Вернуться на главную страницу
К характеристике украинской партийной системы.
По прошествии вот уже более четверти столетия украинской независимости становление партийной системы в нашей стране так до сих пор по большому счету и не завершилось: партии возникают, возносятся к вершине успеха, сливаются и делятся, а в итоге они тихо угасают либо разваливаются, уступая место новым политсилам.
Такая партийная чехарда естественна в условиях перманентного социально-экономического и политического кризиса, периодически осложняемого майданами. И почти любой мало-мальски видный политик уже успел пройти школу политической борьбы сразу в нескольких партиях.
Каждое крупное потрясение - кризис середины - конца 90-х, оба майдана - ломают едва начавшую формироваться политическую архитектуру и начинают партийное строительство сызнова. На Украине почти ни одна из партий, находившаяся у руля, не сумела сохраниться после того как власть уступила: сегодня уже мало кто помнит, скажем, блок «ЗаЕДУ» или «Нашу Украину», и даже Партия регионов превратилась в нечто из области маловнятного. В период 2005-2012 гг. казалось, что на Украине вот-вот может сложиться двухпартийная система с противостоянием «регионалов» и «оранжевых» и бесконечной сменой их во власти в результате выборов - что характерно для развитых демократий; однако евромайдан разрушил и эту попытку принести на Украину европейскую цивилизацию.
Партийная система на Украине совершенно не похожа на те системы, которые имеются в большинстве стран Западной Европы. Там есть какая-никакая дифференциация: левые, правые, центристы; есть социал-демократы, либералы, «зеленые», христианские демократы и т. д. У нас же теперь политические левые истреблены полностью, а те исключительно правые партии, что остались, утратили всякое идейно-политическое лицо. К ним и к представляющим их топ-политикам трудно применить какое-либо определение - даже, скажем, определение их как политсил националистических. Язык ведь не повернется назвать того же Петра Порошенко украинским националистом, как бы он ни хотел таковым казаться!
Важнейшая задача политологии - классификации партий, и эта задача для Украины затруднительна. Ибо классификация эта, собственно, должна опираться на то, чьи интересы та или иная партия отстаивает: именно это и определяет ее идеологическую направленность. Но с идеологией как раз и худо. У нас все смешалось: либералы, в своем либерализме дошедшие до отрицания гражданских свобод; консерваторы, одобрительно относящиеся к европейским «вольностям» вроде гей-парадов и т. п.; социалисты, добавившие к себе приставку «национал-»; и даже националисты, совершенно антинациональные в своей реальной политике. Оттого и пытаться сравнивать какие-либо партии по их идеологии бессмысленно.
Такая идеологическая всеядность и неразборчивость обусловлены крайним морально-политическим разложением элит, их коррумпированностью и продажностью. Политики стремятся любой ценой дорваться до власти и удержаться при ней даже не столько для того, чтобы защищать интересы своего, господствующего класса (что нормально), сколько чтобы отстаивать интересы определенных олигархов и их групп-монополий (заодно не без личной выгоды).
Однако у данной проблемы имеется и оборотная сторона: идеологически крайне неразборчивым сделался и электорат, за голоса которого борются политики. Общество чрезвычайно сильно омелкобуржуазилось и люмпенизировалось - а такие мелкособственнические и деклассированные слои не способны четко понять и выразить свои интересы и запросы, они легко поддаются на обман и подкуп. И в их головах царит невообразимая идеологическая каша, сваренная из национализма и милитаризма, из либерализма, светского и религиозного консерватизма с легкой приправой из идей превратно понимаемой социальной справедливости. Вся эта масса легко шарахается из стороны в сторону - не стоит поэтому удивляться, ежели кто-то, еще лет семь назад голосовавший за КПУ, сегодня («прозрев» в результате «агрессии Путина»!) голосует за Ляшко или «Свободу», а завтра отдаст свой голос за какой-нибудь «Национальный корпус».
В головах мятущихся крайнее разочарование и отчаяние сменяются верой в очередного мессию - сколько их уже прошло перед нашим взором: Ющенко, Тимошенко, Кличко, Порошенко, Садовый (теперь вот - неужели Зеленский?!). И такого рода общественные настроения не только создают запрос на аморфные, деидеологизированные партии, подстраивающие свои лозунги под сиюминутные колебания настроений электората, но еще и способствуют постоянному брожению в партийных структурах, непрерывно и бесконечно продолжающемуся в результате смен власти и изменений в соотношении сил олигархов.
Построение европейски цивилизованной партийной системы в обозримом будущем Украине не грозит. В этом смысле мы точно - «не Европа»! Это хорошо видно по одному факту, на который мало кто из политологов обращает внимание: на Украине (как, впрочем, и почти на всем постсоветском пространстве - что доказывает единство социально-политических процессов на нем) не сложились политсилы, типичные практически для любой европейской страны и популярные во всем Старом Свете. Я имею в виду социал-демократов и «зеленых».
Правда, на Украине некоторое время в парламенте присутствовала СДПУ(о) (где начинал Порошенко!) - однако она никакого отношения к социал-демократии не имела, а лишь использовала броский бренд, но не слишком успешно. Попытка же Соцпартии занять эту казавшуюся перспективной нишу закончилась для нее плачевно. Потому как у нас нет социальной базы европейской социал-демократии: массового и устойчивого среднего класса и влиятельных профсоюзов.
Еще интереснее пример с «зелеными». Помнится, в конце 90-х в ВР таки прошла Партия зеленых (впрочем, не последнюю роль там играл и соответствующий цвет дензнаков иностранной валюты). Покатались эти господа на камеру на велосипедах, ничем себя в парламенте не проявили и уже после следующих выборов исчезли. Беда в том, что в постсоветском социуме слабо развито экологическое сознание: когда основная масса населения поглощена либо зарабатыванием денег любой ценой, либо физическим выживанием, ее мало волнуют проблемы экологии, и соответствующие политические лозунги ее не цепляют.
Итак, классификация существующих партий по идеологическому признаку невозможна. Все партии мейнстрима - олигархические, т. е. партии, представляющие интересы крупного компрадорского капитала, с которым тесно связан крайне коррумпированный чиновничий аппарат. Среди них нет партий пролетарских, крестьянских и даже мелкобуржуазных - ведь даже Радикальная партия Ляшко мелкобуржуазна лишь внешне, своим примитивным популизмом.
Характерная черта украинской политики - это финансирование одними и теми же олигархами партий как бы разной идейной направленности (ставший притчей во языцех случай, когда один всем известный толстосум финансировал и Оппоблок, и Ляшко со «Свободой») - и это уже говорит об отсутствии значимых различий.
Деление украинских партий на «проевропейские» и «пророссийские» и до майдана было условным. «Проевропейские» партии изначально вели политическую борьбу далеко не в соответствии с цивилизованно-европейскими практиками. А пророссийскость «пророссийских» партий ярко характеризует тот факт, что, даже будучи при власти, они ничего не сделали, чтобы русский язык стал вторым государственным. А уж после майдана существование «пророссийских» партий на Украине попросту невозможно, и определение «пророссийский» теперь не более чем ярлык от противников.
За всеми партиями стоят олигархи, стратегические интересы которых ориентированы больше на Запад. Максимум, чего они хотят, - это, в их деловых интересах, остановить или «подморозить» военный конфликт с Россией.
Однако все-таки попытаюсь дать классификацию нынешних украинских партий, разделив их - раз уж их крайне трудно отличить идеологически - на партии домайданные, майданные и постмайданные. Майданные - это, понятное дело, те партии, что порождены евромайданом, образовались в ходе этого очередного этапа становления партийной системы Украины. Теперь они находятся у власти и решают задачу удержания своей власти и недопущения нового майдана. Им бы хотелось, чтобы последний майдан и стал последним в прямом смысле этого слова, чтобы всякое развитие и движение прекратилось - раз и навсегда!
Домайданные партии ведут свою родословную из 2000-х с их борьбой «оранжевых» и «регионалов» и в той или иной мере хотят вернуть Украину к домайданному статус-кво, выражая этим интересы некоторых «старых» элит. Ну а постмайданные партии и политики - те, что выражают недовольство результатами майдана и желали бы его развить, в т. ч. и путем «третьего майдана».
Вполне логично было бы предположить, что партии этих двух классов способны тактически объединяться против майданных партий - и не столько в силу того, что «противоположности объединяются», сколько по причине их общей ненависти к тем, кто «присосался к корыту» и категорически не желает отдавать им взятую на майдане власть. Так что и некоторые представители домайданных партий также могут мечтать про «третий майдан» как средство дестабилизации ситуации и опрокидывания существующей власти - одновременно страшась его, поскольку «третий майдан» наверняка бы снес и их политсилы, начав «еще более новый» этап крутого переформатирования всей политсистемы Украины.
Можно сказать так: партии современной Украины делятся на партии первого майдана (включая их антиподов - «антимайдан» в лице осколков Партии регионов), партии второго майдана и предполагаемые партии гипотетически возможного «третьего майдана». Т. о. данная классификация партий основана с учетом того положения, которое та или иная партия занимает в логической и исторической цепочке развития (или деградации, кому как больше нравится) украинской политсистемы в этом процессе развертывания и накопления политических противоречий, которые должны разрешаться взаимным пожиранием идеологически схожих элит.
Разумеется, в данной классификации - как и в любой классификации чего-либо - есть место и для промежуточных звеньев типа «домайданно-майданные партии». И такое положение партии уже означает противоречие, т. е. ее неустойчивость.
Да, все партии - олигархические, однако олигархи могут по-разному относиться к результатам майдана (что они от него выиграли и что потеряли), соответственно - поддерживать разные партии. Если донецкие элиты еще хотели бы, вероятно, отчасти вернуться к домайданным временам лавирования между Россией и Европой, газовым и прочим «схемам», то оттесненному на второй план г-ну Коломойскому для его полноценного возвращения в обойму ничего другого не остается, кроме как преодолевать майдан 2014-го новым майданом.
Если же некий олигарх финансирует, как это у нас заведено, партии разного типа - это тоже в рамках целесообразности. Допустим, сей олигарх искренне хотел бы, чтобы нынешний режим удержался, однако он видит противоречия, раздирающие Украину, и на случай падения режима ему необходимы инструменты влияния как на возможный «антимайдан», так и на возможный «ультрамайдан», чтобы направить это политическое движение в нужную ему, отвечающую его интересам сторону.
Партийные кадры - функционеры среднего звена и рядовые депутаты - это все индивиды в подавляющем большинстве беспринципные, лишенные идейного стержня, и они быстро и радостно поддержат любой переворот, случись он вдруг опять на Украине. Профессиональные политики образуют податливую глину, из которой можно легко лепить, формировать и переформатировать все новые и новые партийные структуры.
Наконец, если взять электорат, то партии любого типа ориентированы на одну и ту же социальную базу: на мелкого хозяйчика и люмпена, а кроме того, на огромную армию пенсионеров, тоже, впрочем, изрядно уже люмпенизированную (ее ведь теперь представляют деклассированные, т. е. утратившие связь со своим прежним классом граждане, которые до реформ 1990-х гг. были рабочими, инженерами, интеллигентами и т. д. Сегодняшний пенсионер в массе своей уже не чета тому прежнему «совково-пролетарской закваски», и не та у него психология).
Социально-экономическое положение всех этих слоев после майдана существенно ухудшилось, но кто-то - преимущественно на юго-востоке - подавлен и хотел бы вернуться во времена Януковича, когда жизнь его была более-менее сносной. А кто-то озлоблен и жаждет крови «внутренних оккупантов» и коррупционеров, мечтая довести до завершения «идеалы майдана». Имеются и такие, кто под воздействием пропаганды готов «потерпеть», лишь бы не реализовалась альтернатива «если не Порошенко, то Путин». И на все эти типы мелкобуржуазно-люмпенизированных обывателей создаются соответствующие им типы домайданных, постмайданных и майданных партий со своими лозунгами - но при общей установке обещать этому специфическому электорату «все хорошее для всех против всего плохого».
«Самая-самая майданная» партия - это, конечно же, Блок Петра Порошенко «Солидарность» (БПП). Примкнув к майданному триумвирату и - не без содействия из-за океана - оттеснив его представителей от президентской булавы, Порошенко успешно создал новую правящую политсилу под себя. Это, к слову, к вопросу о том, сможет ли Зеленский в случае победы на выборах сформировать свою команду. Еще как сможет: стоит ему бросить клич, сбегутся эшелоны молодых карьеристов!
В БПП вынужденно влился «УДАР» Виталия Кличко - типично майданная партия, которая и создавалась как ударная сила готовившегося майдана, но в этой роли, собственно, со своим лидером провалившаяся, из-за чего на замену ей в критический момент на майдан был выведен военизированный «Правый сектор».
Идеологически наиболее близким партнером и ближайшим союзником БПП видится «Народный фронт» Яценюка-Турчинова-Авакова. Неоднократно поднимался вопрос об объединении этих двух политсил, велись переговоры, но они ничем не завершились. Партии действуют раздельно. Яценюк, правда, не стал конкурировать с действующим президентом на выборах главы государства и даже вроде как поддержал его, но на парламентские выборы НФ собирается идти отдельным списком, о чем говорит решительное лицо г-на Яценюка на бигбордах.
Во время межпартийных переговоров начала 2018 г. политолог Андрей Золотарев правильно отметил «очень большой риск, что и это объединение может превратиться в братскую могилу». В самом деле, слияние БПП и НФ, скорее всего, было бы им тактически невыгодно: оно бы означало складывание не рейтингов лидеров означенных политических сил, но их антирейтингов (а они очень велики и у Порошенко, и у Яценюка).
Вся история парламентско-правительственного альянса БПП - НФ говорит о том, что им выгоднее идти на выборы порознь. Победив на выборах в Раду осенью 2014 г., НФ уже через год отказался пойти на местные выборы, т. к. рейтинг его опустился ниже статистической погрешности. В условиях обострения социально-экономического кризиса Яценюк стал тем самым «козлом отпущения», на которого обрушилась вся народная ненависть. Зато Порошенко и его партия благодаря этому более-менее сохранили поддержку. Петру Алексеевичу и ныне совсем ни к чему связывать свое имя с именем многими по сей день «нелюбимого» экс-премьера. Президенту выгодно представлять себя исключительно в роли верховного главнокомандующего, всячески открещиваясь от той социальной и экономической политики, которую проводили все премьер-министры его правления.
С другой стороны, все понимают, что в случае поражения Порошенко на президентских выборах его партия до предстоящих спустя полгода выборов в Верховную Раду может не дожить, а если и доживет, то в очень ослабленном виде. При таком сценарии «Народный фронт» имеет шансы укрепиться за счет развала своего ближайшего партнера и снова обрести некоторую популярности.
Идеологических расхождений между БПП и НФ, конечно, нет никаких. С этой стороны и препятствий для объединения нет - хотя этому, наверное, препятствуют амбиции ряда вождей НФ, где, как известно, свою особенную игру ведут и Яценюк, и Турчинов, и Аваков.
Однако - по нашей классификации - НФ несколько отличен от БПП: я бы определил его как партию домайданно-майданную. Возглавляют его все же «люди первого майдана» - пусть и встроившиеся весьма успешно в систему второго майдана. Напомним, что НФ выделился из «Батькивщины» весной 2014 г., сразу после майдана, фактически предав Юлию Владимировну в рамках дележа кресел и портфелей в формировавшейся новой структуре власти. Можно сказать и так, что Яценюк с «Народным фронтом» выступили как бы связующим звеном между двумя майданами, выразив их преемственность. Однако альянс БПП - НФ мог стать не более чем компромиссом при разделе портфелей в ситуации, когда действительно новая - т. е. порожденная майданом - политсила - БПП - потеснила тех, кто майдан готовил и на практике осуществлял. Данный альянс просто не мог сформировать команду единомышленников - слишком велики внутри него конфликты интересов.
Следует обратить внимание еще на один момент: именно второй майдан, этот очередной рубежный этап становления партийной системы нашего государства, породил «партию нового типа» - не просто олигархическую партию, а партию одного правящего олигарха, созданную под президента-олигарха. Украина в 2014 г. дала начало некой общемировой тенденции: в условиях глобального кризиса олигархи, раньше лишь «назначавшие» депутатов, министров и президентов, сами пошли во власть, видимо, больше не доверяя своим креатурам. Следом за Петром Алексеевичем победили Макри в Аргентине и Трамп в Соединенных Штатах.
Правда, в США ситуация несколько иная: там выработанная и закостеневшая за два столетия система сдержек и противовесов не позволяет главе государства использовать свою власть грубо в своих деловых интересах - вот Трамп недавно даже жаловался, что после прихода в Белый дом его доходы упали. Но при этом с приходом Трампа обострился внутриполитический конфликт, который определяют часто как конфликт национального промышленного и глобалистского финансового капитала (хотя в действительности эти два вида капитала очень сильно слиты, их различение сомнительно, и уж точно они не антагонистичны).
На Украине же в рамках ее политической системы занятие президентского кресла олигархом само по себе вносит раздрай в господствующие элиты. Следует думать, что пять лет назад кандидатура Петра Алексеевича была в том или ином виде согласована «конклавом олигархов», сместивших Януковича и пожелавших увидеть кого-то из своей когорты новым главой государства. Но никакой консенсус олигархов не может быть долговременным и устойчивым уже по той причине, что постоянно изменяется соотношение их экономических и политических сил. И в лице НФ, у лидеров которого тоже есть свои деловые интересы, можно заподозрить эдакую олигархическую оппозицию в ближайшем круге власти.
До начала избирательной кампании главным соперником Петра Алексеевича всем виделась Юлия Владимировна. По нашей классификации, ее политическая сила является скорее не майданной, а как раз домайданной. Ибо звездным часом для г-жи Тимошенко стал первый майдан, после которого она и вознеслась на вершину своей карьеры, став премьером, тогда как евромайдан оттеснил злосчастную мученицу Качановской колонии от рычагов власти.
На словах Тимошенко может быть очень радикальной, однако, судя по всему, «третьего майдана» она боится - что проявилось в ее весьма вялых действиях во время попытки «михомайдана». И поскольку ЮВТ представляет партию из прошлого - уже поэтому ее победа видится нелогичной.
Радикальную партию Ляшко можно было бы охарактеризовать как майданно-постмайданную, если бы не подозрение, что его радикализм насквозь фальшивый - Ляшко служит лишь делу канализирования и слива протеста тех действительно радикально настроенных граждан, кто хотел бы видеть в г-не Ляшко лидера «ультрамайдана».
Про постмайданные партии пока можно говорить только лишь то, что они, быть может, находятся в состоянии образования. Очевидно, что пресловутый «третий майдан» скорее был бы не «антимайданом», а «ультрамайданом», и силы, которые могли бы его осуществить, пока что не слишком крупны и влиятельны. Радикализм их, кроме того, так же сомнителен, как и радикализм Ляшко.
Но вот на этих выборах появляется еще одна политсила, которая, возможно, и выступит одним из постмайданных течений, - Владимир Зеленский. Популярнейший комик - уж никак не «антимайдановец», но и к «ультрамайдану» он явно отношения не имеет. Значит, может возникнуть некакая совершенно неожиданная тенденция развития украинской политики, о чем можно будет говорить только после выборов.
В любом случае «эпоха второго майдана» - это не более чем одна из стадий в развитии украинской политической системы, и острота и глубина кризиса этой системы не дают оснований полагать, что она в скором времени закостенеет. Будут новые кризисы и потрясения, будет происходить новое переформатирование партийной системы, и «постмайдан» в том или ином виде еще обязательно придет...
2000
