Вернуться на главную страницу
Рецензия на фильм «1917»
Недавно на экраны вышел фильм «1917», изображающий один день из жизни солдат на Западном фронте. Он был высоко оценён критиками за блестящую операторскую работу и внимание к деталями при создании исторически достоверной обстановки военного времени. Мастерски выполненные приёмы киноискусства позволяют зрителю полностью погрузиться в напряженную и гнетущую атмосферу окопной войны. Однако является ли этот фильм действительно антивоенным произведением или всего лишь очередным аттракционом ощущений?
Что нужно для того, чтобы создать антивоенное произведение? Пожалуй, первое, что приходит в голову, - это изобразить ужасы войны, которые влекут за собой страдания множества людей. Такая ассоциация, кстати говоря, была сформирована во многом благодаря катастрофическим последствиям Первой мировой войны, ведь масштабы нанесённых ею разрушений и количество жертв были не сравнимы со всеми войнами, когда-либо случавшимися до неё. Сегодня каждому человеку известно и понятно простое утверждение, что война - это плохо, но при этом окончание мировых войн не становилось миром на земле, а лишь временным перемирием на определённых территориях.
Как такое возможно? Люди осведомлены об ужасах войны, но тем не менее война в мире не прекращается ни на минуту. Означает ли это неискренность или беспомощность убеждения в том, что война - это плохо?
Одно можно сказать наверняка: всё, что приносит обществу исключительно вред, рано или поздно из него искореняется. И то, что конца всех войн пока что совсем не видно, означает, что утверждение «война - это плохо» несправедливо ровно настолько, насколько оно не учитывает все случаи того, когда «война - это хорошо». Ведь она, к примеру, способствует росту прибыли производителей оружия, а значит, пополнению государственной казны. Также при выплате международных кредитов странами, которые берут взаймы на восстановление после военных действий, страны-кредиторы тоже обогащаются. Кроме того, вследствие победы в войне страны получают новые ресурсы и территории, устраняют своих врагов и конкурентов, что также способствует росту экономики. А рост экономики в свою очередь улучшает благосостояние всех слоёв населения. Ещё война является мощным катализатором научных исследований и совершенствования промышленности. Многие изобретения изначально создаются для военных нужд и лишь потом адаптируются для гражданского населения. Войны становятся причинами революций, смены власти и новых достижений в борьбе за права и свободу человека.
Вряд ли мы можем позволить себе просто отбросить прогрессивное значение войны. Однако мы можем задаться вопросом: неужели она является необходимым условием для прогресса? Неужели за все свои достижения человечество должно расплачиваться настолько ужасной ценой?
Но вернёмся к фильму. Он рассказывает о случае, произошедшем на Западном фронте за несколько дней до большого наступления войск Антанты, известного под названиями «Наступление Нивеля» или «Мясорубка Нивеля». Это сражение было одной из наиболее масштабных битв Первой мировой войны. А действие фильма происходит до неё - в момент относительного затишья. Немецкая армия отступает, однако французское командование получило данные аэрофотосъёмки, согласно которым немцы не бегут, а проводят стратегическое выравнивание линии фронта с дальнейшим намерением провести сильнейшую артиллерийскую атаку. Если британский Девонширский полк будет действовать согласно старому плану, он атакует отступивших немцев и угодит в ловушку, которая грозит полной гибелью полка численностью 1600 человек. Так как телефонные кабели повреждены, двое солдат другого полка получили задание от генерала перейти через покинутые немецкие позиции и передать командованию Девонширского полка приказ об отмене наступления. А чтобы повысить заинтересованность солдат в успехе выполнения смертельно опасной операции, генерал поручает задание тому солдату, брат которого сейчас служит в Девонширском полку.
На своём пути к пункту назначения двое солдат Том Блейк и Уильям Скофилд видят апокалиптические пейзажи чудовищных разрушений деревень и лесов, которые оставили по себе происходившие тут битвы. Земля вокруг бывших немецких позиций сплошь изрыта глубокими воронками и покрыта множеством мёртвых полуистлевших тел. Всё это изображено настолько искусно, что зритель практически ощущает собственное присутствие рядом с героями.
Современный кинематограф делает основной упор на эффект от изображения ощущений. Считается, что зритель идёт в кино, чтобы пощекотать свои нервишки, полюбоваться на зрелищную визуальную составляющую и поудивляться от неожиданных поворотов сюжета. Всё это есть и в фильме «1917», который к тому же позиционируется как фильм в жанре реализм. Однако достаточно ли для реализма одного лишь изображения деталей обстановки, пусть даже выполненного с точностью до мельчайших подробностей? Да, этим можно помочь современному зрителю представить, что жизнь солдат на фронтах Первой мировой была исполнена лишений и неудобств, которые способны привести в ужас нас сегодняшних.
Блейк ждёт отпуска домой. А Скофилд говорит ему, что приезжать домой так тяжело, что лучше бы вообще этого не делать. Ведь нужно снова ехать на фронт и, возможно, больше никогда не вернуться. Да, жизнь на передовой со всеми её тяготами и постоянным напряжением от пребывания в смертельной опасности резко контрастирует с жизнью в спокойном тылу. Но это была далеко не единственная причина, по которой солдаты считали, что лучше не уходить в отпуск. Но в фильме об этом, к сожалению, не было сказано.
Не сказано о том, что на передовую попадали беднейшие слои населения: вчерашние рабочие и крестьяне. Часто служба на фронте давала им больше заработка, чем тот, который у них был в мирное время. А тем временем в тылу велась совершенно другая жизнь, сытая и спокойная. О том, что где-то там идут бои, в тылу напоминали лишь заголовки газет и наличие людей в красивой военной форме. Огромный разрыв между бедными и богатыми, который так тщательно затушёвывается в мирное время, война доводит до предела. Вот как об этом говорил участник Первой мировой войны писатель Анри Барбюс:
«Это выходят из канцелярии чиновники: штатские всех видов и возрастов, старые и молодые военные; издали кажется, что они одеты почти так же, как мы... Но вблизи, под солдатским одеянием и галунами, обнаруживается их подлинная сущность: это - «окопавшиеся» и дезертиры.
Их ждут нарядные жёны и дети. Торговцы заботливо запирают свои лавки, улыбаются, довольные законченным днем и предвкушают завтрашний: они упоены беспрерывным ростом прибылей и звоном наполняющихся касс. Они остались у своего очага; им стоит только нагнуться, чтобы поцеловать своих детишек. При свете первых фонарей эти богатеющие богачи сияют; все эти спокойные люди с каждым днём чувствуют себя спокойней, но втайне молятся о том, в чём не смеют признаться. <... >
Помимо нашей воли, всё, что мы видели, открыло нам великую правду: существует различие между людьми, более глубокое, более резкое, чем различие между нациями, - явная, глубокая, поистине непроходимая пропасть между людьми одного и того же народа, между теми, кто трудится и страдает, и теми, кто на них наживается; между теми, кого заставили пожертвовать всем, до конца отдать свою силу, свою мученическую жизнь, и теми, кто их топчет, шагает по их трупам, улыбается и преуспевает».
В фильме причиной всех бед выступают немцы. У них и окопы лучше, и консервы вкуснее, а ещё они хитрые и расточительные: ставят ловушки, уничтожают при отступлении все припасы, разрушают здания, мосты и даже рубят просто так цветущий вишнёвый сад и расстреливают коров. Вот только такие действия - это обычное дело на войне, которыми войска Антанты тоже вовсе не пренебрегали.
Любопытно, как писал о том, что у врагов вкуснее еда и окопы лучше, немецкий офицер Эрнст Юнгер:
«Расселив всех, я дал волю своему любопытству и заглянул в лежащую перед нами артиллерийскую лощину. Речь шла о частном удовольствии, поэтому я взял с собой стрелка Халлера, имевшего авантюристические наклонности. С винтовками наготове, мы отправились по лощине, в которой все еще свирепствовал наш же собственный огонь, и прежде всего исследовали блиндаж, по-видимому незадолго до этого покинутый английскими офицерами. На одном столе помещался огромный граммофон, который Халлер тотчас включил. Веселая мелодия, спорхнувшая с пластинки, произвела на нас жуткое впечатление. Я швырнул ящик на землю, где он, как зарубленный, издал еще несколько скользящих звуков и затих. Блиндаж был обставлен в высшей степени уютно; не обошлось даже без маленького камина с расставленными вокруг креслами, на его балке лежали табак и курительные трубки. Merry old England! He принуждая себя, мы взяли только то, что нам понравилось. Я выбрал себе вещевой мешок, белье, маленькую металлическую бутылку виски, планшет и несколько обворожительных предметов туалета от Рожера и Галле, вероятно нежные воспоминания о фронтовом отпуске в Париже. Видно было, что жильцы убегали в ужасной спешке.
В маленьком помещении по соседству находилась кухня, на ее запасы мы взирали с благоговейным изумлением. Там был ящик с сырыми яйцами, доброе количество которых мы тут же высосали, так как знали о них едва ли не понаслышке. Вдоль стен штабелями лежали мясные консервы, коробки превосходного концентрированного повидла, бутылки с кофейным экстрактом, помидоры и лук - короче говоря, все то, что только может пожелать себе гурман.
Эта картина часто всплывала у меня в памяти, когда мы неделями торчали в окопах на скудном хлебном пайке, водянистом супе и жидком повидле».
Фильм показывает нам, что война - это раздор между нациями, а его персонажи просто делают свою работу, добросовестно выполняя приказы по уничтожению друг друга. А если о чём и жалеют, так это о том, как долго тянется война, как спокойно сейчас в тылу и как хорошо было в мирное время.
Даже в момент, когда Блейк и Скофилд находят в окопах немцев их семейные фотографии, похожие на те, которые они сами имеют при себе, у них совершенно не возникает мысли о том, что им велено стрелять в точно таких же «блейков» и «скофилдов» - простых парней, как они сами. А в момент проявленного ими милосердия к вражескому пилоту, которого они спасли из горящего самолёта, пилот из последних сил атакует Блейка, что заставляет зрителя укрепиться в мысли о том, как опасно видеть во враге человека.
На ум приходит похожий случай, описанный Юнгером в его романе «В стальных грозах». Это был штурм британских позиций в ходе крупномасштабного наступления немецких войск, начавшегося 21 марта 1918 г. Юнгер в красках описывал разгорячённых многочасовой артиллерийской подготовкой солдат, готовящихся к штурму, а также собственное состояние эйфории и жажду убийства. И вот что произошло с ним в начале штурма:
«Я был совершенно один. И вдруг я увидел первого врага. Кто-то, по-видимому раненый, опершись руками о землю, корчился шагах в двадцати от меня посреди разгромленной лощины. Я видел, как фигура при моем появлении выпрямилась и уставилась на меня широко раскрытыми глазами, пока я, спрятав лицо за пистолетом, медленно и озлобленно к ней приближался. Готовилась кровавая сцена без зрителей; какое облегчение увидеть наконец врага перед собой воочию. Скрежеща зубами, я приставил дуло к виску несчастного, парализованного страхом, а другой рукой вцепился в его мундир. С жалобным стоном он залез в карман и поднес к моим глазам фотокарточку. Это был его портрет в кругу многочисленной семьи, как некое заклинание из ушедшего, невероятно далекого мира.
Каким-то чудом мне удалось обуздать свою безумную ярость и пройти дальше».
Далее он писал, что именно этот человек являлся ему во снах до конца жизни.
Разумеется, мы не стремимся отрицать, будто не бывало случаев, когда милосердие к врагу заканчивалось смертью того, кто его проявил. Но ведь разве не стоит попытаться хотя бы при помощи средств искусства возвысить человека над злом и несправедливостью, которые всё ещё имеют место быть в этом мире? А именно, показывая в художественном произведении, что даже в самых тяжёлых обстоятельствах человек способен оставаться человеком.
Первая мировая война, отличившаяся появлением новейших изобретений для уничтожения с невиданными ранее размахом и жестокостью живой силы противника, также породила невиданную ранее силу разочарования, безразличия к патриотическим лозунгам и лаврам воинской славы. Известны случаи, когда доведенные до полного отчаяния солдаты сдавались в плен целыми полками, а также случаи массового братания с врагом, солдатских бунтов и повального дезертирства. Но если зажиточный гражданин имел возможность легально дезертировать, «окопавшись» на канцелярской службе в тылу, то беднякам за попытки дезертирства грозило наказание вроде тюрьмы или лечения от симуляции в госпиталях, которое иногда заканчивалось смертью симулянтов.
Чувство полнейшего беспросветного отчаяния охватывало всех участников и очевидцев мировой войны, вызванное ее невообразимой бессмысленностью и безумием. В фильме оно присутствует лишь в виде легкого намека, когда Скофилд признается Блейку, что обменял свою медаль за битву на Сомме на бутылку вина и с презрением называет ее «всего лишь куском металла». Блейк недоумевает о причинах такого обращения с почетной воинской наградой, а вместе с ним недоумевает и зритель, ведь фильм не дает достаточных объяснений такому поступку.
После долгого изнурительного пути к пункту назначения по заданию Скофилд нашёл в лесу Девонширский полк, готовящийся к атаке. Он шёл на звук песни и, добравшись до её источника, бессильно приник к стволу дерева и слушал. Незнакомый солдат исполнял американскую народную песню «Странствующий чужестранец» ("Wayfaring stranger") [http://www.fresnostate.edu/folklore/ballads/FSC077.html] об одиноком путнике, идущем прочь от тягот земной жизни в прекрасную землю за Иорданом. Песня с религиозным содержанием явно говорит о христианском смирении со страданиями и надеждой на блаженство в ином мире. Но не в этом мире и не сейчас.
Первая мировая война - явление настолько масштабное, настолько насыщенное самыми разными событиями, что каждый её день можно превратить в отдельный рассказ. Как, собственно, и сделали создатели фильма «1917». Однако при этом кажется, что всю эту эту масштабность и противоречивость событий невозможно вместить в рамках одного произведения. И это действительно так, если только воспроизводить события с фотографической точностью, а не стараться в этих событиях показать их всеобщее основание.
«История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она - следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление», - говорил Михаил Лермонтов в романе «Герой нашего времени», который являет собой блистательный пример того, как через историю одного человека раскрывается сущность целой эпохи. И такими же примерами являются произведения всех классиков искусства, ведь они ценны как раз тем, что в каждом из них содержится вся жизнь вообще, представленная в художественных образах.
«Наблюдения ума зрелого над самим собою» становятся возможны только тогда, когда художник способен представить события, глядя на них не только своими собственными глазами, но взглядом всего человечества. Что в корне противоположно позиции многих современных деятелей искусства, которая остроумно выражена в шутке: «Я художник, я так вижу». Стоя в позе такого «художника», получается создать только нечто вызывающее удивление или даже недоумение, ведь его целью является желание эпатировать публику любыми средствами, но никак не говорить ей правду.
Вот и фильм «1917» эпатирует зрителя множеством ярких натуралистичных сцен, особыми приёмами съёмки и монтажа, при которых можно практически ощутить собственное присутствие рядом с героями. Но вся искусность изображения здесь направлена лишь на то, чтобы устроить зрителю аттракцион ощущений в военных декорациях. Многие отмечают то, что герои фильма часто ведут себя вовсе не так разумно, как это делали бы солдаты, которые провели на передовой не один год. И что это, вероятно, сделано для того, чтобы зрителю было проще ассоциировать себя с ними. Это делает фильм по форме ближе к компьютерной игре, где главной целью является возможность получения острых ощущений.
Изображение шокирующих, страшных и отвратительных подробностей - это характерная черта произведений о войне, однако есть огромная разница между тем, когда их показывают для того, чтобы пощекотать нервы людям, сидящим в уютном кинотеатре, и тем, когда они служат разоблачению сущности войны, уродующей человека нравственно и физически. Однако не все авторы произведений о войне ставят своей целью выступать против неё. Всё зависит от политической позиции, которую поддерживает автор.
Существует мнение, что искусство не должно выражать политической позиции, а лишь только чувства людей. Считается, что чувства субъективны и не зависят от политической обстановки. Конечно, у чувств есть субъект, который их переживает, но у них также есть и объект, который их вызывает. И этот объект является частью общества, он им формируется, точно так же, как и субъект. Для того, чтобы находиться вне политической обстановки, человек должен быть исключён из общества. Следовательно, ему будет недоступна культура и создавать произведения искусства он никак не сможет.
Каждый художник, осознанно или нет, выражает определённые идеи, характерные для той или иной политической позиции. И всё многообразие событий он возводит к общему основанию соответственно этой позиции. Поэтому авторы произведений о ПМВ, особенно её непосредственные участники, приходят к противоположным выводам об одних и тех же событиях. Это говорит о том, что они являются носителями идей противоборствующих направлений развития человеческой мысли.
Попробуем разобраться, какие идеи выражает фильм «1917». Для этого нужно понять, почему из всего многообразия событий были выбраны именно те, которые показаны в фильме. Прежде всего, отметим факт, что действие происходит 6 апреля 1917 года. Это дата вступления США в Первую мировую войну. И хоть фильм рассказывает не об американской армии, но о британской армии, в момент развязки британцы поют американскую народную песню. Сюжет о том, как усилиями одного человека или маленькой группы людей спасают множество остальных, является одним из самых излюбленных в современном американском кино. А вот для авторов-очевидцев ПМВ он был совершенно нехарактерен. Они ощущали ничтожность собственной жизни, брошенной в бушующую огненную пучину. Эти чувства впоследствии породили целую тенденцию в искусстве - изображение отвратительности и ничтожности природы человека (Селин, Буковски, Паланик).
Современный сюжет об одиноком герое, спасающем мир, так популярен потому, что он хорошо демонстрирует положение сегодняшнего человека, вынужденного в одиночку вести войну против всех, чтобы сохранить собственное существование и занять своё место под солнцем. И для того, чтобы выдерживать напряжение этой ежедневной борьбы, такому поистине несчастному человеку нужна «сладкая пилюля» - миф о том, что все его титанические усилия по достижению своего личного счастья действительно приносят пользу обществу.
«Личное исчезает перед силой ответственности», - писал Юнгер о своих чувствах в бою. А герой фильма «1917» Блейк спешит выполнить задание генерала главным образом потому, что в Девонширском полку находится его брат. Но у Скофилда такого мотива не было, и поначалу он вовсе не хотел выполнять задание. А после того, как он едва не погиб в немецких подземных сооружениях, он и вовсе проклинал Блейка за то, что тот взял его с собой. И лишь когда Скофилд остался один, он все-таки выполнил задание, следуя просьбе умирающего друга и ощущая силу ответственности. Вот только в сухом остатке - это ответственность за сохранение максимального количества живой силы, чтобы потом успешно бросить её на врага. Это добросовестное, без малейшей тени сомнения подчинение разделению на своих и чужих. И даже в некоторой степени лицемерие, ведь всего через несколько суток начнётся крупное наступление, где счёт жертв пойдёт не на тысячи, а на сотни тысяч человек.
Вместо того, чтобы изобразить острые общественные противоречия, вызванные политическими и экономическими причинами Первой мировой войны, фильм «1917» показывает героизм борьбы своих против чужих. Он подтверждает, что действительность полна тяжёлых испытаний и страданий, но удел человека в ней - продолжать двигаться вперёд, терпеливо снося удары судьбы, вместо того, чтобы оказать сопротивление и взять судьбу в свои руки.
«...войны всегда будут и...остановить их так же нелегко, как остановить ледники. И если бы даже войны не надвигались на нас, как ледники, все равно осталась бы обыкновенная старушка-смерть», - этими словами Курта Воннегута можно подрезюмировать идейную составляющую «1917». Вот только смиряясь с таким положением дел, мы становимся не на антивоенную, а на про-военную позицию. Мы признаём, что война имманентна человеческой природе, а значит бороться нужно не с ней, а с теми, кто пришёл отнимать наш уютный вишнёвый садик. Ведь это всяко проще, чем перестать оправдывать бесчеловечные отношения словами «так было всегда».
Фильм «1917» скорее не о войне, а о нас сегодняшних. Ведь не зря многие угадывали себя в его героях и их поступках. О нас, которые вместо того, чтобы решать сложные социальные проблемы, превращают их в предметы развлечения. Однако как бы сильно мы ни старались сделать вид, будто эти проблемы от нас далеки и вовсе нас не касаются, рано или поздно они предстанут перед нами со всей своей силой. И мы тогда уже будем не в кинотеатре.
Leport
