Вернуться на главную страницу
В. И. Вернадский: реальная личность и портрет с банкноты
«Первое место в моей жизни занимало и занимает научное искание, научная работа, свободная научная мысль и творческое искание правды личностью»
(Владимир Вернадский)
В начале сего года, 6 января, исполнилось 75 лет со дня смерти выдающегося учёного-энциклопедиста, основоположника сразу нескольких научных направлений, члена Петербургской Академии наук и АН СССР, основателя и первого президента Академии наук Украины (1918-21) Владимира Ивановича Вернадского (1863-1945).
Украинец по происхождению, В. И. Вернадский не забыт в нашей стране: его именем названа украинская антарктическая станция на острове Галиндез (до 1996-го - британская станция «Фарадей»), экспедиции на которой регулярно освещаются еженедельником «2000». К слову, в Антарктиде есть и горы Вернадского, открытые и названные так в 1964 году 9-й советской антарктической экспедицией. А недавно вот портрет академика украсил новую украинскую банкноту номиналом 1000 грн.
Однако, как мне кажется, среди всех деятелей, изображённых на украинских дензнаках, фигура Вернадского - самая малоизвестная и даже загадочная для нашей широкой публики. Очень я сомневаюсь, что всякий старшеклассник-отличник (да и студент тоже!) сможет внятно объяснить, кто такой Вернадский и в чём состоят его заслуги перед мировой наукой. И уж, конечно, как это обычно бывает на Украине с её выдающимися уроженцами (яркий пример тому: знаменитый авиаконструктор Игорь Сикорский, который в реальной его биографии был русским националистом-«имперцем», а батенька его, известный киевский психиатр, - и вовсе черносотенцем и антисемитом!), Вернадскому рисуется «патриотический облик», весьма далёкий от действительных общественно-политических взглядов и идеалов этого человека.
На тысячной купюре рядом с портретом учёного приведено его высказывание: «Я вірю у величне майбутнє України». Сама эта цитата оказалась слегка вырванной из контекста; на самом-то деле он сказал так: «Я вірю у величне майбутнє і України, й Української академії наук». Несомненно, Вернадский искренне и горячо любил Украину, но вот только, чувствуя себя в равной мере великороссом и украинцем, он видел её великое будущее исключительно в составе единого государства - России или, уж во всяком случае, в тесном союзе с ней. Украинскую академию он создавал как филиал Российской Академии наук. Не ту он любил Украину - это однозначно!
Надо заметить, кое-кто из сведущих украинских ультра-патриотов возмутился помещением «недопатриота» Вернадского на банкноте, расценив это как очередное проявление «малороссийскости». Но, вообще, как «мейнстрим», неудобные факты из биографий людей у нас принято аккуратно замалчивать, штампуя ходульные образы «великих украинцев». В этом отношении украинская пропаганда нисколько не ушла от проклинаемой ныне советской пропаганды, которая тоже замалчивала некоторые эпизоды из жизни Вернадского. Проблема в том, что Владимир Иванович был на редкость цельной личностью, так что его научные искания неразрывно связаны с его гражданско-политической позицией и многогранной общественной деятельностью.
Великий мастер обобщения и систематизации, В. Вернадский был прекрасно и разносторонне образован, лучше, чем кто-либо, знал всю мировую литературу по своему предмету и его историю. Он отнюдь не был блестящим оратором - в смысле зычного голоса и эффектности, выразительности речи и жестов, - однако каждое его выступление перед коллегами становилось событием в научной жизни, вызывало неподдельный интерес - благодаря новизне идей, глубине и смелости обобщений.
Бесстрашие его самобытной мысли нередко приводило Вернадского к весьма спорным выводам и научным положениям. Так, уже столетие продолжаются споры вокруг его гипотезы о том, что гранитная оболочка Земли - а гранит ведь является породой магматической, сомнений нет, - это «былые биосферы». Или, скажем, он отвергал возможность самопроизвольного зарождения жизни на Земле, склоняясь к той точке зрения, что жизнь во Вселенной извечна и распространяется в космосе в виде спор (гипотеза панспермии). Какое-то время Вернадский развивал идею о том, что живые организмы существуют в некоем особенном неэвклидовом пространстве со своими специфическими свойствами, - однако затем забросил эту идею. Надо полагать, что такие смелые, «идущие против течения», зачастую труднопонимаемые, представляющиеся коллегам «еретическими» и даже мистическими, представления были выстраданы учёным: «...искренняя и смелая мысль есть часто страдание».
Деятельная натура Вернадского понуждала его заполнять чем-то полезным и важным всякие перерывы в работе, которые он называл «кусочками времени». Он интересовался решительно всем, и исключительная широта интересов стала основой его гениальных прорывов в науке, необычайно расширивших горизонты познания.
Однажды в молодости он прочитал в журнале Nature публикацию английского натуралиста Карутерса: тот попытался дать оценку массы тучи саранчи, которую он наблюдал в Африке. Цифра получилась впечатляющей: 44 млн. тонн - примерно столько же, сколько было выплавлено меди, свинца и цинка за всё XIX столетие!
В тот момент «ещё не более чем» минералог Вернадский даже и не понял, как эта занимательная информация может помочь ему в его научной работе. Но он чисто интуитивно «ухватил», что в оном удивительном факте заключено направление его будущего движения в науке, - и отложил статью в рабочую папочку: много позже Владимир Иванович пришёл к осмыслению роли и значения живых организмов в геологических процессах на Земле, заложив этим основы новой науки биогеохимии.
«Химическое единство мира, единство химических элементов есть научный факт» [здесь и далее в заголовках разделов статьи - цитаты В. И. Вернадского]
Путь Вернадского в науке замечательным образом отражает и иллюстрирует диалектику научного познания - движения науки от описания и систематизации явлений к проникновению в их сущность, к постижению законов развития природы.
Главным учителем В. И. Вернадского выступил Василий Васильевич Докучаев - создатель современного почвоведения. Именно он, по сути, первым начал изучать взаимодействие между мёртвой и живой природой. Докучаев более глубоко взглянул на природу почвы, отказавшись от господствовавшего в те времена механистического представления о ней как лишь о слегка видоизменённой верхней прослойке горных пород: нет, показал Докучаев, почва - очень сложный, несводимый к горным породам продукт взаимодействия геологических, климатических и биологических факторов.
Начав свой самостоятельный путь в науке как минералог и кристаллограф, В. И. Вернадский взял курс от изучения форм и свойств минералов к их генезису; иначе говоря - от описательной минералогии к генетической. Минералогия же, далее, у него превращалась в химию земной коры. Путь Вернадского к геохимии пролегал от изучения минералов и кристаллов к изучению земной коры в целом, от изучения молекул - к атомам, от изучения косной природы к исследованию живого вещества.
Интересно, кстати, что местом первой в мире геохимической лаборатории в Санкт-Петербурге было выбрано помещение, где до того располагались мастерские сначала Ивана Николаевича Крамского, а затем Архипа Ивановича Куинджи.
Изначально (например - у американца Кларка) геохимия рассматривалась как наука о количественном химическом составе земной коры; она и сводилась к такого рода измерениям. Вернадский же понимал геохимию как науку об истории земных атомов, об их закономерном движении (миграции), концентрации и рассеянии - и поэтому именно его, принесшего в геохимию движение и развитие, следует считать основоположником данной науки. Вернадский не только заложил основные понятия её, но и проделал важнейшие конкретные исследования касательно распределения в земной коре рубидия, цезия, лития, таллия и других редких и рассеянных элементов.
Вернадскому, вообще, присуща глубина понимания задач и проблем той или иной науки. Так, рассматривая воду как минерал, видя связь всех природных вод между собой и с земною корой, Вернадский трактует гидрогеологию не только как геологию подземных вод, но как геологию всех планетных вод, поверхностных в том числе. В этом проявляется глубокое понимание материального единства мира.
От химии земной коры неутомимая мысль В. Вернадского двигалась к химии космоса (космохимии) и к геохимии живого (биогеохимии). Как раз в 1918 году, находясь на Украине, он развёртывает систематические исследования химического состава различных живых организмов. Собственно, от работ Вернадского исходит популярное в наше время понятие микроэлементов как необходимых компонентов нашего питания - хотя сам Вернадский слово «микроэлемент» не любил. Он первым пришёл к выводу, что такие элементы, как, скажем, никель и кобальт, в организме не случайные примеси, а необходимые элементы, выполняющие важные функции.
В. И. Вернадский вводит в биогеохимию основополагающее понятие живого вещества - как совокупности всех живых организмов; в этом обобщённом понятии наука абстрагируется как от видового многообразия, так и от архисложного вопроса о том, в чём сущность жизни. В силу этого к живому веществу, как и к минералам, становятся применимы число и мера. Рассматривая распространение (экспансию) жизни по планете, процессы переноса и концентрации в составе живого вещества атомов различных элементов, Вернадский использует такие оригинальные понятия, как всюдность жизни, скорость жизни, давление жизни (на окружающую её среду).
В изучении земных атомов Вернадский видит и путь к познанию космоса. Он связывает Землю и космос в единое целое: создаёт учение о т. н. «дыхании Земли» - улетучивании земного вещества, лёгких газов, в космическое пространство. Мысль В. И. Вернадского масштабна и возвышенна, выражает взлёт человеческого духа, единство человека и окружающей его природы. В научном познании природы он и видит смысл существования творческой личности, находит те силы, что позволяют человеку преодолевать бренность бытия: «Общение с природой поддерживает дух учёного». Сильной стороной философии Вернадского следует считать единение в ней природы и человека, естественнонаучного и гуманитарного, теории и практики.
«Вся история техники показывает нам, как постепенно человек научился видеть источник силы в природных силах, казавшихся ему мёртвыми, инертными, ненужными»
В. Вернадский - учёный-практик, нацеленный на прикладное использование достижений науки в интересах своей страны и её народа. В 1915 году он выступил с инициативой создания и лично возглавил академическую Комиссию по изучению естественных производительных сил России (КЕПС; с 1930 года - Совет, СОПС).
Время организации Комиссии не случайно: с началом Первой мировой войны вскрылась критическая зависимость России от поставок ей стратегически важного сырья и химических продуктов (прежде всего - анилиновых красителей, нужных для производства взрывчатых веществ) из Германии, а также из союзных держав, с коими сообщение тоже было нарушено. Развернулась запоздало-лихорадочная работа по «импортозамещению» и изысканию отечественной сырьевой и энергетической базы.
Председатель КЕПС выступает с резонансным докладом, в котором отмечает: из 61-го химического элемента, применявшегося в то время человеком, Россия, имея запасы всех полезных ископаемых, сама добывает всего 31, причём в значительных количествах - только 17. Остальное приходится ввозить. Являясь монополистом по добыче платины, Россия вынуждена импортировать все значимые изделия из неё!
Из состава КЕПС впоследствии выделились такие ключевые институты, как Оптический, Радиевый, институты платины и физико-химического анализа. Такую же комиссию Вернадский потом создаст - и возглавит - и в составе Украинской АН.
Важнейшим делом всей жизни Владимира Ивановича, его неустанной заботой стало изучение радиоактивных руд страны. Ученик Менделеева, он сразу же после открытия явлений радиоактивности, ознакомившись с ними, решительно отказался от менделеевских представлений о неизменности элементов, неделимости атомов. «Бренность атома является характерной чертой атома и резко проявляется в земной коре» - Вернадский сразу принял теорию о том, что именно радиоактивность есть источник внутреннего тепла Земли, её тектонических движений и вулканизма.
Радиоактивность только-только открыта, ещё так далеко до открытия цепной реакции, многие физики, даже великий Эрнест Резерфорд, не верят в возможность практического применения радиоактивности, - но Вернадский уже предсказывает огромное значение атомной энергии для будущего человечества. Он пророчествует и предупреждает: «Мы подходим к великому перевороту в жизни человечества, с которым не может сравниться всё им раньше пережитое. Недалеко время, когда человек получит в свои руки атомную энергию, такой источник силы, который даст ему возможность строить свою жизнь, как он захочет... Учёные не должны закрывать глаза на возможные последствия их научной работы, научного процесса. Они должны себя чувствовать ответственными за последствия их открытий. Они должны связать свою работу с лучшей организацией всего человечества».
Уже начиная с середины 900-х годов, Вернадский на уровне Академии ставит вопрос об организации «радиевых экспедиций» для изучения радиоактивных руд России (в то время практическое применение получил лишь радий, но ещё не уран). Он характеризует всё это как «дело большой общечеловеческой и государственной важности», он пишет в газеты и «теребит» власть, предупреждая об угрозе захвата радиоактивных руд страны иностранным капиталом, - и оттого он требует объявить их госсобственностью. Ибо «...государство... не может относиться безразлично, ...как, каким путём, кем и когда будут использованы и изучены находящиеся в его владениях источники лучистой энергии». На торжественном годовом собрании Академии 1910 года учёный выступает с докладом «Задачи дня в области радия».
Наконец, власть «раскошелилась»: по 2000 рублей выделили министерства торговли и просвещения, чуть позже 10000 целковых подкинул Совет министров. На эти ничтожные средства В. Вернадский летом 1911 года организовал экспедиции в Среднюю Азию (в Ферганскую долину), в Закавказье, в Забайкалье и на Урал.
Лишь после революции, в 1922-м, Вернадский сумел создать Государственный радиевый институт, возглавляя его до 1939 года. В этом институте был пущен в ход первый в стране циклотрон. В 1940 году В. И. Вернадский инициировал создание Комиссии по урану, а в 1942-м участвовал, вместе с П. Л. Капицей и А. Ф. Иоффе, в секретном совещании в Москве. И когда речь идёт об истории атомного проекта в СССР, всегда нужно вспоминать и его предысторию: самоотверженную деятельность Вернадского, его радиевые экспедиции, открывшие стране запасы атомной энергии!
«Научная мысль создаётся человеческой живой личностью, есть её проявление»
Надо заметить, путь Вернадского в науке мог бы сложиться совсем по-иному - ибо в детстве и юности он проявлял склонность скорее к гуманитарному знанию: его более всего интересовали история и география, философия и славянские языки. Об этом свидетельствует юношеская незаконченная статья «Угорская Русь с 1848 года», посвящённая истории Закарпатья и положению русинов в Австро-Венгрии.
Знание языков, кстати, очень пригодилось Вернадскому в его научной работе. В одной из анкет он указал: «Владею всеми славянскими, романскими и германскими языками». Так, ещё в детстве Володя самостоятельно выучился читать и говорить по-польски. Известно, что Вернадский взялся за голландский язык только ради того, чтобы прочитать пару-тройку особенно заинтересовавших его книг на этом языке.
Большое влияние на него оказал старший сводный брат - талантливый юноша, писавший прекрасные стихи. Но он, слабый здоровьем, умер, едва выйдя из детства...
Научно-жизненный путь Вернадского предопределила Первая Петербургская гимназия: в классе, где он учился, подобрались одарённые соученики, увлечённые естествознанием. Один из них - лучший его друг Андрей Краснов, в будущем - ботаник и географ, основатель Батумского ботанического сада, - уговорил Володю поступать на физмат университета, где преподавали Менделеев, Сеченов, Бутлеров.
Впрочем, став естественником, интереса к гуманитарному знанию Вернадский не утратил. Интересный факт: стажируясь в Париже у известного физико-химика Ле Шателье, молодой человек прочитал всего Аристотеля, Платона, Плотина. Много путешествуя по миру, Владимир Иванович, несмотря на загруженность научной работой, в каждом городе старался осмотреть все музеи, побывать в театрах.
Гуманитарная «жилка» проявилась в работах Вернадского в области истории науки. Эту дисциплину он считал практически важной: ибо история науки даёт нам пути решения актуальных научных проблем. Им была основана в составе АН СССР Комиссия по истории науки. В историко-научных работах проявилась удивительная скромность В. И. Вернадского: он был склонен преувеличивать достижения коллег в ущерб признанию собственных заслуг. Создателями геохимии он считал Шёнбейна и Кларка, а в основоположники биогеохимии записал своего ученика Виноградова - отчего Александр Петрович всякий раз приходил просто в величайшее смущение!
Нынешний крупный учёный - это не только исследователь, но и организатор науки. Вернадским основана добрая дюжина академических научных учреждений, среди которых ещё: Биогеохимическая лаборатория, Комиссия по изучению вечной мерзлоты, Комиссия по изотопам, Метеоритный комитет... Поэтому когда сегодня украинская наука находится в бедственном положении и в некоторых институтах НАНУ 50-ти - 60-тилетние учёные считаются «молодыми», цитата на банкноте о великом будущем Украины (и Украинской академии наук) звучит как издевательство!
«Человеческая личность, как всё в окружающем нас мире, не есть случайность, а создана долгим ходом прошлых поколений»
Родившийся в Санкт-Петербурге Владимир Вернадский, в самом деле, имел глубокие украинские корни - чем всегда гордился. Далёкий его предок - литовский шляхтич Верна - попал в плен к казакам Богдана Хмельницкого... и перешёл на их сторону! Так пошёл колоритный казацкий род Вернацких, в котором были и воины, и священники. Дед учёного - Василий Иванович - лекарь в армии А. В. Суворова во время Швейцарского похода, выслужил дворянство и принял фамилию Вернадский. В списке его потомков, между прочим, значится ещё и Владимир Галактионович Короленко (1853-1921), приходившийся В. И. Вернадскому троюродным братом.
Когда Володе было пять лет, семья перебралась в Харьков, где у будущего учёного прошло счастливое детство. При этом он часто приезжал к родственникам в Полтаву. С детства Вернадский был хорошо знаком с украинской литературой.
В память ему врезался эпизод, как опечален был его отец, когда он узнал про печально известный Эмсский акт 1876 года, сильно ограничивший использование украинского языка. Но, уже попав на Украину периода «визвольних змагань», В. И. Вернадский - судя по его дневниковым записям - был недоволен и возмущён политикой тотальной украинизации всей общественной жизни вообще и Академии в частности. Политическая позиция его в тот момент тоже, в общем-то, известна: Украина в федеративной связи с Россией, дружба, а не распря между народами.
Вернадский был крайне важен в деле основания Украинской АН, поскольку он один в Киеве был хорошо знаком с академической организацией и порядками. Но при этом он отказался принять гражданство Украины и позиционировал себя как «делового эксперта», действительного члена и представителя Российской академии.
«Нет ничего в мире сильнее свободной научной мысли»
Нынешний биограф Вернадского наверняка первым делом ухватился бы за тот факт, что в марте 1921 года всемирно известный учёный был арестован ЧК - правда, вскоре уже и отпущен по ходатайству наркома здравоохранения Семашко, ученика Вернадского по Московскому университету. До революции Вернадский был членом ЦК Конституционно-демократической партии (кадетов), недолгое время он пробыл замминистра просвещения во Временном правительстве. От Советской власти он не был в восторге, отклонив предложение А. В. Луначарского поработать в наркомате, - но позже пошёл на сотрудничество с «советами» во имя науки и любимой родины.
Советский академик пользовался возможностями поддерживать контакты с зарубежными коллегами - в 1922-26 годах он находился в длительной заграничной командировке, прочитав блестящий курс лекций в Сорбонне и поработав у Марии Склодовской-Кюри в её радиевом институте. Советское государство удостоило корифея науки орденом Трудового Красного Знамени и Сталинской премией за 1943 год. В его честь названо немалое множество учреждений, географических объектов и прочего. В общем, образ академика Вернадского - антисоветчика, такого себе диссидента от науки, - который можно встретить в некоторых публикациях нашего времени, представляется слишком упрощённым! Нужно отслеживать общественно-политическую позицию Владимира Вернадского на протяжении всей его жизни.
И даже начать с личности его отца: видного экономиста, профессора Ивана Васильевича Вернадского (1821-1884), который родился в Киеве и какое-то время преподавал там в университете. Либерал, противник крепостнических порядков и сторонник развития крупной капиталистической промышленности, он критиковал помещичьи проекты крестьянской реформы 1861 года - полемизируя при этом, будучи противником социализма и крестьянской общины, также и с Чернышевским.
Мать Владимира Вернадского - Анна Петровна - происходила из украинских помещиков, её жизненные интересы были сосредоточены на музыке и пении. Но гораздо более интересной личностью была первая супруга Ивана Васильевича, умершая в 1860 году (всего-то в 29 лет), - Мария Николаевна, русская, в девичестве Шигаева. Рядом со спутником жизни она и сама увлеклась политической экономией, помогала супругу издавать журнал «Экономический указатель» и регулярно в нём публиковалась. Помимо прочего, она - первая российская женщина-политэконом! - исследовала проблемы женского труда и выступала за равноправие слабого пола.
В студенческие годы свои Владимир Вернадский состоял в кружке, близком к народничеству, и по этим делам он был хорошо знаком с казнённым в 1887 году за подготовку покушения на царя Александром Ульяновым, братом В. И. Ленина.
Молодой профессор Вернадский считался неблагонадёжным, и за ним была установлена полицейская слежка. Длительное время он - по причине рассеянности учёного, погружённого в свои мысли, - принимал «шпиков» за соседей, приветливо с ними здоровался. Лишь чуток позже он как-то удивился «странному совпадению», увидав одного из «знакомцев» на перроне вокзала, когда уезжал куда-то по делам.
В 1891 году В. Вернадский, как деятель земства, участвовал вместе со Львом Толстым в организации помощи голодающим. Патриотизм Вернадского как раз и предполагал критическое отношение к порядкам в своей стране: он принял участие в составлении «Записок о нуждах русской науки», констатировав жалкое состояние народного просвещения России. В «Кровавое воскресенье» 9 (22) января 1905-го был застрелен один из учеников Вернадского - и учёный откликнулся на это событие гневной статьёй в «Русских ведомостях». В ту революцию он был весьма активен.
Во всякой уважавшей себя дореволюционной русской партии - исключая разве что черносотенцев - имелось своё левое крыло, и Вернадский принадлежал к левому крылу партии кадетов. Избранный во время первой русской революции, в 1906-м, от академической курии в Государственный совет, он занимал там крайнее левое кресло, выступая за амнистию и отмену смертной казни. А после разгона Государственной думы Вернадский, вместе с группой думцев от кадетов, трудовиков и меньшевиков, подписал т. н. Выборгское воззвание, призывавшее к гражданскому неповиновению.
В 1911 году В. И. Вернадский в компании более сотни лучших преподавателей покинул Московский университет, протестуя против гонений властей на студентов.
По его политическим взглядам кадета Вернадского можно охарактеризовать как либерала. Однако он не был тем современным либералом, который презирает простой трудовой народ («нищебродов и лузеров») и, страшась народа, «тоскует по Пиночету». Нет, Вернадский принадлежал к той исчезнувшей породе либералов, которые искренне любят свою страну и свой народ и добиваются всей полноты свобод для всех, для всего народа, а не только для кучки «избранных и успешных».
Однако такая приверженность абстрактной демократии совершенно чужда также и диктатуре пролетариата, установленной большевиками в 1917 году. Надо иметь в виду ещё и то, что Вернадский сам был, собственно говоря, помещиком - в наследство от отца ему досталось имение Вернадовка, 500 десятин (545 га) земли.
Сын В. И. Вернадского Георгий (для родных - Гуля; 1887-1973), историк по роду занятий, в 1920 году эмигрировал из страны, жил в США. Там он выступил как идеолог евразийства. Примечательно одно из неподцензурных писем Вернадского сыну: в нём он, обозначая своё неприятие большевизма и характеризуя философию Ленина как ему «неинтересную», в то же время признаёт в Ленине выдающегося государственного организатора, совершившего «колоссальное изменение в жизни страны». И Вернадский вынужден был также признать, что у Ленина попросту не было достойных противников среди того либерального круга, куда входил учёный.
«Жизнь есть явление космическое, а не специально земное»
Вершиной творческих исканий Вернадского стало его учение о биосфере и ноосфере - «сфере человеческого разума», т. е. той оболочке планеты Земля, что преобразуется сознательной материально-творческой деятельностью человека, его разумом. В этом учении проявились все сильные и слабые стороны мировоззрения незаурядного мыслителя, вся глубина и ограниченность его философских взглядов.
Идеи Вернадского, ставшие очень популярными ближе к концу XX столетия, сыграли огромнейшую роль в становлении экологического сознания. В прикладном плане положения его учения о биосфере были использованы в экспериментах по созданию искусственных, замкнутых «мини-биосфер» - а такие разработки когда-нибудь станут очень важными при организации жизнедеятельности на межпланетных кораблях и в человеческих колониях на Луне и Марсе. Многие идеи Вернадского, следует думать, ещё толком и не поняты, они обращены в отдалённое будущее.
«С человеком, несомненно, появилась новая огромная геологическая сила на поверхности нашей планеты». В общем-то, homo sapiens с самого своего появления принялся преобразовывать лик Земли. Однако, по большому счёту, человечество становится геологической силой только по завершении промышленной революции, когда человек вовлёк в процесс обмена с окружающей природной средой миллионы и миллиарды тонн ископаемого минерального топлива, различных металлических и агрономических руд, стройматериалов - и стал, соответственно, выбрасывать в окружающую среду миллионы тонн вреднейших отходов; когда человек овладел источниками энергии, сопоставимыми с энергией природных процессов и научился создавать вещества, не существующие в природе; когда человек деятельностью своею начал реально изменять уже рельеф и климат планеты. Человек становится геологической силой по мере роста производительных сил общества, и в некоторый момент количественный рост приводит к появлению нового качества - качественно нового отношения человека к природе. Увы, этот скачок в наши дни вылился в глобальный экологический кризис, реально угрожающий нашей цивилизации.
Вернадский полагал, что биосфера эволюционирует в ноосферу - этот переход он связывал, в частности, с расширением демократии и с появлением всепланетных систем связи (при его жизни это были радио и телевидение, однако итогом развития данной тенденции стало возникновение Интернета). Однако можно ли сказать, что биосфера таки превратилась в ноосферу, что отношение человека к окружающей его природе вправду сделалось более разумным? Экологический кризис - а фактически кризис всего существующего способа природопользования - говорит об обратном.
Стихийная рыночно-производственная деятельность в погоне за прибылью делает разумное использование человеком природы, а значит, и переход к той самой ноосфере Вернадского, невозможным. Состояния ноосферы может достичь только единое человечество, не разделённое более на классы и нации, избавленное от тех антагонизмов, что вызывают войны; человечество с едиными, общими интересами.
Сумеет ли человечество сломать перегородки, препятствующие его единению с самим собой и природой? - это сложный вопрос, предсказывать что-то на сей счёт невозможно. Но от решения указанного вопроса зависит то, будет ли человечество в дальнейшем развиваться, поднимаясь на более высокие ступеньки и превращаясь из геологической силы в силу космическую, - как видел его развитие В. И. Вернадский.
2000
