Вернуться на главную страницу
Абстрактный труд и стоимость в системе Маркса
Учение об абстрактном труде представляет один из центральных пунктов марксовой теории стоимости. По Марксу, абстрактный труд «образует» стоимость. Различию между трудом конкретным и абстрактным Маркс придавал решающее значение. «Эта двойственная природа заключающегося в товаре труда впервые критически указана мной. Так как этот пункт является центральным, так как от него зависит правильное понимание основных вопросов политической экономии, то мы осветим его здесь более обстоятельно» (К., I, с. 6). После выхода в свет первого тома «Капитала» Маркс писал Энгельсу: «Самое лучшее в моей книге - это: 1) (на этом основано всякое понимание явлений) подчеркнутый уже в первой главе двойственный характер труда, в зависимости от того, выражается ли он в потребительной или меновой стоимости; 2) исследование прибавочной стоимости независимо от ее особенных форм, прибыли, процента, земельной ренты и т. п.»[1].
При таком решающем значении, которое Маркс придает своему учению об абстрактном труде, приходится удивляться, что ему уделялось так мало внимания в марксистской литературе. Одни авторы совершенно обходят молчанием этот вопрос. Так, А. Богданов превращает абстрактный труд в «абстрактно-простой труд» и, оставляя в стороне проблему конкретного и абстрактного труда, ограничивается вопросом о труде простом и квалифицированном[2]. Многие критики марксизма также предпочитают подставлять вместо абстрактного труда труд простой; так делает, например, к. Диль[3]. В популярных изложениях марксовой теории стоимости авторы пересказывают своими словами определения, данные Марксом в разделе втором первой главы «Капитала» о «двояком характере заключающегося в товарах труда». Каутский пишет: «С одной стороны, труд есть производительная трата человеческой рабочей силы вообще, с другой - определенная человеческая деятельность для достижения известной цели. Первая сторона труда есть нечто общее для всякой производительной деятельности человека; вторая различна для различных деятельностей»[4]. Это общепринятое определение сводится к следующему, очень простому положению: конкретный труд есть затрата человеческой энергии в определенной форме (портняжество, ткачество и т. п.), абстрактный труд - это затрата человеческой энергии как таковой, независимо от ее данной формы. При таком определении, понятие абстрактного труда есть понятие физиологическое, лишенное всяких элементов, социальных и исторических. Оно присуще всем историческим эпохам, независимо от той или иной общественной формы производства.
Если даже у марксистов мы находим обычно определение абстрактного труда в смысле затраты физиологической энергии, то не приходится удивляться, что такое же понимание является общераспространенным в антимарксистской литературе. Например, П. Струве пишет: «От физиократов и их английских продолжателей Маркс усвоил себе ту механически-натуралистическую точку зрения, которая столь ярко обнаруживается в его учении о труде, как субстанции стоимости. Это учение - венец всех объективных учений о стоимости: оно прямо материализует последнюю, превращая ее в экономическую субстанцию хозяйственных благ, подобную физической материи, субстанции физических вещей. Эта экономическая субстанция есть нечто материальное, так как образующий стоимость труд Маркс понимает в чисто физическом смысле, как абстрактную затрату нервной и мышечной энергии, независимо от конкретного целесообразного содержания этой затраты, отличающегося бесконечным разнообразием. Абстрактный труд Маркса есть физиологическое понятие, идеально, по крайней мере, подлежащее сведению к механической работе» (предисловие Струве к русскому переводу I тома «Капитала», изд. 1906 г., с. 28). По мнению Струве, для Маркса абстрактный труд есть понятие физиологическое; поэтому стоимость, создаваемая абстрактным трудом, есть нечто «материальное». Такого же мнения придерживаются и другие критики Маркса. Герлах, отметив, что, по Марксу, «стоимость, нечто общее всем товарам, условие их обмениваемости, представляет овеществление абстрактно-человеческого труда»[5], направляет свои критические возражения именно против этого пункта теории стоимости Маркса: «Физиологически сводить человеческий труд к простому совершенно невозможно... Ибо, так как человеческий труд сопровождается всегда сознанием и им обусловливается, то необходимо отказаться от сведения его к движению мускулов и нервов, потому что при этом всегда остается какой-то остаток, не поддающийся подобному анализу» (там же, с. 49 - 50). «Прежние попытки показать в опыте абстрактно-человеческий труд, то общее в человеческом труде, что служит его специфическим отличием, не удались; сведение труда к нервной и мускульной энергии невозможно» (там же, с. 50). Указание Герлаха, что труд не может быть сведен к одной только затрате физиологической энергии, ибо в нем имеется всегда момент психический, - не имеет, конечно, никакого отношения к тому понятию «абстрактного труда», которое построено Марксом на основе анализа особенностей товарного хозяйства. А между тем эти аргументы Герлаха кажутся столь убедительными, что обычно повторяются критиками марксовой теории стоимости[6]. В еще более яркой форме мы встречаем натуралистическое понимание абстрактного труда у Л. Буха: труд, как абстрактный, рассматривается «как процесс превращения потенциальной энергии в механическую работу»[7]. Здесь внимание обращено не столько на количество затрачиваемой физиологической энергии, сколько на количество получаемой механической работы. Но принципиальная постановка вопроса та же, чисто натуралистическая, оставляющая в полном пренебрежении общественную сторону трудового процесса, т. е. именно ту, которая составляет непосредственный объект политической экономии.
Только у отдельных исследователей мы встречаем понимание того, что характеристика труда, как абстрактного, никоим образом не совпадает с физиологическим равенством различных трудовых затрат. «Всеобщность труда - это не естественно-научное понятие, заключающее в себе только общее физиологическое содержание, но частные работы являются абстрактно-всеобщими и тем самым общественными, как выявление деятельности субъектов права»[8]. Но общая концепция Петри, для которого Марксова теория стоимости представляет не Wertgesetz, а Wertbetrachtung, не объяснение «реального процесса в объекте», а «субъективное условие познания» (там же, с. 50), лишает его всякой возможности правильной постановки вопроса об абстрактном труде[9].
Другую попытку внести в понятие абстрактного труда момент социальный мы встречаем у А. Нежданова (Череванина). По его мнению, понятие абстрактного труда выражает не физиологическое равенство трудовых затрат, а общественный процесс приравнивания различных видов труда в производстве. Это «в высшей степени важный и необходимый общественный процесс, производимый всякой сознательной общественно-экономической организацией». «Тот общественный процесс, который характеризуется сведением различных видов труда к абстрактному труду, производится товарным обществом бессознательно»[10]. Принимая абстрактный труд за выражение процесса приравнивания труда, происходящего во всяком обществе, А. Нежданов упускает из виду ту особую форму, которую приравнивание труда принимает в товарном обществе, где оно происходит не непосредственно в процессе производства, а через посредство обмена. Понятие абстрактного труда выражает эту специфическую историческую форму приравнивания труда. Это понятие не только социальное, но и историческое.
Как видим, большинство авторов понимало абстрактный труд в высшей степени упрощенно - в смысле труда физиологического. Причина этого заключается в том, что указанные авторы не дали себе труда проследить учение Маркса об абстрактном труде во всем его объеме. Для этого им пришлось бы обратиться к тщательному разбору текста Маркса в разделе о товарном фетишизме и особенно в «Критике политической экономии», где это учение развито Марксом с наибольшей полнотой. Вместо этого указанные авторы предпочли ограничиться буквальным повторением нескольких фраз, которые Маркс посвящает абстрактному труду во втором разделе первой главы I тома «Капитала».
Действительно, в указанном разделе «Капитала» Маркс, на первый взгляд, как будто дает повод к пониманию абстрактного труда именно в физиологическом смысле. «Если отвлечься от определенного характера производительной деятельности и, следовательно, от полезного характера труда, то в нем остается лишь одно, - что он является затратой человеческой рабочей силы. Как портняжество, так и ткачество, несмотря на качественное различие этих видов производительной деятельности, представляют производительную затрату человеческого мозга, мускулов, нервов, рук и т, д. и в этом смысле являются одним и тем же человеческим трудом» (К., I, с. 8). И, подводя итоги, Маркс еще резче подчеркивает ту же мысль: «Всякий труд есть, с одной стороны, затрата человеческой рабочей силы в физиологическом смысле слова, - и в качестве такого одинакового или абстрактно-человеческого труд образует стоимость товаров. Всякий труд есть, с другой стороны, затрата человеческой рабочей силы в особой целесообразной форме, - и в качестве этой конкретной полезной работы труд создает потребительные стоимости» (К., I, р. 10). И сторонники, и противники Маркса, ссылаясь на цитированные слова, понимают абстрактный труд в физиологическом смысле. Первые повторяют это определение, критически не анализируя его. Вторые выставляют против него целый ряд возражений и иногда делают из него исходный пункт опровержения теории трудовой стоимости. И те, и другие не замечают, что изложенное упрощенное понимание абстрактного труда, на первый взгляд опирающееся на буквальный смысл слов Маркса, ни в малейшей мере не может быть согласовано как с теорией стоимости Маркса в целом, так и с рядом отдельных мест «Капитала».
Маркс не уставал повторять, что стоимость есть явление общественное, что бытие стоимости (Werthgegenständlichkeit) имеет «чисто общественный характер» и не заключает в себе ни одного атома материи (К., I, с. 11). Отсюда вытекает, что и абстрактный труд, образующий стоимость, должен быть понимаем как категория социальная, в которой мы не найдем ни одного атома материи. Одно из двух: если абстрактный труд представляет затрату человеческой энергии в физиологическом смысле, то и стоимость имеет вещественно-материальный характер. Или же стоимость есть явление общественное, - и тогда абстрактный труд тоже должен быть понимаем как явление социальное, связанное с определенной общественной формой производства. Также невозможно примирить физиологическое понимание абстрактного труда с историческим характером образуемой им стоимости. Физиологическая затрата энергии как таковая одинакова во все исторические эпохи и, казалось бы, во все эпохи создавала она стоимость. Мы приходим к грубейшему пониманию теории стоимости, находящемуся в резком противоречии с учением Маркса.
Выход из указанных затруднений может быть только один: так как понятие стоимости носит у Маркса характер социальный и исторический, - и в этом именно все его своеобразие и заслуга, - то на той же основе должны мы строить и понятие абстрактного труда, как образующего стоимость. Если мы не остановимся на предварительных определениях, даваемых Марксом на первых страницах его труда, а дадим себе труд проследить дальнейшее развитие его мыслей, мы найдем у самого Маркса достаточно элементов для социологической теории абстрактного труда.
Чтобы правильно понять учение Маркса об абстрактном труде, мы ни на минуту не должны упускать из виду, что Маркс ставит понятие абстрактного труда в неразрывную связь с понятием стоимости. Абстрактный труд «образует» стоимость, он составляет «содержание» или «субстанцию» стоимости. Задача Маркса заключается, как мы уже многократно отмечали, не только в том, чтобы аналитически свести стоимость к абстрактному труду, но и в том, чтобы из абстрактного труда диалектически вывести стоимость. А это невозможно, если под абстрактным трудом понимается не что иное, как труд в физиологическом смысле. Поэтому отнюдь не случайностью является то обстоятельство, что авторы, последовательно придерживающиеся физиологического понимания абстрактного труда, вынуждены прийти к выводу, резко противоречащему учению Маркса, а именно, что абстрактный труд сам по себе не образует стоимости[11]. Кто хочет сохранить известное положение Маркса, что абстрактный труд образует стоимость и находит свое выражение в стоимости, тот должен отказаться от физиологического его понимания. Это не значит, конечно, что мы отрицаем тот бесспорный факт, что при любой общественной форме хозяйства трудовая деятельность людей сопровождается затратой физиологической энергии. Физиологический труд составляет предпосылку абстрактного труда в том смысле, что ни о каком абстрактном труде не может быть речи, если не имеет места затрата людьми физиологической энергии. Но эта затрата физиологической энергии остается именно предпосылкой, а не объектом нашего исследования.
При любой социальной форме хозяйства человеческий труд является одновременно и материально-техническим и физиологическим трудом. Первым признаком труд обладает постольку, поскольку он подчинен известному техническому плану и направлен на производство продуктов, необходимых для удовлетворения человеческих потребностей; последним признаком труд обладает постольку, поскольку он представляет собой затрату физиологической энергии, накопленной в человеческом организме и требующей своего регулярного восстановления. Если бы труд не создавал полезных продуктов, или если бы он не сопровождался затратой энергии человеческого организма, вся картина хозяйственной жизни человечества была бы совершенно иная, чем какой она является на самом деле. Следовательно, труд, рассматриваемый вне зависимости от той или иной социальной организации хозяйства, представляет материально-техническую и одновременно биологическую предпосылку всякой хозяйственной деятельности. Но эту предпосылку экономического исследования нельзя превращать в его объект. Затрата физиологической энергии, как таковая, не составляет абстрактного труда и не образует стоимости.
До сих пор мы рассматривали физиологическую версию абстрактного труда в ее наиболее грубом виде. Сторонники этой наиболее грубой версии утверждают, что стоимость продуктов создается абстрактным трудом, как затратой известной суммы физиологической энергии. Но имеется также и более тонкая формулировка физиологической версии, которая гласит приблизительно так: равенство продуктов как стоимостей создается равенством всех видов человеческого труда как затраты физиологической энергии. Здесь труд рассматривается уже не просто как затрата некоторой суммы физиологической энергии, а со стороны его физиологической однородности со всеми другими видами труда. Здесь человеческий организм рассматривается уже не только как источник физиологической энергии вообще, но и как источник, способный доставлять труд в его любой конкретной форме. Понятие физиологического труда вообще превратилось в понятие физиологически равного или однородного труда.
Однако и этот физиологически однородный труд представляет собой не объект, а предпосылку экономического исследования. Действительно, если труд как затрата физиологической энергии составляет биологическую предпосылку всякого человеческого хозяйства, то физиологическая однородность труда составляет биологическую предпосылку всякого общественного разделения труда. Физиологическая однородность человеческого труда является необходимой предпосылкой для возможности перехода людей от одного вида труда к другому и, следовательно, для возможности социального процесса перераспределения общественного труда. Если бы люди рождались, как пчелы или муравьи, с определенными трудовыми инстинктами, которые заранее ограничивали бы их способность к труду одним видом труда, то разделение труда было бы фактом биологического, а не социального порядка. Для того, чтобы общественный труд мог направляться то в одну, то в другую сферу производства, нужно, чтобы каждый индивид мог переходить от одного вида труда к другому.
Следовательно, физиологическое равенство труда представляет собой необходимое условие для того, чтобы вообще могло происходить социальное уравнение и распределение труда. Только на основе физиологического равенства или однородности человеческого труда, т. е. разносторонности и гибкости трудовой деятельности человека, и возможен переход от одной работы к другой, следовательно, и возникновение общественной системы разделения труда и в частности системы товарного хозяйства, характеризуемой абстрактным трудом. Поэтому, когда мы говорим об абстрактном труде, мы предполагаем труд социально-уравненный, а социальное уравнение труда предполагает физиологическую однородность труда, без которой никакое распределение труда как процесс социальный вообще не могло бы иметь места.
Физиологическая однородность человеческого труда представляет собой биологическую предпосылку (которая в свою очередь является результатом длительного процесса развития человека, в частности, развития его орудий труда и некоторых органов тела, рук и мозга), но не причину развития общественного разделения труда. Степень развития и формы последнего определяются чисто социальными причинами и в свою очередь определяют, в какой мере разносторонность трудовых операций, к выполнению которых потенциально способен организм человека, сможет действительно проявиться в виде разносторонности трудовых операций, выполняемых человеком как членом общества. При строго проведенном кастовом строе физиологическая однородность человеческого труда не может проявиться в значительной мере. Даже в небольшой общине, основанной на разделении труда, физиологическая однородность труда проявляется в узком кругу лиц, и общечеловеческий характер труда не может найти своего выражения. Только на основе товарного хозяйства, характеризуемого широким развитием обмена, массовым переходом индивидов от одной работы к другой и безразличием индивида к конкретному виду труда, - мог развиваться и проявляться однородный характер всех трудовых операций, как видов общечеловеческого труда вообще. Физиологическая однородность человеческого труда была необходимой предпосылкой общественного разделения труда, но лишь на определенной ступени общественного развития и при определенной социальной форме хозяйства труд индивида характеризуется как форма проявления общечеловеческого труда. Не будет, пожалуй, преувеличением сказать, что понятие о человеке вообще и о человеческом труде вообще возникло только на почве товарного хозяйства. Именно это и хотел отметить Маркс, когда он указывал, что в абстрактном труде находит свое выражение общечеловеческий характер труда.
Мы пришли к выводу, что как физиологический труд вообще, так и физиологически равный труд не представляют собой абстрактного труда, хотя и являются его предпосылкой. Тот равный труд, который находит свое выражение в равенстве стоимостей, должен рассматриваться как социально-уравненный труд. Так как стоимость продуктов труда является их общественной, а не естественной функцией, то и труд, образующий эту стоимость, представляет не физиологическую, а «общественную субстанцию». Кратко и ярко Маркс выразил эту мысль в своей работе «Заработная плата, цена и прибыль»: «Так как меновые стоимости товаров суть лишь общественные функции этих предметов и не имеют ничего общего с их естественными свойствами, то мы должны спросить: какова общая общественная субстанция всех товаров? Чтобы изготовить товар, необходимо затратить на него или превратить в него определенное количество труда. И я говорю: не только труда, но общественного труда»[12]. И поскольку этот труд является равным, речь идет об общественно равном или социально-уравненном труде.
Мы должны таким образом, не ограничиваясь характеристикой труда как равного, различать, как уже отмечено было в 11‑й главе, три вида равного труда:
В то время как абстрактный труд составляет специфическую особенность товарного хозяйства, социально-уравненный труд может встречаться, например, в социалистической общине. Абстрактный труд не только не совпадает с физиологически равным трудом, но и не должен быть отождествляем с социально-уравненным трудом вообще (см. выше, главу 11‑ю). Всякий абстрактный труд является общественным и социально-уравненным трудом, но не всякий социально-уравненный труд может быть признан абстрактным трудом. Для того, чтобы социально-уравненный труд принял специфическую форму абстрактного труда, характерную для товарного хозяйства, необходимы два условия, точно указанные Марксом. Необходимо: 1) чтобы равенство труда разных видов и индивидов составляло «специфически общественный характер независимых друг от друга частных работ» (К., I, с. 33), т. е. чтобы труд только в качестве равного становился общественным трудом, и 2) чтобы это уравнение труда происходило в вещной форме, т. е. в «форме стоимости продуктов труда» (там же)[13]. При отсутствии этих условий труд является физиологически равным, он может быть также социально-уравненным, но не абстрактно всеобщим трудом.
Если у одних авторов мы встречаем ошибочное смешение абстрактного труда с физиологически равным, то у других авторов можно найти ошибку менее грубую, но все же недопустимую: они смешивают абстрактный труд с социально-уравненным. Рассуждение их сводится к следующему: орган социалистической общины, как мы уже видели, в целях учета и распределения труда приравнивает труд разных видов и индивидов, т. е. сводит их к общей единице, по необходимости отвлеченной (абстрактной); следовательно, труд получает характер абстрактного[14]. Поскольку указанные авторы настаивают на своем праве придавать социально-уравненному труду название «абстрактного», мы можем признать за ними такое право: любой автор вправе обозначать данное явление любым термином, - хотя такой терминологический произвол весьма опасен и вносит большую путаницу в науку. Но ведь наш спор заключается не в том, какой термин выбрать для обозначения социально-уравненного труда, а совсем в другом. Перед нами стоит вопрос: что должны мы понимать под тем «абстрактным трудом», который, по учению Маркса, образует стоимость и находит свое выражение в стоимости? Мы должны опять напомнить, что Маркс хотел не только аналитически свести стоимость к труду, но и диалектически вывести из труда стоимость. А с этой точки зрения очевидно, что не только труд физиологически равный, но и социально-уравненный труд как таковой еще не образует стоимости. Тот абстрактный труд, о котором говорит Маркс, является не только социально-уравненным трудом, но трудом социально-уравненным в специфической форме, характерной для товарного хозяйства. В системе Маркса понятие абстрактного труда находится в неразрывной связи с основными особенностями товарного хозяйства. Чтобы доказать это, нам придется несколько подробнее изложить взгляды Маркса на характер абстрактного труда.
Маркс начинает свое исследование с товара, в котором отличает две стороны: материально-техническую и социальную (т. е. потребительную стоимость и стоимость). Эти же две стороны различает он в труде, содержащемся в товаре. Конкретный и абстрактный труд представляют собой лишь две стороны (материально-техническую и общественную) одного и того же труда, содержащегося в товаре. Общественная сторона этого труда, образующая стоимость и находящая свое выражение в стоимости, и есть абстрактный труд.
Начнем с определения, которое Маркс дает труду конкретному: «Труд, как созидатель потребительных стоимостей, как полезный труд, является независимым от всяких общественных форм условием существования людей, вечной естественной необходимостью: без него не был бы возможен обмен веществ между человеком и природой, т. е. не была бы возможна сама человеческая жизнь» (К., I, с. 7). Очевидно, этому конкретному труду противопоставляется абстрактный, как связанный с определенной «общественной формой», выражающий определенные отношения человека к человеку в процессе производства. Конкретный труд есть определение труда с точки зрения его материально-технических свойств. Абстрактный труд включает в себя определение общественной формы организации человеческого труда. Это не видовое и родовое понятия труда, а исследование труда с двух точек зрения: материально-технической и социальной. Понятие абстрактного труда выражает особенности социальной организации труда в товарно-капиталистическом обществе[15].
| кретный вид и приравнивается в определенной пропорции всем другим вида!м труда, Ф. е. приравнивается определенному количеству обезличенного, однородного, абстрактного труда, «труда вообще». Превращение частного труда в общественный не может происходить иначе, как посредством превращения конкретного труда в аб- |
Для правильного понимания противоположности конкретного и абстрактного труда надо исходить из рассмотренного нами выше противопоставления, которое Маркс проводит между трудом частным и общественным.
Труд является общественным, поскольку он рассматривается как доля совокупной массы однородного общественного труда или, как часто выражается Маркс, в его «отношении к совокупному труду общества». В большой социалистической общине труд члена общества в его конкретном виде (например, как труд сапожника) включен непосредственно в единый трудовой механизм общества, и, - поскольку речь идет о начальной фазе социалистического хозяйства, когда труд отдельных лиц будет еще «расцениваться» обществом, - приравнивается определенному числу единиц общественного труда (см. об этом подробнее в конце настоящей главы). Труд в своем конкретном виде является непосредственно общественным трудом. Иначе происходит дело в товарном хозяйстве, где конкретный труд производителя является непосредственно не общественным трудом, а частным, т. е. трудом частного товаропроизводителя, частного собственника средств производства и автономного организатора хозяйства. Этот частный труд может стать общественным лишь через посредство уравнения его со всеми другими видами труда), через уравнение их продуктов (см. выше 11‑ю главу). Иначе говоря, он становится общественным не постольку, поскольку он является конкретным трудом, производящим конкретные потребительные стоимости, например башмаки, а лишь постольку, поскольку башмаки приравниваются как стоимость определенной сумме денег (а через них - всем другим продуктам как стоимостям), а тем самым и труд, воплощенный в них, приравнивается всем другим видам труда и, следовательно, сбрасывает с себя свой определенный конкретный вид, становится трудом обезличенным, частицей совокупной массы однородного общественного труда. Подобно тому, как конкретный продукт труда (например башмаки) обнаруживает свой характер стоимости лишь постольку, поскольку он сбрасывает с себя свой конкретный вид и приравнивается определенной сумме абстрактных денежных единиц, точно так же частный и конкретный труд, содержащийся в нем, обнаруживает свой характер общественного труда лишь постольку, поскольку он сбрасывает с себя свой конкретный вид и приравнивается в определенной пропорции всем другим видам труда, т. е. приравнивается определенному количеству обезличенного, однородного, абстрактного труда, «труда вообще». Превращение частного труда в общественный не может происходить иначе, как посредством превращения конкретного труда в абстрактный. С другой стороны, превращение конкретного труда в абстрактный уже означает включение его в массу однородного общественного труда, т. е. превращение его в труд общественный. Абстрактный труд есть разновидность общественного труда или социально-уравненного труда вообще. Это - труд общественный или социально-уравненный в той специфической форме, которую он имеет в товарном хозяйстве. Абстрактный труд - это не только социально-уравненный труд, т. е. отвлеченный от конкретных особенностей, обезличенный и однородный труд. Это - труд, который только в качестве обезличенного и однородного становится общественным трудом. Понятие абстрактного труда предполагает, что процесс обезличения или уравнения труда есть единственный процесс, благодаря которому труд «обобществляется», т. е. включается в совокупную массу общественного труда. Это уравнение труда может происходить (но лишь мысленно и предварительно) еще в процессе непосредственного производства, до акта обмена, но лишь через посредство процесса обмена, т. е. не иначе, как посредством приравнения (хотя бы мысленного и предварительного) продукта данного труда известной сумме денег. Поскольку это приравнение лишь предвосхищает обмен, оно подлежит еще осуществлению или реализации в действительном процессе обмена.
Описанная роль абстрактного труда, присущая ему именно в товарном обществе, особенно ярко проявляется при сравнении последнего с другими формами хозяйства. «Возьмем барщину и натуральные повинности средних веков. Определенный труд отдельных лиц в его натуральной форме, частный[16] характер труда, а отнюдь не всеобщий[17], составлял тогда общественную связь. Или же, наконец, возьмем общинный труд в его естественной форме, каким мы находим его на пороге истории у всех культурных народов. Здесь общественный характер труда, совершенно очевидно, является не от того, что труд отдельного лица принимает абстрактную форму всеобщего труда, и не от того, что его продукт принимает форму всеобщего эквивалента. Самая сущность общинного производства не позволяет труду отдельного лица являться частным трудом или продукту его быть частным продуктом; напротив, она скорее непосредственно делает каждое отдельное проявление труда функцией одного из членов общественного организма. Труд, который проявляется в меновой стоимости, сразу выступает как труд частного обособленного лица. Общественным он становится только потому, что принимает форму непосредственной своей противоположности, форму абстрактной всеобщности» («К критике полит, экон.», стр. 40. Выделение наше). Ту же мысль повторяет Маркс в «Капитале». О средневековом обществе он говорит: «Непосредственно общественной формой труда является здесь его натуральная форма, его особенность, а не его всеобщность, как в товарном обществе, покоящемся на основе товарного производства» (К., I, с. 35). Также и в деревенском патриархальном производстве крестьянской семьи «различные работы, создающие эти продукты: обработка пашни, уход за скотом, пряденье, ткачество, портняжество и т. д., являются общественными функциями в своей натуральной форме» (там же).
Итак, в отличие от патриархальной семьи или крепостного поместья, где труд в его конкретном виде имел непосредственно общественный характер, в товарном обществе единственная общественная связь между самостоятельными частными хозяйствами создается через всесторонний обмен и приравнивание продуктов самых различных конкретных видов труда, т. е. через отвлечение от их конкретных особенностей, через превращение труда конкретного в труд абстрактный. Затрата человеческой энергии как таковой, в физиологическом смысле, еще не составляет абстрактного труда, как образующего стоимость, хотя и является его предпосылкой. Отвлечение от конкретных видов труда, как основная общественная связь между отдельными товаропроизводителями, - вот что характеризует абстрактный труд. Понятие абстрактного труда предполагает определенную общественную форму организации труда в товарном обществе: связанность отдельных товаропроизводителей не непосредственно в самом производственном процессе, поскольку он представляет собой совокупность конкретных трудовых деятельностей, а через посредство процесса обмена, т. е. отвлечения от этих конкретных особенностей. Это - категория не физиологическая, а социальная и историческая. От конкретного труда абстрактный труд отличается не только признаком отрицательным (отвлечение от конкретного вида труда), но и положительным (приравнивание всех видов труда во всестороннем обмене продуктов труда). «Труд, реализованный в товарной стоимости, получает не только отрицательное выражение, как труд, от которого отвлечены все конкретные формы и полезные свойства действительных работ, но, кроме того, отчетливо выступает вперед и его положительная природа. Последняя состоит в сведении всех действительных видов труда к их общему характеру человеческого труда, к затрате человеческой рабочей силы» (К., I, с. 27). В других местах Маркс подчеркивает, что это сведение конкретных видов труда к труду абстрактному осуществляется окончательно в процессе обмена, в процессе же непосредственного производства носит еще предварительный или идеальный характер, поскольку производство заранее рассчитано на обмен (см. ниже). В марксовой теории стоимости превращение конкретного труда в абстрактный не есть мысленный акт абстрагирования, в целях нахождения общей единицы измерения; это превращение есть реальное общественное явление. Теоретическим выражением этого общественного явления, - а именно социального уравнения разных видов труда, а не их физиологического равенства, - служит категория абстрактного труда. Только игнорирование этой положительной, социальной природы абстрактного труда приводило к пониманию его, как трудовой затраты в физиологическом смысле, с чисто отрицательными признаками отвлечения от конкретных видовых особенностей труда.
Абстрактный труд появляется и развивается по мере того, как обмен становится социальной формой самого процесса производства, превращающегося таким образом в товарное производство. При отсутствии обмена, как социальной формы производства, не может быть речи об абстрактном труде. Поэтому по мере расширения рынка и сферы обмена, по мере втягивания в него отдельных хозяйств и превращения их в (единое народное, а впоследствии и мировое хозяйство, происходит усиление тех характерных особенностей труда, которые мы обозначаем как абстрактный труд. Поэтому Маркс пишет: «Только внешняя торговля, развитие рынка в мировой рынок превращает деньги в мировые деньги, а абстрактный труд - в общественный труд. Абстрактное богатство, стоимость, деньги - следовательно, абстрактный труд развивается по мере того, как конкретный труд развивается в совокупность различных видов труда, охватывающую мировой рынок» (Theorien über den Mehrwert, III, S. 301. Выделение Маркса). Пока обмен ограничен национальными рамками, нет еще абстрактного труда в его наиболее развитом виде. Абстрактный характер труда достигает своего завершения тогда, когда международная торговля связывает воедино все страны, и продукт национального труда теряет свои специфические конкретные черты благодаря тому, что он бросается на мировой рынок и приравнивается там продуктам труда самых различных национальных производств. Как далеко это понятие абстрактного труда от трудовой затраты в физиологическом смысле, безразличной не только к качественным особенностям трудовой деятельности, но и к общественным формам ее организации.
В производстве, основанном на обмене, производителя интересует не потребительная стоимость изготовленных им продуктов, а исключительно их стоимость. Они интересуют его не как результат конкретного труда, а как результат абстрактного, т. е. поскольку они могут сбросить с себя свою прирожденную потребительную форму и превратиться в деньги, а через них в бесконечный ряд различных потребительных стоимостей. Если, с точки зрения стоимости, данное занятие оказывается для производителя менее выгодным, чем другое, он, - предполагая в товарном обществе полную подвижность труда, - переходит от одной конкретной трудовой деятельности к другой. Обмен создает, - конечно, в виде тенденции, прерываемой и ослабляемой противодействующими причинами, - безразличие производителя к труду конкретному. «Безразличное отношение к какому-нибудь определенному виду труда соответствует общественной форме, при которой индивиды с легкостью переходят от одного вида труда к другому и при которой какой-либо определенный труд является для них случайным и потому безразличным. Здесь труд вообще, не только в категории, но и в действительности, стал средством создания богатства вообще и утратил свою связь с определенным индивидом. Такое состояние достигло наибольшего развития в современнейшей из форм бытия буржуазного общества, в Соединенных штатах. Здесь, таким образом, абстрактная категория «труда», «труда вообще», труда sans phrase[18], этот исходный пункт современной экономической науки становится впервые практической истиной. Следовательно, простейшая абстракция, которую современная экономия ставит во главу угла, и которая выражает древнейшее, для всех общественных форм действующее отношение, становится в этой абстракции практически истинным только как категория современного общества... Этот пример труда убедительно доказывает, что даже самые простейшие категории, несмотря на то, что именно благодаря их отвлеченности они применимы ко всем эпохам, в самой определенности этой абстракции являются не в меньшей мере продуктом исторических условий и обладают полной значимостью только для этих условий и внутри их[19]». Мы привели эту длинную выписку из Маркса потому, что она окончательно доказывает невозможность физиологического понимания «абстрактного труда» или «труда вообще», который на первый взгляд присущ всем формам общества, а на самом деле представляет продукт исторических условий товарного общества и «обладает полной значимостью» только в нем. Абстрактным труд становится постольку, поскольку общественная связь между членами общества осуществляется через обмен и приравнивание продуктов самых различных видов труда. «В пределах этого (товарного) мира всеобщечеловеческий характер труда есть его специфически общественный характер» (К., I, с. 27), и только эта общественная роль труда, отвлеченного от конкретных качеств, придает ему характер того абстрактного труда, который образует стоимость. В стоимости «всеобщий характер отдельного труда» выступает «как его общественный характер», - настойчиво и неоднократно повторяет ту же мысль Маркс в «Критике политической экономии».
Итак, поскольку из труда должна быть диалектически выведена стоимость, мы должны понимать под трудом труд, организованный в определенной социальной форме, присущей товарному хозяйству. Пока мы говорим о физиологически равном или даже социально-уравненном труде вообще, этот труд не образует стоимости. К иному, более бедному понятию труда можно прийти лишь в том случае, если ограничить свою задачу чисто аналитическим сведением стоимости к труду. Если мы исходим из стоимости как из готовой, данной социальной формы продуктов труда, не требующей особого объяснения, и ставим себе вопрос, к какому труду можно свести эту стоимость, мы отвечаем кратко: к равному труду. Иначе говоря, если стоимость можно диалектически вывести только из абстрактного труда, отличающегося определенной социальной формой, то аналитическое сведение стоимости к труду может ограничиться констатированием характера труда как социально-уравненного вообще[20] или даже, пожалуй, как физиологически равного труда. Возможно, что именно этим объясняется тот факт, что во втором разделе первой главы I тома «Капитала», где Маркс при помощи аналитического метода сводит стоимость к труду, он подчеркивает характер труда, как физиологически равного, не останавливаясь ближе на социальной форме организации труда в товарном хозяйстве[21]. Напротив, всюду там, где Маркс хочет диалектически вывести стоимость из абстрактного труда, он в характеристике последнего подчеркивает социальную форму труда в товарном хозяйстве.
После того, как мы выяснили социальную природу абстрактного труда и связь его с процессом обмена, мы должны ответить на некоторые критические возражения, выдвинутые против нашего понимания абстрактного труда. Некоторые критики[22] говорят, что из нашего положения можно сделать вывод, что абстрактный труд возникает только в акте обмена. Отсюда следует, что и стоимость возникает только в обмене, между тем как, с точки зрения Маркса, стоимость, а следовательно, и абстрактный труд должны существовать уже в процессе производства. Тут затронут очень серьезный и глубокий вопрос об отношении между производством и обменом. Как нам разрешить эту трудность? С одной стороны, стоимость и абстрактный труд должны существовать уже в процессе производства, а, с другой стороны, Маркс в десятках мест говорит, что абстрактный труд имеет своей предпосылкой процесс обмена.
Приведем несколько примеров. По словам Маркса, Франклин понимал труд, как абстрактный, но не понимал, что это есть абстрактно-всеобщий, общественный труд, проистекающий из всестороннего отчуждения индивидуального труда (Kritik, S. 38 - 39). Главная ошибка Франклина состояла, следовательно, в том, что он не принял во внимание, что абстрактный труд возникает из отчуждения индивидуального труда.
В данном случае у Маркса речь идет не об отдельной фразе. В Последующих изданиях «Капитала» Маркс все резче подчеркивал ту мысль, что в товарном хозяйстве только обмен сводит конкретный труд к абстрактному труду.
Прочтем известную фразу, которую мы уже цитировали: «Люди сопоставляют друг с другом продукты своего труда как стоимости не потому, что эти вещи являются для них лишь вещественными оболочками однородного человеческого труда. Наоборот. Приравнивая друг другу в обмене разнородные продукты как стоимости, они тем самым приравнивают друг другу свои различные работы, как человеческий труд вообще» (К., I, с. 33). В первом издании «Капитала» эта фраза имела совершенно противоположный смысл. Эта фраза у Маркса гласила так: «Если люди относят свои продукты друг к другу как стоимости постольку, поскольку эти вещи являются для них лишь вещественными оболочками однородного человеческого труда» и т. д. (Kapital, I, 1867, S. 38). Маркс, опасаясь, что его поймут в том смысле, будто люди заранее сознательно приравнивают друг другу свой труд как абстрактный, во втором издании совершенно изменил смысл фразы и подчеркнул ту мысль, что уравнение труда как абстрактного происходит только через обмен продуктов труда. Это - характерное изменение от первого издания ко второму.
Но Маркс как мы уже упоминали, не ограничился вторым изданием I тома «Капитала». Он еще исправил впоследствии текст для французского издания 1875 года, причем писал, что он внес туда такие исправления, которые он не успел внести во второе немецкое издание. На этом основании Маркс приписывал французскому изданию «Капитала» самостоятельную научную ценность наряду с немецким оригиналом.
Во втором издании «Капитала» мы встречаем известную фразу: «Равенство работ, toto coelo[23] различных друг от друга, может существовать лишь в отвлечении от их действительного неравенства, в сведении их к тому общему характеру, которым они обладают как затраты человеческой рабочей силы, абстрактно-человеческого труда» (К., I, с. 32). Во французском издании Маркс в конце этой фразы заменяет точку запятой и прибавляет: «и только обмен производит эту редукцию, противопоставляя друг другу на началах равенства продукты самых различных видов труда» (стр. 29 франц. изд. 1875 г.). Вставка эта в высшей степени характерна и ярко показывает, как далек был Маркс от физиологического понимания абстрактного труда. Как же нам эти высказывания Маркса, которые можно насчитать десятками, примирить с основным положением, что стоимость образуется в производстве?
Примирить их не трудно.
Дело в том, что при обсуждении вопроса об отношении между обменом и производством недостаточно отличают два понятия обмена. Мы должны отличать обмен, как социальную форму воспроизводственного процесса, от обмена, как особой фазы этого воспроизводственного процесса, перемежающейся с фазой непосредственного производства.
На первый взгляд обмен кажется нам отдельной фазой процесса воспроизводства. Мы видим, что сперва идет процесс непосредственного производства, затем наступает фаза обмена. Здесь обмен отделен от производства и ему противопоставлен. Но обмен есть не только отдельная фаза процесса воспроизводства, он кладет свою специфическую печать на весь воспроизводственный процесс, он представляет собой особую социальную форму общественного процесса производства. Производство, основанное на частном обмене, -этими словами Маркс часто характеризует товарное хозяйство. С этой точки зрения «обмен продуктов как товаров есть определенная форма общественного труда или общественного производства» (Theorien, III, 1921, S. 153). Если принять во внимание, что обмен есть социальная форма самого производственного процесса, форма, которая накладывает печать на ход самого процесса производства, то многие выражения Маркса станут нам вполне понятны. Когда Маркс постоянно повторяет, что абстрактный труд является только результатом обмена, это значит, что он является результатом данной социальной формы производственного процесса. Лишь по мере того, как процесс производства принимает социальную форму производства товарного, т. е. основанного на обмене, труд принимает форму абстрактного труда, и продукты труда принимают форму стоимости.
Итак, обмен есть прежде всего форма производственного процесса, или форма общественного труда. Как только обмен стал действительно господствующей формой процесса производства, он кладет свою печать и на фазу непосредственного производства. Иначе говоря, так как люди производят сегодня не в первый день, так как производитель производит после того, как он вступал в акты обмена, и перед тем, как он вступил в последующие акты обмена, то и процесс непосредственного производства приобретает определенные социальные признаки, соответствующие организации товарного хозяйства на началах обмена. Товаропроизводитель, хотя бы он находился еще у себя в мастерской и в данный момент не вступал в (обмен с другими членами общества, - уже чувствует на себе давление со стороны всех тех лиц, которые выступают на рынке в качестве его покупателей, конкурентов, лиц, покупающих у его конкурентов, и т. д., в конечном счете давление со стороны всех членов общества. Эта хозяйственная связь и производственные отношения, которые непосредственно реализуются в обмене, продолжают свое действие и по прекращении данных конкретных актов обмена. Они накладывают резкую социальную печать и на индивида, и на его труд, и на продукт его труда. Уже в самом процессе непосредственного производства производитель выступает в качестве товаропроизводителя, труд его приобретает характер абстрактного труда, а продукт - характер стоимости.
Здесь, однако, необходимо предостеречь против следующей ошибки. Очень многие думают, что так как процесс непосредственного производства уже обладает определенной социальной характеристикой, значит, и продукты труда и труд в фазе непосредственного производства отличаются точь-в-точь теми же социальными признаками, которыми они отличаются в фазе обмена. Такое предположение глубоко ошибочно, ибо, хотя обе фазы (фаза производства и фаза обмена) тесно связаны друг с другом, но, тем не менее, фаза производства не стала фазой обмена. Между обеими фазами не только имеется известное сходство, но и сохраняется известное различие. Иначе говоря, с одной стороны, мы признаем, что с того момента, когда обмен становится господствующей формой общественного труда и люди производят специально для обмена, - уже в фазе непосредственного производства принимается во внимание характер продуктов труда как стоимостей. Но этот характер продуктов труда как стоимостей еще не есть тот характер, который они приобретут тогда, когда они будут действительно обменены на деньги, когда их, по выражению Маркса, «идеальная» стоимость превратится в «реальную», и социальная форма товара будет заменена социальной формой денег.
То же самое относится и к труду. Мы признаем, что товаропроизводители в своих трудовых актах уже в процессе непосредственного производства принимают во внимание состояние рынка и спроса и заранее производят исключительно для того, чтобы превратить свой продукт в деньги, а тем самым свой частный и конкретный труд - в общественный и абстрактный труд. Но это включение труда отдельного индивида в трудовой механизм всего общества является лишь предварительным и гадательным: оно подлежит еще суровой проверке в процессе обмена, проверке, которая для данного товаропроизводителя может дать положительный или отрицательный результат. Таким образом, трудовая деятельность товаропроизводителей в фазе производства является непосредственно частным и конкретным трудом и лишь посредственно, косвенно или скрыто (latent), как выражается Маркс, является трудом общественным.
Поэтому, когда мы читаем Маркса, в частности его высказывания о том, как влияет обмен на стоимость и на абстрактный труд, мы должны всегда ставить себе вопрос, что имеет в виду в данном случае Маркс, - обмен как форму самого производственного процесса, или обмен как отдельную фазу, противостоящую фазе производства. Поскольку речь идет об обмене как о форме производственного процесса, Маркс решительно заявляет, что без обмена не существует ни абстрактного труда, ни стоимости, что лишь по мере развития обмена труд приобретает характер абстрактного труда. Там же, где речь идет об обмене как об отдельной фазе, противостоящей производству, там Маркс говорит, что труд и продукт труда еще до процесса обмена обладают определенным социальным характером, но этот характер должен еще реализоваться в процессе обмена. В процессе непосредственного производства труд еще не является абстрактным трудом в полном смысле слова, он еще становится (werden) абстрактным трудом. И такие выражения можно найти в большом количестве у Маркса. Приведу только две цитаты из «Критики»: «На деле индивидуальные работы, представленные в этих особенных потребительных стоимостях, становятся (werden) всеобщим и в этой форме общественным трудом лишь тогда, когда они действительно обмениваются друг на друга пропорционально продолжительности заключенного в них труда. Общественное рабочее время существует в этих товарах, так сказать, лишь скрыто (latent) и проявляется (offenbart sich) лишь в процессе их обмена» (Kritik, S. 24). В другом месте Маркс пишет: «Товары противостоят теперь друг другу как двойные существования, реально как потребительные стоимости, идеально как меновые стоимости. Они представляют теперь друг для друга двойственную форму содержащегося в них труда, так как особенный реальный труд действительно существует как их потребительная стоимость, между тем как всеобщее абстрактное рабочее время получает в их цене мысленно представляемое существование (vorgestelltes Dasein)» (там же, с. 32).
Маркс утверждает, что товар и деньги не теряют своих различий от того, что каждый товар должен непременно превратиться в деньги; каждый из них есть реально то, чем другой является идеально, и идеально то, чем другой является реально. Все эти выражения Маркса доказывают, что мы не должны в данном пункте мыслить слишком прямолинейно. Мы не должны думать, что раз уже в процессе непосредственного производства товаропроизводители косвенно связаны друг с другом производственными отношениями, то их продукты и их труд носят уже непосредственно общественный характер. Дело обстоит не так. Труд товаропроизводителя является непосредственно частным и конкретным, но он получает вместе с тем дополнительную, «идеальную» или «скрытую» социальную характеристику в качестве труда абстрактно-всеобщего и общественного. Маркс всегда смеялся над утопистами, которые мечтали об уничтожении денег и верили в догмат, что «содержащийся в товаре особенный труд частного индивида есть непосредственно общественный труд» (Kritik, S. 73).
Теперь мы должны ответить на следующий вопрос: может ли абстрактный труд, рассматриваемый нами как чисто «общественная субстанция», иметь количественную определенность, т. е. определенную величину? Очевидно, что с точки зрения марксовой теории абстрактный труд имеет определенную величину, и именно благодаря этому продукт труда не только приобретает социальную форму стоимости, но имеет стоимость определенной величины. Чтобы понять возможность количественной характеристики абстрактного труда, мы опять прибегнем к сравнению его с тем социально-уравненным трудом, который встречается в социалистической общине. Предположим, что органы социалистической общины известным образом приравнивают друг к другу труд различных видов и индивидов; например, день простого труда принимается за 1 единицу, а день квалифицированного труда за 3 единицы; день труда искусного работника А признается равным двухдневному труду неискусного работника Б и т. п. На основании этих общих принципов органы общественного учета признают, что работник А затратил в общественном процессе производства 20 единиц труда, а работник Б - 10 единиц труда. Значит ли это, что А действительно работал вдвое более продолжительное время, чем Б? Никоим образом; еще менее означает этот расчет, что А затратил вдвое большее количество физиологической энергии, чем Б. Возможно, что с точки зрения фактической продолжительности их работ А и Б проработали одинаковое число часов. Возможно далее, что с точки зрения количества физиологической энергии, затраченной в процессе труда, А затратил менее энергии, чем Б. И тем не менее количество «общественного труда», приходящееся на долю А, больше, чем количество, приходящееся на долю Б. Этот труд представляет собой чисто «общественную субстанцию», единицы этого труда представляют собой единицы однородной массы общественного труда, учтенного и уравненного общественными органами. И вместе с тем этот общественный труд имеет вполне определенную величину, но - и этого не следует забывать - величину чисто общественного характера. Те 20 единиц труда, которые приходятся на долю работника А, представляют собой не число фактически проработанных часов и не сумму фактически затраченной физиологической энергии, а число единиц общественного труда, т. е. общественную величину. Именно такого рода общественную величину представляет собой и абстрактный труд, выполняющий в стихийном товарном хозяйстве ту роль, которую описанный социально-уравненный труд выполняет в сознательно организованном социалистическом хозяйстве. Поэтому Маркс постоянно напоминает нам, что абстрактный труд представляет собой «общественную субстанцию», а величина его - «общественную величину».
Только при изложенном социологическом понимании абстрактного труда становится понятным центральное положение Маркса о том, что абстрактный труд «образует» стоимость или находит свое выражение в форме стоимости. Физиологическое понимание абстрактного труда легко могло привести к натуралистическому пониманию стоимости, - пониманию, резко противоречащему теории Маркса. По учению Маркса, и абстрактный труд и стоимость отличаются чисто общественной природой и представляют чисто общественные величины. Абстрактный труд означает «общественное определение труда», а стоимость - общественное свойство продукта труда. Не труд в его материально-техническом или физиологическом качестве, а лишь абстрактный труд, предполагающий определенные производственные отношения людей, образует стоимость[24]. Отношение между абстрактным трудом и стоимостью не должно быть мыслимо, как отношение между физической причиной и физическим следствием. Стоимость есть вещное выражение общественного труда в той специфической форме, которую он имеет в товарном хозяйстве, т. е. абстрактного труда. Это и значит, что стоимость есть «застывший» труд, «простой сгусток безразличного человеческого труда», «кристаллы общественной субстанции» - труда (К., I, с. 4). Эти выражения, за которые Маркс подвергался стольким нападкам и обвинениям в «натуралистическом» построении теории стоимости, могут быть правильно поняты только при сопоставлении их с «учением Маркса о товарном фетишизме и «овеществлении» общественных отношений. Общественные производственные отношения людей выражаются в вещной форме, - таково первое положение Маркса. Отсюда следует, что общественный (а именно абстрактный) труд выражается в форме стоимости. Поэтому стоимость есть «овеществленный», «материализованный» труд и одновременно с этим выражение производственных отношений людей. Эти два определения стоимости противоречат друг другу, поскольку речь идет о труде физиологическом; но они прекрасно дополняют друг друга, поскольку речь идет о труде общественном. И абстрактный труд, и стоимость имеют общественную, а не материально-техническую или физиологическую природу. Стоимость есть общественное свойство (или социальная форма) продукта труда, как и абстрактный труд есть «общественная субстанция», лежащая в основе этой стоимости. И тем не менее абстрактный труд, подобно образуемой им стоимости, имеет не только качественную, но и количественную сторону, имеет определенную величину, как и тот общественный труд, который учитывается органами социалистической общины.
Чтобы закончить с вопросом о количественном определении абстрактного труда, мы должны выяснить одно могущее возникнуть недоразумение. На первый взгляд может показаться, что если абстрактный труд является результатом социального уравнения труда через уравнение продуктов труда, то единственным критерием равенства или неравенства двух трудовых затрат служит факт уравнения (или неравенства их) в процессе обмена. С этой точки зрения мы не можем говорить о равенстве (или неравенстве) двух трудовых затрат до момента социального уравнения их через посредство процесса обмена. С другой стороны, если в процессе обмена эти трудовые затраты социально уравнены, мы обязаны считать их равными, хотя бы в непосредственном процессе производства, например, по числу часов труда, они не были равны.
Такое предположение приводит к ложным выводам. Оно лишает нас права сказать, что в процессе обмена социально-уравниваются иной раз разные количества труда, иной раз весьма неравные (например, при обмене продуктов труда квалифицированного на продукты простого труда или при обмене товаров в капиталистическом хозяйстве по их ценам производства и т. п.). Мы вынуждены были бы признать, что социальное уравнение труда в процессе обмена происходит вне всякой зависимости от количественных моментов, характеризующих труд в процессе непосредственного производства (например, от его продолжительности, интенсивности, продолжительности подготовки к данному квалифицированному труду и т. д.), и, следовательно, лишено всякой закономерности, будучи определяемо исключительно стихией рынка.
Легко доказать, что развитое выше учение об абстрактном труде не имеет ничего общего с указанным ложным предположением. Вернемся к примеру с социалистической общиной. Органы социалистической общины признали за работником А право на 20 часов общественного труда, а за работником Б - право на 10 часов того же груда. Эти расчеты были сделаны указанными органами социалистической общины на основании признаков, характеризующих труд в материально-техническом процессе производства (например, его продолжительности, интенсивности, количества изготовленных продуктов и т. п.) Если бы органы социалистической общины при определении количества приходящегося на долю каждого работника общественного труда принимали за единственный и решающий критерий количество затрачиваемой работником физиологической энергии (мы делаем предположение, что это количество можно было бы определить при помощи психофизиологических исследований), - мы сказали бы, что основой социального уравнения труда служат признаки, характеризующие труд с его физиологической, а не материально-технической стороны. Но это не изменило бы дела. В обоих случаях мы могли бы сказать, что акт социального уравнения двух трудовых затрат производится на основании признаков, лежащих вне самого этого акта. Но отсюда никоим образом не следует, что социальное равенство двух трудовых затрат, сделанное на основании их физиологического равенства, тождественно с этим последним. Даже при том предположении, что данное числовое выражение двух количеств общественного труда (20 часов и 10 часов общественного труда) в точности совпадает с числовым выражением двух количеств физиологической энергии (20 единиц и 10 единиц физиологической энергии), остается коренное различие природы общественного труда и затраты физиологической энергии, социального уравнения труда и его физиологического равенства. Тем более верно это в тех случаях, когда социальное уравнение труда регулируется не одним, а целым рядом признаков, характеризующих труд с его материально-технической или физиологической стороны. В этом случае не только общественно-равный труд качественно отличается от физиологически-равного труда, но и количественная определенность первого может быть понята нами только как результат процесса социального уравнения труда. И качественная, и количественная характеристика общественного труда не может быть понята нами без исследования социальной формы процесса производства, в котором социальное уравнение труда происходит.
Именно такое положение дел мы встречаем в товарном хозяйстве. Равенство двух количеств абстрактного труда означает равенство их как долей совокупного общественного труда, - равенство, устанавливающееся только в процессе социального уравнения труда через посредство уравнения продуктов труда. Поэтому мы и утверждаем, что в товарном хозяйстве общественное равенство двух трудовых затрат или равенство их в качестве абстрактного труда устанавливается не иначе, как посредством процесса обмена. Но это не мешает нам до процесса обмена и независимо от него констатировать ряд количественных признаков, отличающих труд с материально-технической и физиологической стороны и оказывающих причинное влияние на количественную определенность абстрактного труда. Важнейшими из этих признаков являются: 1) продолжительность трудовой затраты, или количество рабочего времени; 2) интенсивность труда; 3) квалифицированный характер труда и 4) количество продуктов, произведенных в единицу времени. Остановимся вкратце на каждом из этих признаков.
Основным признаком, характеризующим количественную определенность труда, Маркс признает количество рабочего времени, затраченного рабочим. Этот прием количественного определения труда по величине рабочего времени в высшей степени характерен для социологического метода Маркса. Если бы речь шла о количественном определении труда в психологической лаборатории, за единицу труда следовало бы принять известную сумму затраченной физиологической энергии. Но когда речь идет о распределении совокупного общественного труда между отдельными лицами и отраслями производства, - распределении, происходящем сознательно в социалистической общине и стихийно в товарном хозяйстве, - различные количества труда выступают как различные количества рабочего времени. Маркс поэтому нередко даже заменяет труд рабочим временем и рассматривает последнее как субстанцию, овеществленную в продукте (Kritik, S. 5, 8).
Итак, основной мерой труда Маркс признает рабочее время или «экстенсивную величину труда» (К., I, с. 403). Наряду с этим признаком, в качестве добавочного и второстепенного, Маркс ставит интенсивность труда или «интенсивную величину труда», т. е. «количество труда, которое затрачивается в течение данного времени» (там же). 1 час труда большей интенсивности признается равным, например, 1½ часам труда нормальной интенсивности. Иначе говоря, более интенсивный труд признается равным более продолжительному труду, интенсивность переводится в единицы рабочего времени, или интенсивная величина учитывается как экстенсивная величина. Уже это сведение интенсивности труда к рабочему времени ярко свидетельствует о том, в какой мере признаки, характеризующие труд с его физиологической стороны, подчиняются Марксом признакам социального характера, которые играют решающую роль в социальном: процессе распределения груда.
Еще более ярко обнаруживается подчиненная роль интенсивности труда по отношению к рабочему времени в следующем рассуждении Маркса. По мнению Маркса, признак интенсивности труда принимается во внимание при определении количества абстрактного труда лишь в том случае, когда данная трудовая затрата отличается большей или меньшей интенсивностью по сравнению с средним уровнем. Но «если бы интенсивность труда поднялась во всех отраслях промышленности одновременно и равномерно, то новая повышенная степень интенсивности стала бы обычным общественно-нормальным уровнем и следовательно уже не учитывалась бы более как экстенсивная величина» (К., I, стр. 408)[25]. Иначе говоря, если в настоящее время, как и пятьдесят лет тому назад, в (дайной стране на производство затрачивается ежедневно 1 миллион рабочих дней (по 8 часов каждый), то сумма ежедневно создаваемых стоимостей остается без изменения, хотя бы средняя интенсивность труда за истекшее полустолетие повысилась, например, в 1½ раза и, следовательно, увеличилось количество затрачиваемой физиологической энергии. Это рассуждение Маркса доказывает, что не только недопустимо смешивать физиологический труд с абстрактным, но что количество физиологической энергии не следует принимать за тот основной количественный признак, который определяет количество абстрактного труда и величину создаваемой стоимости. Мерой труда Маркс считает рабочее время, a интенсивности труда отводится лишь добавочная и подчиненная роль.
Проблеме квалифицированного труда мы посвящаем следующую главу. Здесь отметим лишь, что Маркс, верный своему общему положению о рабочем времени как мере труда, сводит день квалифицированного труда к определенному числу дней простого труда, т. е. опять-таки к рабочему времени.
До сих пор мы имели в виду уравнение количеств труда, затрачиваемых в различных отраслях производства. Поскольку же речь идет о различных трудовых затратах в одной и той же отрасли производства (точнее говоря, затраченных на производство продуктов того же самого рода и качества), уравнение их подчиняется следующему принципу: равными признаются две трудовые затраты, поскольку при их помощи созданы одинаковые количества данного продукта, - хотя бы фактически эти трудовые затраты весьма отличались одна от другой по продолжительности рабочего времени, интенсивности и т. п. День труда работника более умелого или работающего при помощи лучших средств производства социально-уравнивается с двумя днями труда работника менее умелого или работающего с помощью плохих средств производства, хотя бы количество затраченной физиологической энергии в первом случае было гораздо меньше, чем в последнем. И здесь решающим признаком, определяющим количественную характеристику труда как абстрактного и общественно-необходимого, является отнюдь не сумма затраченной физиологической энергии. И здесь Маркс сводит труд работника, отличающегося особой умелостью или лучшими средствами производства, к общественно-необходимому рабочему времени, т. е. приравнивает его определенному количеству рабочего времени.
Как видим, количественная характеристика абстрактного труда причинно обусловлена рядом признаков, отличающих труд с его материально-технической и физиологической сторон в процессе непосредственного производства, до процесса обмена и независимо от него. Но, хотя данные две трудовые затраты независимо от процесса обмена отличаются известной продолжительностью, интенсивностью, степенью квалификации и технической производительности, социальное уравнение этих трудовых затрат происходит в товарном хозяйстве только через посредство процесса обмена; а вместе с этим социально-уравненный или абстрактный труд качественно и количественно отличается от труда, рассматриваемого с материально-технической или физиологической сторон.
Источник: https://zarya.xyz/abstraktnyj-trud/
[1] Briefwechsel von Marx und Engels, В. Ill, письмо от 24 августа 1867 года. См. Письма Маркса и Энгельса, русск. изд. 1923 г., стр. 168.
[2] Курс политической экономии, т. II, в. IV, стр. 18.
[3] Sozialwissenschaftliche Erläuterungen zu Ricardo, В. I, 1921, S. 102 - 104.
[4] Каутский, Экономическое учение Маркса, Ленинград 1918, стр. 12.
[5] Gerlach, Über die Bedingungen wirtschaftlicher Thätigkeit, 1890, S. 18.
[6] Например, Диль, Sozial-wissenschaftliche Erläuterungen zu Ricardo, 1921, Т, I, S. 104.
[7] Бух, Интенсивность труда, стоимость, ценность и цена товаров, 1896, стр. 149.
[8] Реtry, Der soziale Gehalt der Marxschen Werttheorie, 1916, S, 23 - 24. Есть русский перевод: Петри, Социальное содержание теории ценности Маркса, 1928.
[9] Превосходный разбор и критику книжки Петри читатель найдет в статье о ней р. Гильфердинга, напечатанной в «Grünberg's ArchIV für die Geschichte des Socialismus und der Arbeiterbewegung» за 1919 год, стр. 439 - 448. См. также нашу работу «Современные экономисты на Западе» (1927).
[10] Теория ценности и прибыли Маркса перед судом фетишиста, «Научное обозрение», 1898, № 8, стр. 1393.
[11] См, в конце книги приложение: «Ответ критикам».
[12] Цитирую по немецкому подлиннику: Маrх, Lohn, Preis und Profit (по изданию Diehl u. Mombert. Ansgewählte Lesestücke, V, Abt. II, S. 94). В русских переводах не всегда достаточно ясно передается характерное для Маркса сопоставление общественной функции с общественной субстанцией.
[13] «Лишь для данной особенной формы производства - для товарного производства, - справедливо, что специфически общественный характер независимых друг от друга частных работ состоит в их равенстве как человеческого труда вообще, и что он принимает форму стоимости продуктов труда» (К., I, с. 42).
[14] Приблизительно подобные рассуждения можно встретить у И. Дашковского в статье «Абстрактный труд и экономические категории Маркса» («Под знаменем марксизма», 1926, № 6). Наряду с этим Дашковский смешивает абстрактный труд с физиологическим. См. ниже приложение «Ответ критикам».
[15] «Итак, установленное уже раньше посредством анализа товара различие между трудом, поскольку он создает потребительную стоимость, и тем же самым трудом, поскольку он создает стоимость, теперь выступает как различие между различными сторонами процесса производства» (К. I, с. 135), т. е. между процессом производства с технической стороны и его общественной формой. Ср. Реtrу, Der soziale Gehalt der Marxschen Werttheorie, 1916, S. 22.
[16] У Маркса сказано: «особенный» (Besonderheit), т. е. конкретный характер труда (Kritik, S. 9). Переводчики нередко вносят путаницу, переводя словом «частный» как термин «private», так и термин «besondere» (т. е. особенный или конкретный).
[17] «Всеобщим», как мы уже отмечали, Маркс называет в «Критике политической экономии» труд абстрактный.
[18] - без оговорок.
[19] Marx, Einleitung zur Kritik der politischen Ökonomie, русск. перевод в цитированном сборнике «Основные проблемы политической экономии», стр. 29. См. ниже, приложение «Ответ критикам» (а именно § 2 ответа нашего И. Дашковскому).
[20] Ср. выше, в главе 12‑й, цитаты, в которых Маркс признает субстанцией стоимости социально-уравненный труд.
[21] В первом издании «Капитала» Маркс резюмирует разницу между трудом конкретным и абстрактным следующим образом: «Из изложенного следует, что в товаре имеются не два различных вида труда, но один и тот же труд определяется различным и даже противоположным образом в зависимости от того, относится ли он к потребительной стоимости товара как к своему продукту или к товарной стоимости, как к своему вещному выражению» (Kapital, I, 1967, S. 13). Стоимость не продукт труда, а вещное, фетишизированное выражение трудовой деятельности людей. К сожалению, во втором издании Маркс заменил это резюме, подчеркивающее общественный характер абстрактного труда, известной заключительной фразой второго раздела первой главы, которая дала многим комментаторам повод понимать абстрактный труд в смысле физиологическом: «Всякий труд ость, с одной стороны, затрата человеческой рабочей силы в физиологическом смысле слова» и т. д. (К., 1, с. 10). По-видимому, сам Маркс сознавал недостаточность этой предварительной характеристики абстрактного труда, данной им во втором издании «Капитала». Ярким доказательством этого служит тот факт, что во французском издании I тома «Капитала» (1875 г.) Маркс счел необходимым дополнить эту характеристику: здесь на стр. 18 Маркс дает рядом оба определения абстрактного труда; сперва он повторяет цитированное выше определение из 1‑го издания «Капитала», после которого следует определение из 2‑го издания. Не следует забывать, что в виде общего правила Маркс во французском издании «Капитала» значительно упрощал и местами сокращал изложение. В данном же пункте он счел нужным дополнить и усложнить характеристику абстрактного труда, признавая, по-видимому, определение его во 2‑м издании недостаточно полным.
[22] См. ниже приложение «Ответ критикам».
[23] - во всех отношениях.
[24] Поэтому неправ Штольцман, который пишет: «Если значение и характер всех других экономических явлений вытекают из их «общественной функции», почему это не относится и к труду, почему и труд не находит своего характера в своей общественной функции, т. е. функции принадлежащей ему внутри подлежащего объяснению теперешнего хозяйственного строя» (Stolzmann, Der Zweckin der Volkswirtschaft, 1909, S. 533). На самом деле труд, образующий стоимость, рассматривается Марксом не как технический фактор производства, а с точки зрения общественной формы его организации. Но по Марксу эта общественная форма, труда не висит в безвоздушном пространстве: она тесно связана с материальным процессом производства. Только при полном непонимании социальной формы труда в марксовой системе можно утверждать, что «труд для Маркса - просто технический фактор производства» (с. Прокопович, К критике Маркса, 1901, стр. 16), или усматривать фундаментальную ошибку Маркса в том, что при объяснении стоимости трудов он игнорирует «различную оценку различных видов труда» как фактора производства (G. Сassel, Grundriss einer elementaren Preislehre, «Zeitschrift für die gesamte Staatswissenscbaft», 1899, H. 3, S. 447). В игнорировании Марксом «качества труда» усматривает его ошибку и Маршалл (Marshall, Principles of economich, 1910. p. 503). Вопрос заключается в том, интересуют ли нас социальные или технические качества труда. Маркса интересует социальная форма или социальное качество труда в товарном хозяйстве, выражающееся в акте отвлечения от технических качеств разных видов труда.
[25] Еще резче выражена Марксом та же мысль в «Theorien über Mehrwert», III, S. 365 - 366: «Если бы эта интенсификация труда стала всеобщей, стоимость товара должна была бы упасть соответственно меньшему рабочему времени, которого он стóит». Если, с общим повышением интенсивности труда, на данный продукт затрачивается 12 часов вместо прежних 15 часов, то, по мнению Маркса, стоимость продукта, - так как она определяется рабочим временем или числом затраченных часов, - падает. Что же касается суммы затраченной физиологической энергии, то она осталась без изменения (т. е. в 12 часов теперь затрачивается столько же энергии, сколько раньше затрачивалось в 15 часов) и, следовательно, с точки зрения сторонников физиологического понимания трудовой стоимости, стоимость продукта должна была бы остаться без изменения.
