Вернуться на главную страницу
Заметки к изучению идеологии Кубинской революции
Это - необычная революция, и некоторые считают, что она не соответствует одной из наиболее ортодоксальных предпосылок революционного движения, сформулированной Лениным: «Без революционной теории нет революционного движения». Договоримся, что революционная теория как выражение социальной истины выше какого бы то ни было её изложения. Другими словами, революция может осуществиться, если верно толкуется историческая реальность и если правильно используются участвующие в ней силы - даже если те не знакомы с теорией.
В любой революции всегда участвуют группы людей, принадлежащих к самым различным течениям, которые, однако, совпадают в своих действиях и в непосредственных целях, к которым они стремятся.
Ясно, что, если революционные руководители перед началом активных действий обладают соответствующим теоретическим знанием, они могут избежать многих ошибок - в том, разумеется, случае, если принятая теория отражает реальное положение дел.
Основные действующие лица нашей Революции не имели последовательной и стройной концепции, но с другой стороны, нельзя сказать, что они не имели представления о различных концепциях истории общества, экономики, и революции, которые обсуждаются сегодня в мире.
Глубокое знание действительности, тесная связь с народом, твёрдость в достижении цели и опыт революционной практики дали руководителям революции возможность более полно сформулировать теоретическую концепцию.
Всё сказанное должно рассматриваться как введение к разъяснению этого любопытного феномена который заинтриговал весь мир - феномена Кубинской Революции. Как и почему группа людей, которая была наголову разбита во много раз лучше вооружённой и многочисленной армией, сначала смогла выжить, затем окрепнуть, позднее стать сильнее врага на полях сражений, а в последующем продвинуться на новые территории, вплоть до заключительного разгрома врага в решающих битвах, несмотря на то, что количественно она продолжала уступать ему? Это событие истории современного мира действительно достойно изучения.
Разумеется, мы, которые зачастую не проявляли необходимого интереса к теории, не будем сейчас говорить о правде кубинской революции, как люди её осуществившие. Просто попытаемся дать основы для того, чтобы правда эта верно истолковывалась. При этом следует выделить в кубинской революции два совершенно различных этапа: вооружённой борьбы - до первого января 1959 года - и политических, экономических и социальных преобразований после этой даты.
В свою очередь, эти два этапа заслуживают дальнейшего членения, причём мы делаем это не под углом зрения изложения последовательности событий, а анализируя эволюцию революционного мышления руководства; эволюцию, протекавшую через его отношения с народными массами. Кстати, именно здесь возникает необходимость изложить нашу общую позицию относительно одного из самых спорных в современном мире терминов: марксизма.
Когда нас спрашивают: марксисты вы или нет, наша позиция примерно такая же, как у физика, когда его спрашивают, ньютонианец ли он, или биолога, отвечающего на вопрос, пастерианец ли он... Есть истины настолько очевидные, настолько укоренившиеся в сознании народов, что обсуждение их стало уже бесполезным. Нужно быть «марксистом» с той же естественностью, с которой являются «ньютонистом» в физике или «пастерианцем» в биологии, исходя при этом из того, что новые факты и события, определяющие новые концепции, никогда не умаляют ту часть истины, которая содержалась в концепциях прошлого. Так обстоит, например, дело в случае соотношения теории относительности Эйнштейна или квантовой теории Планка с более ранними открытиями Ньютона. Без сомнения, они абсолютно не умаляют величия английского мыслителя. Именно благодаря Ньютону стал возможен прорыв физики к открытию новых концепций Вселенной. Деятельность английского учёного была необходимым этапом в этом процессе.
Прорыв в области социально-политических наук, как и в прорыве в других областях, являются звеньями в цепи длительного исторического процесса; полученные знания суммируются, накапливаются и постоянно совершенствуются. На заре истории народов была математика китайская, арабская и индийская, а сейчас математика не имеет границ. В нашей истории были и грек Пифагор, и итальянец Галилей, и англичанин Ньютон, и немец Гаусс, и русский Лобачевский, и Эйнштейн, и многие другие. Также и в области социально-политических наук длинная цепочка мыслителей, от Демокрита до Маркса, присоединяла к нашим знаниям результаты своих оригинальных исследований и возводила здание науки из своего опыта и доктрин.
Заслуга Маркса в том, что он осуществил качественный сдвиг в истории общественной мысли, сумел по новому истолковать исторические процессы, понять их динамику, предвидеть будущее, однако, помимо этого предвидения - выполнения до конца своего научного долга, он выразил революционную концепцию: необходимо не только объяснять природу, но и преобразовывать её. Человек перестаёт быть рабом и инструментом среды и превращается в архитектора собственной судьбы. Именно поэтому в настоящее время Маркса пытаются позиционировать таким образом, что он становится обязательной мишенью для всех тех, кто заинтересован в сохранении старых порядков; так, как это раньше произошло с Демокритом, чей труд был сожжён лично Платоном и его последователями - идеологами афинской рабовладельческой аристократии.
Начиная со времени Маркса-революционера появилась политическая группа с конкретными идеями, опирающимися на наследие гигантов - Маркса и Энгельса и развивающимися во времени, этап за этапом, такими личностями, как Ленин, Сталин, Мао Цзе Дунь, а также современными советскими и китайскими руководителями, придавшими новую цельность этому учению создавшими примеры для подражания.
Кубинская революция взяла Маркса там, где он отложил в сторону науку, чтобы реализовать «критику оружием». И взяла она его там не из-за ревизионизма; не для того, чтобы бороться с теми, кто был после Маркса, не для того, чтобы оживить «чистого» Маркса, но просто из-за того, что именно до той поры Маркс, как учёный, абстрагируясь от сиюминутной окружающей действительности, исследовал и прогнозировал. Затем же в рамках этой действительности Маркс-революционер сражался. Мы, революционеры-практики, начиная нашу борьбу, просто действовали в соответствии с законами, открытыми Марксом-ученым. И, ведя вооруженную борьбу, сражаясь со старой структурой власти, поддерживаемые народом в разрушении этой структуры, имея целью нашей борьбы счастье народа, мы просто следовали предсказаниям Маркса-ученого. Другими словами, и нужно ещё раз подчеркнуть это, законы Маркса содержатся в свершениях Кубинской Революции, независимо от того, знакомы ли эти законы во всей полноте её лидерам, разделяют ли они теоретические взгляды Маркса или нет.
Для лучшего понимания кубинского революционного движения в период, предшествующий Первому января (1959 г.), необходимо разделить его на следующие этапы: период до высадки с «Гранмы»; от высадки с «Гранмы» до победы у Ла-Плата и Арройо-дель-Инфиерно; от этих событий до взятия Уверо и создания Второй партизанской колонны; затем до создания Второй партизанской колонны; затем до создания Третьей и Четвёртой колонн, наступления до Сьерра-де-Кристаль и открытия Второго Фронта; далее до апрельской забастовки и её провала; отражения последнего большого наступления противника; рейда в Лас-Вильяс. Каждый из этих малых исторических моментов партизанской войны включает в себя и различные социальные концепции, различные оценки кубинской действительности, формировавшие мышление тех военных лидеров Революции, которые со временем утвердили себя и в качестве её политических руководителей.
До высадки с «Гранмы» у нас преобладало мироощущение, которое в определённой мере можно назвать субъективистским. Слепая надежда на скорый взрыв народного возмущения, энтузиазм и вера в возможность ликвидации батистовской власти путём ожидавшегося в скором времени восстания и спонтанных революционных забастовок с последующим падением диктатора. Движение было прямым наследником Ортодоксальной партии и её основного девиза: «Стыд против денег». Иначе говоря, порядочность и честность администрации как основная идея кубинского правительства.
Тем не менее за несколько лет до этого Фидель Кастро в своей речи «История меня оправдает» заложил основы концепции нашей революции. Цели, намеченные им в этой речи, были почти полностью осуществлены Революцией, но ею же они были расширены - особенно, поскольку речь шла о её углублении в экономической сфере, что привело к сходному углублению революционного преобразования в сфере политики - национальной и международной.
После высадки нас ждало поражение, почти полное уничтожение наших сил, их перегруппировка и последующее объединение в партизанский отряд. Вот тогда мы, небольшое число выживших, причём выживших и не потерявших мужества и воли к борьбе, пришли к пониманию ошибочности порождённой нашим воображением схемы возникновения стихийных очагов борьбы по всему Острову; мы пришли к осознанию того, что борьба будет долгой и что она должна опираться на участие в ней широких масс крестьянства.
Именно тогда в партизанское движение приходят первые крестьяне и происходят два первых боевых столкновения, незначительные - по числу их участников, но исключительно важные с точки зрения психологической: именно они позволили преодолеть предрассудки, которые существовали среди бойцов-горожан, составляющих ядро и основную часть отряда, по отношению к крестьянам. Крестьяне же, в свою очередь, не доверяли партизанам и прежде всего боялись варварских репрессий правительства. На этом этапе выявились два обстоятельства, оба очень важные с точки зрения взаимосвязи факторов: крестьяне поняли, что ни зверства армии, ни непрерывность преследования ею партизан не смогут покончить с теми, кто непосредственно угрожает жизни крестьян, их домам, их урожаю, их семьям; поэтому наилучшим решением для них было бы укрыться за спинами партизан, где их жизни были бы в безопасности. Но и партизаны осознали всё большую необходимость завоевать крестьянские массы на свою сторону, для чего им надо было, очевидно, предложить нечто, чего они жаждали бы всей душой. А для крестьянина нет ничего более желанного, чем земля.
В последующие месяцы продолжался этап кочевой жизни, когда Повстанческая армия начала завоевывать зоны влияния. Она не могла постоянно находиться в этих зонах, но и вражеская армия не могла этого сделать и едва проникала на эти территории. В результате серии боев образовалось подобие линии фронта, не очень четко демаркированной воюющими сторонами.
28 мая 1957 года стало качественной вехой в развитии борьбы: был атакован гарнизон в Уверо, который был хорошо вооружен, защищён достаточно мощными оборонительными сооружениями и имел возможность быстро получить подкрепление как со стороны моря, так и используя аэродром. Победа повстанческих сил в этой битве (одной из самых кровопролитных: тридцать процентов вступивших в сражение бойцов были убиты или ранены) позволила полностью изменить сложившуюся ситуацию. Образовалась территория, на которой Повстанческая армия навела свои порядки, откуда врагу не могла просочиться информация о наших вооружённых силах и откуда мы могли одним броском достигнуть равнины и атаковать оборонительные пункты противника.
Немного позднее уже произошло первое разделение наших вооружённых сил, и были образованы две боеспособные колонны. Вторая колонна получила из соображений вполне детской конспирации наименование Четвёртой. Сразу вслед за этим обе колонны предприняли активные действия, 26 июля была атакована Эстрада Пальма, а пять дней спустя - Буэйсито, в тридцати километрах от Эстрады. Демонстрации силы стали более интенсивными, мы ожидали карателей в полной боевой готовности. Несколько их попыток подняться в Сьерру закончились неудачей. Были открыты уже несколько фронтов борьбы; появились участки «ничейной земли», где обе стороны проводили боевые рейды, возвращаясь затем за свои «передовые линии».
Численность герильи росла в значительной мере за счёт крестьян зоны боевых действий и отдельных участников Движения из городов; повышалась боеспособность, поднимался боевой дух партизан. После отражения нескольких попыток наступления врага, в феврале 1958 года часть партизан выделилась в колонну Альмейды, Третью, которая заняла позицию непосредственно в районе около Сантьяго, и шестую колонну Рауля Кастро, которой было присвоено имя нашего героя, Франка Паиса, погибшего несколькими месяцами раньше. В первых числах марта Рауль совершил героический переход через центральное шоссе, обосновался на холмах у Маяри и образовал Второй Восточный Фронт имени Франка Паиса.
Растущие успехи наших повстанческих сил, несмотря на цензуру, влияли на умы людей; стала быстро расти, достигла своего максимума революционная активность народа. Именно в этот момент в Гаване был поставлен вопрос о расширении борьбы на всю территорию страны путём организации революционной всеобщей забастовки, которая должна была уничтожить врага одновременно по всем направлениям.
Повстанческая армия должна была в этом случае выполнить функцию катализатора или, может быть, «раздражающей занозы» для освобождения мощи движения. В эти дни наши партизанские силы увеличили свою активность, начала создаваться героическая легенда Камило Сьенфуэгоса, впервые перенесшего борьбу на восточную равнину.
Однако вопрос о революционной стачке не был поставлен адекватно: игнорировалась вся важность единства рабочего движения; не добивались того, чтобы рабочие сами в ходе осуществления своего революционного действия выбрали наиболее благоприятный для стачки момент. Забастовка готовилась как тайный переворот, призыв к которому должен был поступить по радио; закрывались глаза на тот факт, что секретная информация о дне и часе начала забастовки стала известна агентам режима (Курьез, о котором нужно упомянуть хоть раз, рассказывая историю нашей Революции: Жюль Дюбуа, доносчик североамериканских монополий, заранее знал о дне начала забастовки (Примечание автора).), но не народу. Забастовочное движение потерпело неудачу, были безжалостно убиты многие лучшие революционеры...
В этот момент произошло одно из самых важных качественных изменений в развитии военных действий. Пришла уверенность в том, что победа будет достигнута только путём постепенного роста партизанских сил, вплоть до полного разгрома армии противника в ходе фронтальных сражений.
К этому времени уже были установлены прочные и всесторонние отношения с крестьянством. Повстанческая армия имела свои кодексы - и уголовный и гражданский, отправляла правосудие, распределяла продовольствие и собирала налоги на управляемых ею территориях. Соседние зоны также находились под влиянием Повстанческой армии. Были проведены крупные наступательные операции, в результате которых за два месяца борьбы армия противника полностью была деморализована, потеряв тысячу солдат и шестьсот единиц вооружения, пополнившего наши боевые запасы.
Эта ситуация показала, что армия противника уже не могла нас разгромить. Не было силы на Кубе, способной захватить вершины Сьерра-Маэстры и холмы, где был расположен Второй Восточный Фронт имени Франка Паиса. В Ориенте дороги стали непроходимыми для войск тирании. После того как наступление противника завершилось его разгромом, Камило Съенфуэгосу в главе Колонны №2 и автору этих строк во главе Колонны № 8 имени Сиро Редондо было поручено пересечь провинцию Камагуэй и, обосновавшись в Лас-Вильясе, перерезать стратегические коммуникации противника. Камило должен был затем продолжить своё продвижение на запад и повторить подвиг героя (Антонио Масео), имя которого было присвоено его колонне: пройти весь остров от востока до запада.
Война в этот момент приобретает новый характер. Соотношение сил меняется в пользу Революции, две маленькие колонны, из восьмидесяти и ста сорока бойцов, пересекли за полтора месяца равнины Камагуэя, постоянно находясь в окружении, преследуемые армией, насчитывающей тысячи солдат, вошли в Лас-Вильяс и преступили к выполнению задачи: разрезать остров надвое.
Временами было удивительно, в других случаях - непонятно, а иногда просто невероятно то, что смогли сделать эти две колонны, имея столь малый количественный состав, без коммуникаций, без средств передвижения, без самых элементарных средств ведения современной войны, против хорошо обученных, и главное, отлично вооружённых регулярных войск противника.
В основе этого «чуда» лежали сущностные черты каждой из противоборствующих групп: чем более тяжелыми и неудобными становились условия, чем безжалостней - природа, тем в большей степени партизан ощущал себя «в своём доме», тем более высокими становились его моральные качества, тем большим становилось его чувство уверенности. В то же время при любых обстоятельствах он готов был рисковать своей жизнью, бросать вызов судьбе, исходя из того, что окончательный результат боя мало зависит от того, выживет или нет отдельно взятый партизан.
Солдат же противника в кубинском варианте, рассматриваемом нами, был младшим партнёром диктатора, человеком, получающим последнюю крошку, оставленную ему предпоследним из всех наживавшихся в той длинной цепи, которая начиналась на Уолл-стрит и заканчивалась на нем. Он был готов защищать свои привилегии, но он защищал в той самой мере, в какой они представляли для него возможность. За своё жалованье и привилегии он готов был немного пострадать и немного рисковать, но жизни его они не стоили. Если же ценой их сохранения становилась его жизнь. То лучше отказаться от них, другими словами - отступить перед опасностью, представленной партизанами...
Из этих двух подходов и двух моралей и возникло то разительное отличие между двумя воюющими сторонами, которое привело к кризису 31 декабря 1958 г.
День от дня становилось всё более очевидным превосходство Повстанческой армии, и, вместе с тем с занятием Лас-Вильяс нашими колоннами проявилась большая популярность Движения 26 июля по сравнению со всеми остальными, среди которых были: Революционный директорат, Второй Фронт Лас-Вильяс, Народная социалистическая партия и некоторые небольшие партизанские отряды Организации Аутентика. Это было связано в первую очередь с магнетической личностью лидера Движения Фиделя Кастро, но конечно, и с влиянием более правильной революционной политики Движения.
Так заканчивалось восстание, но люди, которые вошли в Гавану после двух лет ожесточённой борьбы в горах, на равнинах, в городах Ориенте, Камагуэя и Лас-Вильяса уже не были с идеологической точки зрения теми же, которые высадились на пляжи Лас-Колорадас или вступили в герилью на начальном этапе борьбы. Их недоверие к крестьянам переросло в привязанность и уважение к лучшим качествам крестьянства, их полное незнание специфики жизни в сельской местности трансформировалось в точное знание потребностей наших гуахиро (Гуахиро - кубинский крестьянин.); их легковесное кокетничанье со статистикой и теорией было аннулировано и заменено железобетоном практики.
Под знаменем аграрной реформы, которая начала проводиться ещё в Сьерра-Маэстре, эти люди вступили в борьбу с империализмом. Они знают, что аграрная реформа - это основа, на которой будет строиться новая Куба. Знают также, что аграрная реформа даст землю всем неимущим, лишит неправедных владельцев собственности на нее. Знали и о том, что наиболее крупные из этих неправедных владельцев обладали большим влиянием на государственный департамент и правительство Соединённых Штатов Америки. Однако наши новые руководители научились преодолевать трудности - смело, мужественно и, главное, при полной поддержке народа. Они уже видели будущее освобождения, которое ждёт нас по другую сторону страданий настоящего.
На пути к нашим конечным целям уже много пройдено и достаточно много изменилось. Параллельно с последовательными качественными изменениями на фронтах вооружённой борьбы шли изменения в социальном составе наших партизанских отрядов, а также сдвиги в идеологии их командиров. Потому что каждый из этих процессов, каждая из этих перемен эффективно сказывались на качественном изменении личного состава, на силе, на революционной зрелости нашей армии. Крестьянин дал ей крепость своих мышц, способность переносить лишения, знание природы, любовь к земле, жажду аграрной реформы. Интеллектуал любого типа вложил свою песчинку, начав эскиз теории. Рабочий привнес своё чувство организации, врождённую склонность к коллективизму, к объединению. И над всеми этими «вкладами» витал пример повстанцев, которые доказали уже, что означают нечто намного большее, чем «раздражающая заноза», и чей пример будил и поднимал массы, терявшие в конечном счёте страх перед палачами. Сейчас, как никогда, нам ясна и понятна концепция взаимодействия. Мы могли чувствовать, как созревало это взаимодействие, показывая нам действенность вооружённого восстания, силу, которую обретает защищающийся от врагов человек, когда в руках его появляется оружие, а в зрачках глаз - решимость добиться победы, умение крестьян, показывающих нам хитрости и ловушки Сьерры; силу, необходимую там для выживания и победы, примеры упорства, непреклонности и готовности к самопожертвованию, столь необходимые для того, чтобы нести в будущее судьбу нашего народа.
Поэтому, когда, все в крестьянском поту, оставив за горизонтом горы и облака над ними, под палящим солнцем нашего Острова командир повстанцев и его соратники вошли в Гавану - «сама история ногами народа поднялась по парадной лестнице Зимнего сада».
Журнал «Verde Olivo», 8 октября 1960 г.
Публикуется с книги:Че Гевара, Э. Статьи, выступления, письма /Пер. с исп. Е. Вороной и др. - М.: Культурная революция, 2006 г. - 134-144 с.
