Франция в жёлтом
Франция охвачена шумом протестов. Эхо от них постепенно перекидывается на остальную Европу. Макрон превращается в "президента Шрёдингера", который вроде и есть, но его как бы и нет.
Насколько важны происходящие на наших глазах события в рамках мировой истории? Каков исторический путь к ним? И чего нам следует ждать от данных протестов?
На эти темы мы пытаемся рассуждать в нашей заметке. Предлагаем читателям присоединиться к обсуждению в комментариях.
Протесты “жёлтых жилетов” сравнивают с “Красным маем” 1968 года, потому что с тех пор не было таких масштабных волнений. Тогда всё началось с недовольств среди студентов, но впоследствии к ним присоединились рабочие, служащие, радикалы, а также интеллигенция (например, Жан-Поль Сартр). И хотя тот революционный всплеск проиграл, он повлёк за собой протестную волну по всему миру. От Европы до Южной Америки и Азии. В этом, кстати, тоже видят аналогии с нынешними событиями, ведь на антиглобалистские требования “жёлтых жилетов” уже откликаются различные политические силы в Европе.
10 декабря Макрон выступил с речью, в которой объявил о введении чрезвычайного положения во Франции. Она стала прямой отсылкой к речи Де Голля в 1968. «Мы увидели политиков, чьи проекты заключаются в том, чтобы пошатнуть республику и устроить анархию».
После мая 1968 года история Франции полна примеров масштабных протестов.
Осенью 1995 года произошла всеобщая забастовка против правительства Алена Жюппе, проводившего неолиберальные реформы. По итогам забастовки правительство пошло на уступки и свернуло реформы, а потом провело досрочные выборы и проиграло социалистам.
В октябре-ноябре 2005 года в 17-ти департаментах страны вспыхнули беспорядки, в первую очередь, - среди молодых выходцев из бывших колоний Франции на севере Африки. После череды погромов протесты пошли на убыль, а с ноября 2005 года по январь 2006 года вводилось чрезвычайное положение в стране.
Январь 2013 года отметился протестами против легализации однополых браков. В нём принимали участие преимущественно правоконсервативные силы. Шествия состоялись в крупных городах Франции и насчитывали от полумиллиона до 800 тысяч человек. Они не увенчались успехом, и правительство провело закон о легализации однополых браков.
Протесты против “закона Эль-Хомри” (упрощение процедуры увольнения и удлинение рабочей недели с 35 до 60 часов) вспыхнули в середине марта 2016 года. В них приняли участие от 60 до 150 тысяч граждан. Движение переросло в “Ночные бдения”. Но массовая мобилизация населения ничего не изменила. Парламент принял закон, и он вступил в силу в августе 2016 года.
Президентство Эмануэля Макрона до “жёлтых жилетов” испытало на себе забастовки государственных служащих железнодорожной компании SNCF, которую, по планам правительства, должны приватизировать к 2023 году из-за долга в 46,6 миллионов евро. К забастовочному движению присоединились сборщики мусора, сотрудники энергетических компаний, авиаотрасли и студенты. Требования расширились до отмены неолиберальных реформ 2016 года в трудовом кодексе, подъёма зарплат на 6% и против ограничения числа мест в вузах.
Акции протеста, организованные “жёлтыми жилетами” во Франции не стихают уже несколько недель. Полицией на данный момент были задержаны 1723 человека. Всего в демонстрациях по всей стране приняли участие 125 тысяч человек, 10 тысяч из которых протестовали в Париже.
Поводом для социального взрыва стало повышение цен на топливо. Причем, очевидно, что дорожать оно стало ещё до прихода к власти Эммануэля Макрона, но в годы его президентства произошёл скачок цен на дизель: если в декабре 2017 года литр дизельного топлива стоил - 1,284 евро, то на 11 декабря 2018 года цена составляет - 1,435 евро.
Социальный состав «жёлтых жилетов» неоднороден: это и безработные, и студенты, и университетские профессора, и представители среднего класса (жители коттеджных поселков, которые часто используют автомобили), и владельцы небольших бизнесов. Причем политические требования весьма разнообразны, среди протестующих мощный костяк анархистов-антифашистов (причём известно, что туда массово отправляются сочувствующие из других стран), либерально настроенных граждан, присутствуют и коммунисты. Одновременно такие события вызвали интерес у праворадикалов и мародёров.
Из-за этого «Жёлтые жилеты» не имеют четкой программы (которую мы разберём позднее) и лидера. Также известно, что их не спонсируют из-за рубежа, движение является стихийным и популистским. Во главе находятся примерно восемь неформальных лидеров, но они также были выбраны стихийно и не представляют никакие политические силы.
К примеру, вот заявление одного из представителей движения:
“Мы протестуем не ради скидки в несколько центов по чеку на топливо. Мы протестуем не потому, что хотим платить меньше налогов. Мы протестуем, чтобы иметь возможность жить достойно. Мы протестуем, чтобы налоги применялись одинаково для всех.
Мы протестуем, потому что 10 лет назад мы дали ~€ 400 миллиардов чтобы спасти банки, и в прошлом году правительство проголосовало за "пакт" с большими компаниями, сказав "мы уменьшаем размер вашей платы на 40 миллиардов, но вы нанимаете 1 миллион". Они взяли деньги но не наняли ни одного человека.
Мы протестуем, потому что правительство 20 лет говорило нам "покупайте дизельные машины, они безопаснее, дешевле в эксплуатации,..." а теперь дизельное топливо стоит дороже бензина (~€1,5/л).
Мы протестуем, потому что медсестры должны заботиться о 50 пациентах одновременно за меньше чем €1200/месяц.
Мы протестуем,потому что каждый принимаемый закон принимается в пользу 1%.
Мы протестуем, потому что нам говорят что "мы, люди, не знаем что хорошо для нас, но это нормально, в конце концов мы же народ, мы не способны понять" (депутат)
Мы протестуем, потому что СМИ врут нам в лицо. Они говорят: "вы знали что там было всего лишь 120к протестующих максимум?" Это по крайней мере в три раза меньше чем на самом деле.
Мы протестуем, потому что единственная мера которую предприняло правительство до настоящего времени это заморозить цены на топливо и посадить в тюрьму протестующих (вплоть до 6 месяцев тюрьмы).
Мы протестуем, потому что мы устали быть в рабстве.
Я могу продолжать. Просто запомните: "Когда правительство нарушает права людей, мятеж является, для народа и для каждой части народа, самым сакральным из прав и самой необходимой из обязанностей" (Декларация прав человека и гражданина, 1793)”
Рассмотрим популистские требования “жёлтых жилетов”.
Протестующие выделили четыре категории требований. Мы рассмотрим некоторые из них (некоторые, например, протест против ГМО являются темами для отдельных статей) и попытаемся выяснить, почему они противоречат друг другу и являются заведомо невыполнимыми.
Например, в сфере экономики и труда они требуют: “Уменьшить размеры банков и разбить банковские монополии, тем самым защитить финансовый сектор от кризиса. Запретить банкам с вкладчиками заниматься биржевыми спекуляциями. Запретить спасать неликвидные банки за деньги налогоплательщиков” и одновременно “Немедленно приступить к строительству пяти миллионов единиц доступного жилья, тем самым обеспечив снижение аренды, ипотеки и создание рабочих мест в сфере строительства”.
Безусловно, требования звучат очень красиво, настолько, что становятся утопическими. Сохранить капитализм и при этом отменить его основные характеристики кажется абсурдным требованием. Уничтожение банковских монополий не приведёт к тому, что мир перестанут сотрясать кризисы. Монополии возникнут снова. Действительно, Джон Мейнард Кейнс считал, что, рассчитывая цикличность кризисов, нужно учитывать неустойчивость, связанную со спекуляцией. “Резкое падение курсов акций, которое оказывает гибельное влияние на предельную эффективность капитала, может быть вызвано тем, что либо состояние уверенности у спекулянтов, либо состояние кредита становится менее прочным” [1].
Для того чтобы произошёл крах банковской системы, по Кейнсу, достаточно ослабления одного из этих факторов. Соответственно, и до сих пор многие представители неокейнсианской школы полагают, что для решения подобных проблем достаточно контролировать банковские монополии, справедливо считая, что конкуренция является большим благом для развития экономики и улучшения уровня жизни. Только справедливо это для того момента исторической действительности, когда капитализм являлся революционной формацией. Как мы знаем, концентрация производства сопровождается концентрацией и централизацией банковского капитала, образованием банковских монополий, поэтому происходящее с этой сферой в Европе является ничем иным, как следствием развития капитализма и принятия им более чудовищных форм эксплуатации. Кричать “капитализм, откатись назад, мы хотим свободной конкуренции”, значит не видеть того, что происходящее является его естественным историческим развитием. Яркий пример - огромное количество мелких банков на Украине, но почему-то кризисов от этого не убавилось.
Империализм, в котором мы все, включая жёлтые жилеты, живем, есть “эпоха банкового капитала, эпоха гигантских капиталистических монополий...” [2]. Таким образом, требования уничтожить монополии есть требования по законодательному запрету империализма. С таким же успехом можно требовать и отмены закона спроса и предложения.
Следующее требование явно противоречит предыдущему. Предлагают начать масштабные стройки, что решит проблемы с жильем и безработицей. Здесь сразу вспоминается анекдот из сериала:
Если же мы обратимся к истории, то, действительно, в СССР проблема безработицы и жилищные проблемы решались масштабными стройками. Они, действительно, были одним из способов организации строительства и перераспределения рабочей силы в народном хозяйстве. В капиталистических странах применение политики вмешательства государства в экономику связано с уже упоминавшейся доктриной Кейнса. Как пример: выход США из Великой Депрессии при помощи “Нового Курса” Рузвельта или строительство автобанов в Третьем Рейхе. После поражения нацизма, кейнсианская модель экономики в капиталистических странах Первого мира продолжала действовать лишь до 70-х годов ХХ в., однако экономический кризис поставил вопрос: либо отсутствие прибылей у капиталистов ради сохранения социальной политики государства, либо отъём социальных гарантий ради увеличения прибыли. Как показывает история, буржуазия выбрала второе, и мы получили то, что называется неолиберализмом. Можно долго рассуждать о том, что капиталист не снизит цены на жилье, потому что в таком случае элементарно разорится и не сможет завершить то самое строительство, но достаточно сказать, что государственно-капиталистические реформы, наложенные на имеющийся базис, могут привести только к краткосрочным улучшениям, которые спустя время так или иначе приведут к ещё большему социальному взрыву и нерешённым противоречиям.
“Строго карать мэрии и префектуры, оставляющие бездомных под открытым небом”. Карательные меры вместо реформ. Тоже весьма популистски. Жилеты даже не ставят вопрос о реорганизации этих структур.
Теперь посмотрим, что протестующие хотят видеть в сфере политики:
“Frexit. Выйти из ЕС, вернуть Франции политический, финансовый и экономический суверенитет. Возобновить циркуляцию собственной валюты”.
При этом благосостояние должно расти. Однако пример Brexit доказывает, что выход из такого союза приводит к снижению роста производительности и соответственно отсутствию быстрого развития экономики. Одним из страшных последствий для Великобритании стал отток иностранного капитала. В последний год объем накопленных прямых иностранных инвестиций в Британии составлял 1,557 трлн, а объём обслуживаемых иностранных капиталов достиг 7,8 трлн долларов. Сейчас отток составил 12-13% . Столь масштабный отток капитала неизбежно потянет за собой следование за ним и множества посредников, от финансовых, как например, страховых компаний и юридических служб, сопровождающих сделки, так и служб чисто технических (компьютеры, связь, сервисное обеспечение работы офисов). Таким образом, понятно, что для крупного капитала и для государства в первую очередь повтор британского сценария приведёт не к увеличению социальных выплат, а напротив, к их уменьшению, вспоминая вышеупомянутый 1970-й год.
“Немедленно прекратить дальнейшую приватизацию и вернуть в собственность государству уже приватизированное имущество: аэропорты, железные дороги и автострады, парковки…”. Здесь мы видим вполне разумное требование, однако, национализация важна только если государство предоставляет интересы пролетариата, а не буржуазии. Ведь без изменения базиса (производственных отношений) национализация может быть использована только лишь в интересах национальной буржуазии. Она позволяет правящему классу быстрее переориентировать экономику на военные рельсы для ведения войн, государственные механизмы могут быть использованы для начала протекционистской политики для подъёма французской промышленности.
“Немедленно выйти из НАТО. Законодательно запретить использование французских войск в агрессивных войнах.
Отношения Франции и Африки. Прекратить политику грабежа, прекратить военное и политическое вмешательство. Отдать деньги и собственность диктаторов, нажитые нечестным путем, народу Африки. Немедленно вернуть домой французские войска. Покончить с колониальной системой, которая обязывает африканские страны держать валютные запасы в центробанке Франции, которая удерживает Африку в нищете. Вести переговоры как равные с равными.
Прекратить поток иммигрантов, на которых у Франции нет средств для принятия и интеграции.
Во внешней политике – исключительное уважение к международному праву и подписанным соглашениям.”
Здесь мы видим абсолютное непонимание геополитики и желание, чтобы всё было хорошо и никто не оказался обижен. Самый первый вопрос - как возможно выйти из НАТО, официально оформленного по международному праву союза и при этом не нарушить его же и соблюдать подписанные соглашения? К примеру, всего неделю назад Грузия закупила системы ПВО у Франции. Их интегрируют с оборудованием НАТО.
То есть фактически у Франции есть обязательства по поставке оружия в рамках сотрудничества с НАТО. Или же африканцы протестующих интересуют, а осетины и абхазы, против которых в первую очередь направлена грузинская внешняя политика - нет? Вероятно, что в рамках внешней политики составить требования протестующим было сложнее всего, потому что интересы буржуазного государства, коим Франция является в полной мере, не могут совпадать с интересами трудящихся других стран - отсюда такие обтекаемые и бессмысленные формулировки, противоречащие друг другу.
Таким образом, мы видим явно популистское движение, которое возникло стихийно, оно очень разрозненно, но демонстрирует накопившиеся социальные противоречия. Это реакция на господство неолиберальных гегемонистских структур. Таким образом народные массы (мелкий бизнес и пролетариат) начинают сопротивление диктатуре крупных собственников. Подробнее мы рассмотрим этот процесс далее.
Одним из вариантов развития происходящего может быть движение мира к новому витку индустриализации.
Мировая экономика глобализирована и завязана на мирового гегемона - США. Однако, как показывают события последних лет, в мире идёт тенденция к нарушению устоявшейся системы мировых экономических отношений в пользу протекционизма с опорой на правую национальную риторику. Это происходит и в самих США, которые пытаются запустить свой “ржавый пояс” (центр тяжёлой промышленности Соединённых Штатов, который пришёл в упадок после 1970-х годов), и в Европе с ростом националистических настроений, и с выходом арабских стран-поставщиков нефти из ОПЕК, и в торговых конфликтах по поводу газа и нефти между США и РФ, и по поводу пошлин между США и КНР.
Одними из требований “жёлтых жилетов” является выход из ЕС и новая индустриализация. Неолиберальная модель экономики создала мировую систему разделения труда, оставив за отдельными странами те отрасли, которые им наиболее выгодны с точки зрения положения на мировом рынке, однако, при этом, неолиберальная глобализация уничтожила все остальные отрасли в странах, завязав их друг на друга. Тем самым уничтожаются рабочие места, происходит деиндустриализация, что, само собой, оставляет без работы массы населения. А отсутствие противовеса в виде блока социалистических держав позволяет капиталистам осуществлять наступление на социальные права трудящихся: отменяя льготы, социальные выплаты, проводя либеральные реформы в образовании и медицине, удлиняя рабочую неделю и так далее. Протестующие, наблюдая процесс глобализации в обыденной жизни вокруг себя, связывают это с ухудшением их экономического положения. Отсюда и возникают требования выхода из экономических договоров, изгнания иностранного капитала, создания своей национальной промышленности, то есть прихода к власти национальной промышленной буржуазии взамен международной финансовой.
Может так случиться, что мир пойдёт именно по этому пути. Народы вновь будут разделены по национальным тюрьмам, а стремление национальных буржуа к росту своего капитала приведёт страны к новым столкновениям и войне. А условия этого налицо: рост национализма и стремления к сверхприбылям порождает конкуренцию между разными империалистическими хищниками. Китай, Индия и Россия начинают претендовать на свой «кусок пирога», что уже наглядно наблюдается по наличию вооружённых сил этих стран в Африке и на Ближнем Востоке. Строительства газовых и нефтяных трубопроводов Российской Федерацией также является претензией на борьбу с гегемонией США в Европе. Да и в самой Европе уже ведутся разговоры о собственной армии, об обороне от НАТО, об отказе от американских энергоносителей.
Здесь стоит вернуться к дискуссии, развернувшейся более чем сто лет назад в марксистском движении между Лениным и Каутским. Каутский предполагал, что мировая экономическая система движется к состоянию “ультраимпериализма”, то есть к отказу от вооружённых столкновений между ведущими странами в пользу мирной системы договоров международного сотрудничества, свободной торговли и отказа от протекционизма. Ленин оппонировал тем, что, несмотря на создание государственных картелей, отношения между ними всё равно нестабильны и неспособны к полному подавлению конкуренции и кризисов, что, соответственно, ведёт к началу войн и конфликтов, а периоды мира служат лишь периодами передышки между мировыми войнами. И оказался прав. Налицо осуществление ленинской теории в жизни. Казалось бы, мировая система определена и каждому отведена своя роль, однако внутри этой системы всё равно рождаются противоречия: мирные дружеские отношения перерастают в конфликтные отношения, а бывшие враги становятся друзьями. Так, например, Европа, у которой растут объёмы потребления газа, всё более засматривается на дешёвый российский газ взамен дорогого американского. США же всячески этому противодействуют, создавая блок держав-противников строительства российских трубопроводов, играя на потерях от транзита, на политических противоречиях, а также на том, что силы НАТО размещены в Европе. Помимо внешних противоречий возникают и внутренние противоречия. Протест “жёлтых жилетов” является одной из форм проявления этих противоречий.
На наш взгляд, именно данное выступление потерпит поражение по причине отсутствия субъективного фактора, однако, при этом, следует наблюдать именно за общей тенденцией роста подобных настроений.
Немаловажным фактором, при котором народные волнения обречены на провал является отсутствие движения, которое бы встало во главе. Демонстрация 3-4 июля 1917 года, начавшаяся как стихийное восстание рабочих с лозунгами “Власть советам” закончилась кровопролитием, потому что партии большевиков не удалось возглавить выступление. Как показывает практика, любые народные стихийные протесты заканчиваются жестоким подавлением, если не удается вовремя превратить их из стихийных в организованные.
“У пролетариата нет иного оружия в борьбе за власть, кроме организации. Разъединяемый господством анархической конкуренции в буржуазном мире, придавленный подневольной работой на капитал, отбрасываемый постоянно «на дно» полной нищеты, одичания и вырождения, пролетариат может стать и неизбежно станет непобедимой силой лишь благодаря тому, что идейное объединение его принципами марксизма закрепляется материальным единством организации, сплачивающей миллионы трудящихся в армию рабочего класса. Перед этой армией не устоит ни одряхлевшая власть русского самодержавия, ни дряхлеющая власть международного капитала”[3].
Очевидно, что в текущей ситуации объединение идёт за счет самоорганизации снизу. Люди видят повестку дня, остаются ей недовольны, соответственно для них первоочередной задачей становится завоевание базовых прав, которые им якобы обещают всевозможные конституции и декларации. Здесь и здравоохранение, и образование, и пенсионные реформы, и те же повышения цен на топливо и продукты.
Последним примером подобного стали акции “Occupy Wall Street”, которые начались в Нью-Йорке, а затем перекинулись на страны Европы, а спустя несколько месяцев добрались и до России (“Оккупайабай”). При этом повестка менялась в зависимости от города, но перенимались общие внешние черты (маски, название). Движение также было разнородным, и спустя некоторое время после перехода от активных протестов к бессрочному дежурству на площадях, разногласия стали настолько сильны, что перейти к организованности не удалось. “Если изначально всё это было стихийно, и объединились и анархисты, и коммунисты, и просто недовольные, то спустя несколько недель мы с пеной у рта часами спорили, готовить ли обед по вегану или нет. Казавшиеся мелкими изначально разногласия разрослись до катастрофического масштаба, и в тот момент мы стали достаточно слабыми, и всё провалилось”, - вспоминает участник московских событий.
В результате тогда многие увидели, что подобные выступления неэффективны, и убедились в необходимости глобальных изменений самого движения с целью перехода от стихийного протеста к организованности. И оказалось, что единственным учением, отвечающим требованиям исторической действительности оказался марксизм. Причем возникла необходимость не только в принятии определённых догм, а в его осмыслении и аналитическом исследовании текущей ситуации. События во Франции ещё одно подтверждение.
“Социалистическая интеллигенция только тогда может рассчитывать на плодотворную работу, когда покончит с иллюзиями и станет искать опоры в действительном, а не желательном развитии России, в действительных, а не возможных общественно-экономических отношениях. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ работа ее должна будет при этом направиться на конкретное изучение всех форм экономического антагонизма в России, изучение их связи и последовательного развития; она должна вскрыть этот антагонизм везде, где он прикрыт политической историей, особенностями правовых порядков, установившимися теоретическими предрассудками. Она должна дать цельную картину нашей действительности, как определенной системы производственных отношений, показать необходимость эксплуатации и экспроприации трудящихся при этой системе, показать тот выход из этих порядков, на который указывает экономическое развитие” [4].
Макрон в одном из своих интервью глянцевому журналу дал молодёжи такой же совет. «Читайте Маркса», - иронично ответил он журналистам. Надеемся французы воспользовались его советом.
