Вернуться на главную страницу
Лесь Мартович
150 лет тому назад, 12 февраля 1871 года, родился Лесь Мартович.
Вряд ли об этот юбилей будет кем-то широко отмечаться. В лучшем случае, о нем вспомнят на его малой родине, в Ивано-Франковской области. По крайней мере, на 145-летний юбилей там издали его двухтомник тиражом 650 экземпляров. Примечтельно, что в телерепортаже местного канала были уверены, что освещаемое ими мероприятие посвящено столетию писателя. То есть, местные тележурналисты и редакторы понятия не имели даже о том, когда жил этот их знаменитый земляк.
К сожалению, никаких других переизданий Леся Мартовича за последние десятилетия обнаружить не удалось. Хотя было время, когда круглые даты, связанные с жизнью этого писателя, отмечались весьма достойно. Так к 80-летнему юбилею Леся Мартовича в 1951 году в Москве в Государственном издательстве художественной литературы вышли в русском переводе его избранные произведения. Тираж издания составил 30 тыс. экземпляров. Не такой уж большой по советским меркам, но просто немыслимый как при жизни писателя, так и сегодня. К столетнему юбилею в 1971 году в издательстве "Художественная литература" выходит сборник его произведений под названием "Подарок Стрибога" тиражом 100 тысяч экземпляров. Кстати, в те времена Лесь Мартович переводился не только на русский язык, но и на литовский, немецкий, венгерский, чешский и даже на есперанто. В Советской Украине произведения Леся Мартовича переиздавались 13 раз, то есть, практически каждые пять лет. И это - не считая изданий рассказов писателя в антологиях и сборниках.
Но сейчас, увы, времена поменялись, и даже если бы кто-то и взялся издавать Леся Мартовича большими тиражами, то вряд ли бы он нашел читателей - не только в России, но и в Украине.
С другой стороны, Лесь Мартович - это явно не Лев Толстой и даже не Иван Франко. Зачем о нем вспоминать?
Но, собственно, именно по этой причине, что Лесь Мартович не является писателем мирового уровня, мы и решили воспользоваться юбилеем и вспомнить о нем. И не только для того, чтобы лишний раз указать на тот парадокс, что в советские времена даже не самых значительных украинских писателей всячески популяризировали, печатали огромными тиражами - такими тиражами, которыми сейчас не печатают не только украинских писателей в Украине, но и русских писателей в России. Этим сейчас никого не удивишь. Выросло целое поколение, которое совершенно не старадает от своей неграмотности, которое не читает принципиально, и ничего хорошего в чтении не видит. Одна знакомая рассказывала весьма примечательную школьную историю о парне, которому она очень нравилась, и который на ее упрек в том, что он не читает книжек и поэтому не имеет никаких шансов на ответные чуства, ответил: "Что я, лох, чтобы читать книжки?!" Школа была киевской, и дело было в начале 2000-х, но такой разговор мог произойти в любой украинской или российской школе и в любом году из последних тридцати. Да и большинство образованных людей современной Украины или России просто не смогут понять, зачем было в Москве стотысячным тиражом выпускать рассказы глубоко провинциального западноукраинского писателя, писавшего некоторые свои рассказы на покутском диалекте и рассказывавшего в основном о невыносимой жизни крестьян самого забитого уголка Австро-Венгерской империи.
Но мы будем говорить не о различии между современной школой и школой советской. Об этом говорено и писано сейчас очень много, а проку от этого совсем немного. Был бы крайне наивным тот человек, который бы думал, что можно в сегодняшних социальных условиях воссоздать советскую школу.
Но для начала разговора я предлагаю сравнить сегодняшнюю школу с той, в которой учился Лесь Мартович. А учился он в гимназии города Коломыя. Разумеется, что большинство учеников происходили из богатых семей, но были и дети тех крестьян, которые могли платить за их обучение. Именно к таковым относился Лесь Мартович. Его отец был сельским писарем в селе Торговица возле Станислава (сегодня Ивано-Франковск) и, по словам Василя Стефаника, происходил из древнего раввинского рода, последний представитель которого (дед писателя) был по каким-то, неизвестным нам, причинам изгнан из еврейской общины и принял христианство, после чего семья начала очень бедствовать. Отец писателя начинал батраком, но со временем, самостоятельно освоив грамоту, стал писарем, сумел обзавестись кое-каким хозяйством, позволявшим отправить сына в гимназию. Правда, его благополучие оказалось весьма неустойчивым, но к тому времени, когда хозйяство пришло в полный упадок, сын уже успел закончить обучение.
Так вот, о коломыйской гимназии. Ничего хорошего об этом учебном заведении сказать нельзя. Вряд ли она сильно отличалась от современных школ как по уровню преподавания, так и по атмосфере. Та же самая тупая и бессмысленная зубрежка, то же самое деление учеников на богатых и бедных. Но одно отличие все-таки было. Далеко не все выходцы из семей со скромными достатками жили здесь только завистью к своим богатеньким сверстникам и мечтами самим разбогатеть. В 1886 году здесь был создан тайный кружок, инициаторами которого выступили крестьянский сын Иван Плешкан и сын сельского учителя Теофил Заборовский. В состав этого кружка и вошел Лесь Мартович, а также его близкие товарищи, ставшие впоследствии классиками украинской литературы: Василь Стефанык и Иван Семанюк (Марко Черемшина), составившие вместе с Лесем Мартовичем так называемую Покутскую троицу. Согласитесь, что это весьма неплохой результат для одного школьного тайного кружка. Таким мог похвасть далеко не каждый выпуск Литературного института им. Горького в самые лучшие годы этого уникального учебного заведения.
Конечно, не может не вызывать интереса, как был достигнут такой результат? Но никаких хитрых "технологий" здесь не было. Основным направлением деятельности кружка было чтение книг и обсуждение прочитанного. Члены кружка собрали весьма обширную библиотеку - около 400 томов на украинском, польском, русском, немецком языках. Среди авторов, видимо, был там и Маркс. По крайней мере, известно, что в 1893 году за подписью Леся Мартовича в Коломые вышла листовка «К первому мая 1893. Кароль Маркс», в которой писалось: «Рабочие люди всего мира празднично отметят сегодняшний день, первого мая. От этого не отпугнет их никакая сила, никакие противные меры, потому что они понимают слова величайшего мужа нашего времени и самого искреннего их защитника: «Рабочие люди всех стран, соединяйтесь!»
Евгения Севериновна Данилович, дочь Северина Даниловича, который в то время был адвокатом в Коломые и выступал с лекциями перед участниками тайного кружка, в своих воспоминаниях, написанных в 1982 году1, утверждает, что текст этой листовки был написан ее отцом, а Лесь Мартович ее только подписал. Правда это или нет, сказать сложно, но точно известно как то, что Данилович много рассказывал кружковцам о марксизме (Василь Стефанык называл его своим "первым учителем социализма"), так и то, что Данилович начал изучать Маркса еще в студенческие годы в кружке под руководством Ивана Франко. Так что коломыйский гимназический кружок не возник из ниоткуда. Это было лишь продолжение уже сложившейся к тому времени традиции. Члены кружка занимались агитацией и пропагандой среди крестьян окрестных сел. Эта агитация развивалась в двух направлениях: национально-культурническом и социалистическом.
Лесь Мартович был активнейшим членом радикальной партии, которая провозглашала, что она стоит на позициях "научного социализма". Но взгляды Мартовича были настолько радикальными, что вызывали опасения даже у самых радикальных радикалов. Так, известно, что Иван Франко выступил против печатания в журнале "Товарищ", членом редакции которого он был, первого, написанного еще во время учебы в 6-м классе коломыйской гимназии, рассказа Леся Мартовича "Рудаль". Таким именем галицийские крестьяне называли наследника австрийского престола кронпринца Рудольфа. Рассказ написан от имени пьяного крестьянина, всячески превозносившего Рудольфа, на которого очень многие представители украинской интеллигенции возлагали определенные надежды. Рассказ получился очень смешным и очень злым: типа, если перевернуть известную поговорку, - что у пьяного мужика на языке, то у либерала на уме. Некоторые авторы высказывают предположение, что Франко и сам надеялся на то, что Рудольф будет проводить более благоприятную для галицких русинов политику, почему и воспротивился печатанью этого рассказа, который его друг и соратник М. Павлык оценил очень высоко и даже назвал автора новым Гоголем. Возможно, эта гипотеза надуманная, и дело было в том, что Франко просто ошибся в оценке юного таланта.
В любом случае, автор расстроился, что его рассказ не был напечатан, но на выручку пришел его школьный товарищ Василь Стефанык, который так описывает этот случай:
"Павлык очень хвалил рассказ и советовал его напечатать. Рассказ Павлык перекрестил на "Нечитатель", и, поскольку я давал деньги на печать, дописал еще: издали русивские читатели. Деньги я обманом достал у своей теперь покойной матери, и мы поехали в Черновцы в типографию пана Чопа, и там отдали рукопись. Черезь несколько месяцев мы держали в руках тоненькую, бледно-голубую книжечку "Нечитатель" и распродавали, а что вторговали, то проедали, потому что тогда попалась нам очень скупая хозяйка. Кроме этого рассказа Мартович писал еще много стихов против учителей и против Господа Бога, которые никогда не печатал".
Кстати, это был не последний случай, когда Иван Франко не решался публиковать рассказы Леся Мартовича. Сорок лет пролежал в архиве Ивана Франко другой рассказ Леся Мартовича "Найденная рукопись о русском крае".
В этом рассказе автор представляет будто бы найденную филологами древнюю римскую рукопись о русском крае. Русский край в данном случае означает не Россию, а край, населенный русинами, хотя написанное в этой "рукописи" легко можно было отнести к любой стране.
Там говорится, что "где-то там далеко-далеко на севере, за лесами, за горами и за скалами, есть страна, для своих же жителей враждебная, и не растет там ни виноград, ни дерево оливковое..."
И живут в этой стране люди, которые именуются «панусы» и «попусы» (слова эти, пишет Мартович от имени "переводчика", он оставляет без перевода, поскольку смысл их остался для филологов неизвестным), и живут они в этой стране, припеваючи, только потому, что добрые боги в качестве компенсации за неплодородность земли дали этим людям в дар «мудрую и рабочую скотину, которая работает сама, без погона». Скотина внешне очень похожа на людей и называется "мужикус".
Мужикуси пашут, и сеют, и собирают хлеб, но все плоды своего труда отдают людям, себе ничего не оставляют, как разве только, чтобы жить, получая в обмен на свой труд «блестящий метал». За эти деньги люди (то есть паннусы и попусы) продают мужикусам часть им же произведённого или просто всевозможные отбросы - «этот способ называется индустрия и торговля» и т. д.
В конце рассказа "автор рукописи" сообщает, что некоторые думают, будто "мужикусы" - это тоже люди, но он считает, что такого не может быть. Будь они людьми, они не терпели бы тех издевательств над собой, которые чинят над ними "панусы" и попусы" и приводит в качестве примера восстания рабов в Римской империи.
В общем, получилось такое нехитрое, но очень понятное изложение основ политической экономии Маркса в форме, навеянной, очевидно, Салтыковым-Щедриным.
Младший современник и земляк Леся Мартовича, очень интересный представитель следующего поколения украинских писатетелей Михаил Яцкив так излагает его "творческую программу":
"Хватит обрывать путь и обходить политико-экономическую почву нашего народа, нужно было показать ее сквозь призму новейших социологических наук и проложить это направление как естественую последовательность в культурном развитии. Нужно было отказаться от лозунга "Искусство для искусства" и закалять эпическую сталь и популярное кайло, которое разбивало бы моральную гниль и старые стены предрассудков, отчаяния и политической неволи".
Нужно сказать, что Лесь Мартович выполнял эту программу с мужеством, достойным всяческого подражания. Его не останавливало ничто на избранном пути, ни бедность, ни недовольство со стороны начальства, ни непонимание со стороны его же товарищей. Например, после того, как он после ссоры с учителем в Коломыйской гимназии по совету директора перешел в гимназию Дрогобыча, уже через год он прервал обучение и здесь по причне того, что близились выборы, и ему нужно было идти агитировать за кандидата от радикальной партии. Его не останавливало даже то, что при жизни он не увидел напечатанными даже половины своих произведений, включая и единственую его повесть "Предрассудок", которая вышла в свет только после его смерти.
Причем, если Михаил Яцкив пишет о писательском "кредо" Мартовича очень пафосно и даже, наверное, несколько выспренно, то сам Мартович исполняет свою программу очень легко и просто. Выведеные им потреты "панусов" и "попусов", как и портреты вроде бы своих же братьев-либералов и в самом деле соединяют классическую эпичность и агитационную меткость. Вот один из таких портретов и з рассказа "Лумера":
"Она уже и не рассказывала о своей догадке, что это порча, потому что отец Кабанович, большой народолюбец (и "Діло"2 выписывает), уничтожал в народе предрассудки. Не один раз, если кто пойдет к гадалке или намекнет что-то о ведьме, как поп тут же: "Ты, грешник, - говорит, - господь за тебя всех русинов карает. В наказание, - говорит, принесешь мне на церковь горшок раков и на два дня пойдешь на работу". А потом, после такого патриотического подвига сам анонимно пишет в газету, будто бы в таком-то и таком селе живет священник Кабанович, большой патриот и народолюбец, который уничтожает темноту среди народа и засевает зерна просвещения. Слава ж ему, мол, за это; дай боже, чтобы такие люди и на камне родились!"
Но то, что Лесь Мартович безжалостно изобличал панов, попов, и либеральную интеллигенцию, вовсе не означало, что он питал какие-то народнические иллюзии в отношении крестьянства. Одно из самых известных его произведений "Подарок Стрибога" прямо посвящено разоблачению этих иллюзий. Согласно сюжету этого рассказа, Перун, который в кои веки решил внять молитвам людей и сделать для них что-нибудь хорошее, но не желая при этом "вмешиваться в политику и ссориться с теми, кто над народом господствует", для совершения своих благих деяний выбрал самое глухое село, в котором нет ни панов, ни попов, ни никакой администрации. Стрибог, которого Перун послал для исполнения своей божьей воли, обращается к местной общине, дабы та выразила свое желание, которое бы сделало людей более счастливыми. Но, увы, из этого ничего не получилось. Собравшиеся никак не могли придти к согласию, и по этой причине Стрибогу пришлось опрашивать каждого отдельно о его заветных желаниях. Но и в этом случае ничего не получилось, поскольку все желания были об одном и том же - как бы сделать какую-то пакость своему ближнему. Не смотря на то, что в селе не было ни панов, ни попов, ни поляков, ни евреев, на которых сваливали все беды русинов очень многие украинофилы, никакого единства общины не было. Там уже были товарно-денежные отношения, а значит, были богатые и бедные. Притом богатые, которые ни в чем не нуждались и поэтому ничего для себя не просили, даже готовы были платить взятку как Стрибогу, так и самому Перуну, только бы тот сделал так, "чтобы у соседа волы сдохли", а бедный был готов, чтобы сгорела его половина доставшейся в наследство хаты, только бы пошла с дымом та, которая должна была достаться его брату.
Самым осмысленным было, пожалуй, желание бедного гробовщика, которое состояло в том, чтобы умирало как можно больше его односельчан, притом желательно летом, поскольку зимой ему тяжело копать могилы. Остальные же даже не могли объяснить, почему они желают своим ближним смерти или другой беды.
Но поскольку Стрибог, конечно, не хотел исполнять таких богопротивных просьб, то народ таки нашел компромисс, и все сошлись на том, чтобы попросить у него шесть ведер водки - чтобы хватило на все село.
Рассказ заканчивается "хеппи-эндом":
"Как поставили перед Стрибогом шесть ведер воды, то он нахаркал в ту воду, и она враз прератилась в крепкую горилку.
Село не знало, как благодарить бога.
Потом взвился Стрибог, как птица, и понесся ветром из земли на небо. Только его и видели.
Село могорычило, и от этого была двойная радость. Одна на земле в людей от гуляния, а другая - на небе помежду божками, что им удалось так потешить и развеселить бедный народ".
Впрочем, сами понимаете, что пересказывать написанное талантливым писателем - дело неблагодарное. Его лучше читать самого. А еще лучше - учиться у него писать.
1Засновник Української радикальної партії -Северин Данилович у спогадах дочки Євгенії. http://dspace.nbuv.gov.ua/bitstream/handle/123456789/174481/08-Borchuk.pdf?sequence=1
2Ежедневная либеральная газета, выходящая во Львове.
