом бросает свои легионы на завоевание достижений, стоящих ему многих жертв, но не имеющих ни малейшего значения. Это мелкие холмы, над которыми полностью господствует огонь вражеской артиллерии. Холм - парламент, холм - законность, холм - легальная экономическая забастовка, холм - повышение заработной платы, холм - буржуазная конституция, холм - освобождение народного героя. И самое худшее в том, что для завоевания этих позиций приходится участвовать в политической игре буржуазного государства, а чтобы получить разрешение на участие в этой опасной игре, надо продемонстрировать, что ты можешь существовать в рамках буржуазной законности. Надо показывать, что хорошо то, что не опасно, что никому не придёт в голову ни нападать на казармы и поезда, ни разрушать мосты, ни казнить провокаторов и палачей, ни восставать в горах, ни поднимать - твёрдо и решительно - знамя борьбы за единственно возможное, насильственное утверждение [достоинства и свободы] Америки, ведя последний, искупительный бой за её освобождение.
Противоречива картина сегодняшней Латинской Америки: руководители прогрессивных сил, которые находятся не на высоте руководимых; народы достигающие неведомых прежде вершин, народы, горящие желанием что-то сделать, и руководители, которые сдерживают их устремления. Откровенные массовые убийства в этой части Америки и бесстрашный народ, идущий навстречу уготованной ему бойне, которая, однако, будет означать окончательное искупление; интеллектуалы, мудрецы, тормозящие всеми имеющимися в их распоряжении средствами натиск масс - и дезориентирующие их поиск, их страстное стремление реализовать великие стратегические цели: взять политическую власть, уничтожить армию и систему эксплуатации человека человеком.
Противоречивая, но и вселяющая надежду картина: массы знают, что роль Иова не сообразуется с миссией революционера - и готовятся к битве.
Будет ли империализм и далее сдавать одну позицию за другой или же, озверев, предпримет, как он недавно угрожал, ядерную атаку, которая бросит мир в атомный пожар? Этого сказать мы не можем. Но мы утверждаем, что должны идти по пути освобождения, даже если ценой этого станут миллионы жертв атомной войны. Ибо в смертельной схватке двух систем нельзя думать ни о чём, кроме окончательной победы социализма - или об его откате в случае победы ядерной агрессии империализма.
Куба - на пороге нашествия, ей угрожают самые могущественные силы империализма, она - на грани атомной смерти. Не отступая от окопов, она в последний раз зовёт Америку на битву - битву, которая не завершится страшным, но коротким сражением, но может вылиться в годы изнурительных столкновений и невыносимых страданий во всех уголках континента. Наступление империализма и местной буржуазии ещё не раз поставит народные движения на грань уничтожения, но всякий раз, черпая силы в народе, они будут возрождаться, пока не наступит окончательное освобождение.
Отсюда, из одинокого окопа авангарда, наш народ обращает свой голос к братьям. Это не лебединая песня разгромленной революции, а революционный гимн, призванный увековечить себя на устах бойцов всей Америки. Ему вторит эхо истории.
«Verde Olivo», 6 октября 1968 г.
Публикуется с книги:Че Гевара, Э. Статьи, выступления, письма /Пер. с исп. Е. Вороной и др. - М.: Культурная революция, 2006 г. - 283-297 с.
