Вернуться на главную страницу
Гёте и Шиллер
1
Несмотря на то, что день 23 июня 1780 года был ярким и солнечным, под вечер подул порывистый северо-западный ветер, принёсший с собой мрачные грозовые тучи. Разразился ливень. Жители Веймара поспешили, как муравьи, укрыться в своих щелях, норах и пещерах, что было на руку нескольким мужчинам, облачённым в чёрные плащи с капюшонами. Не опасаясь случайных свидетелей, они вышли из кареты, остановившейся перед зданием магистрата.
Одарив швейцара, облачённого в такой же плащ, странными жестами, они прошли мимо зала заседаний, чтобы спуститься в подвальное помещение. Оказавшись перед дверью, обитой чёрным бархатом, гости остановились, чтобы перевести дух.
- Вперёд! - шепнул один из них, человек лет пятидесяти, подталкивая спутника помоложе. - Не бойся.
Кивнув, тот потянул дверь на себя и сделал шаг навстречу неизвестности.
Эта неизвестность оказалась тёмной, как ночь; посреди неё угадывались контуры пятиконечной звезды, очерченные призрачным светом свечей.
- Стань в центр звезды! - властно приказал повелительный голос.
Молодой человек, осторожно ступая шаг за шагом, прошёл к звезде. Заняв место в центре, он застыл в смиренной позе, скрестив на груди руки.
- Кого ты привел, брат Иоганн?
Тот, кого назвали «братом Иоганном», был не кем иным, как публицистом и философом Гердером.
- Человека, - скромно ответил он.
- Кто ты, юноша? - спросил тот же голос.
- Я - странник на великом пути, - ответил тот.
- Чего ищешь ты на пути?
- Истину.
- Чем ты готов пожертвовать ради её достижения?
- Жизнью...
После ещё нескольких вопросов и ответов из темноты невидимые руки протянули чашу с содержимым неизвестного происхождения.
- Пей! - велел голос. - И если ты когда-либо нарушишь клятву, сей напиток превратится в твоём чреве в адское пламя...
Так молодой Гёте вступил в ложу «Амалия», где уже спустя два года будет удостоен звания мастера, «перепрыгнув» многочисленные степени.
2
К тому времени иллюминаты уже обратили внимание на популярного драматурга Фридриха Шиллера. Есть даже версия, будто они заинтересовались поэтом ещё в 1781 году, когда он за свой счёт опубликовал первую драму «Разбойники», или в 1782 году, после постановки «Разбойников» в Мангеймском театре. На самом деле дело обстояло не так.
Сын военного (в то время правитель Штутгарда стремился милитаризировать всё население), Шиллер тоже был вынужден учиться в военной академии. Но делал это настолько неохотно, что его несколько раз едва не прогнали. Вместо военной муштры он предпочитал заниматься поэзией и даже опубликовал на собственные сбережения оду «Завоеватель» и драму «Разбойники» - своеобразную предтечу будущего «Вильгельма Телля». Принц Евгений, услышав об этом, рассвирепел и приказал никуда не выпускать строптивого Шиллера и даже лишить его возможности писать.
Тут-то и нашлись масоны - они всегда нуждались в творческих умах.
Предполагается, что масоны способствовали побегу молодого человека посредством Генриетты фон Вольцоген, негласно состоявшей в ложе, почему она и оказалась столь снисходительной к бедолаге.
В конце концов, оказавшись в Мангейме, Шиллер обнаружил, что у него нет средств даже для того, чтобы элементарно выживать. Неожиданно он получил лестное письмо от восторженного почитателя его таланта драматурга - некого приват-доцента Готфрида Кёрнера. Поначалу завязалась переписка, затем Кёрнер навестил Шиллера в Мангейме и взялся помочь ему материально. Тогда же молодому человеку невзначай было предложено вступить в масонскую ложу иллюминатов. И уже гораздо позднее стало известно, что Кёрнер был одним из видных деятелей не только немецкого, но и европейского масонства.
В 1785 г. Шиллер переехал жить к благодетелю в Лейпциг. В общей сложности он гостил у «друга» более двух лет, сначала в Лейпциге, а затем в Дрездене. Масоны помогли драматургу выбраться из долгов и только после этого приняли в ложу. При этом Шиллер вряд ли осознал смысл главного принципа иллюминатов (который они, впрочем, никогда не скрывали, тем паче от новоиспечённых братьев): «Цель оправдывает средства».
Неизвестно, когда точно была написана для иллюминатов ода «К Радости» (которую позднее Бетховен преобразовал в так называемую «масонскую симфонию», - до вступления в ложу или сразу после того. Биографы вообще стараются не затрагивать эту тему, утверждая, что ода была создана по заказу ложи и в дар Готфриду Кёрнеру. Далее обычно следует рассказ о том, как поэт долгие годы мечтал воспеть радость и с каким восторгом трудился он над этим шедевром. Обычно забывают сказать, что в контексте времени «Ода к Радости» есть произведение бунтарское и агрессивное. Дело в том, что ода воспевает земную, плотскую радость, а Бог в ней есть лишь отстранённый символ, необходимый элемент, - в то время как в конце XVIII века следовало воспевать не личную радость, а радость близости к Богу.
3
Сближению двух поэтов содействовало единство Шиллера и Гёте во взглядах на Французскую революцию и социально-политическую ситуацию в Германии. Когда Шиллер после поездки на родину и возвращения в Йену в 1794 году в журнале «Оры» изложил свою политическую программу и пригласил Гёте участвовать в литературном обществе, тот ответил согласием. Позднее он учредил ещё один журнал - «Альманах муз».
Более тесное знакомство между литераторами произошло в июле 1794 года в Йене. По окончании заседания естествоиспытателей, выйдя на улицу, поэты стали обсуждать содержание доклада, и беседуя, они дошли до квартиры Шиллера. Гёте был приглашён в дом. Там он начал с большим энтузиазмом излагать свою теорию метаморфозы растений. После этой беседы между Шиллером и Гёте завязалась дружеская переписка, которая не прерывалось до смерти Шиллера и составила один из лучших эпистолярных памятников мировой литературы.
Совместная творческая деятельность Гёте и Шиллера имела своей целью, прежде всего, теоретическое осмысление и практическое решение тех задач, которые возникли перед литературой в новый, послереволюционной период. В поисках идеальной формы поэты обратились к античному искусству. В нём они видели высший образец человеческой красоты.
Когда в «Орах» и «Альманахе муз» появились новые произведения Гёте и Шиллера, в которых отразился их культ античности, его высокий гражданский и нравственный пафос, религиозный индифферентизм, против них начался поход со стороны ряда газет и журналов. Критики осуждали трактовку вопросов религии, политики, философии, эстетики. Гёте и Шиллер решили дать противникам резкий отпор, подвергнув беспощадному бичеванию всю пошлость и бездарность современной им немецкой литературы в форме, подсказанной Шиллеру Гёте, - в виде двустиший, наподобие «Ксений» Марциала.
Начиная с декабря 1795 года, на протяжении восьми месяцев, оба поэта соревновались в создании эпиграмм: к каждому ответу из Йены и Веймара прилагались «Ксении» на просмотр, отзыв и дополнение. Таким образом, совместными усилиями в период с декабря 1795 до августа 1796 года было создано около восьмисот эпиграмм, из которых четыреста четырнадцать были отобраны как наиболее удачные и опубликованы в «Альманахе муз» за 1797 год. Тематика «Ксений» была очень разносторонней. Она включала вопросы политики, философии, истории, религии, литературы и искусства. В них затрагивалось свыше двухсот писателей и литературных произведений. «Ксении» - самое воинственное из созданных обоими классиками сочинений.
Именно сотрудничество и дружба двух великих поэтов породила на свет так называемый «веймарский классицизм», который ещё долго будет оказывать влияние не только на немецкую литературу, но и на всю европейскую и даже русскую.
4
Шиллер до последней минуты своей довольно короткой жизни верил в то, что ещё жив дух национального единства, который когда-то сумеет объединить германские «лоскутки» в единое государство. Мало того, узнав о Наполеоне и его планах на будущее, он увидел в нём некий, пусть и злой, светоч, который, может быть, сумеет подтолкнуть немцев к объединению.
До последнего дня Фридрих Шиллер оставался бедняком. Талантливый, одарённый музами, он вынужден был прозябать на скромные гроши, назначаемые правителями городов, в которых он проживал в то или иное время, да масонами, для которых он иногда делал переводы в разных жанрах. Впрочем, если бы не Гёте, занимавший титул мастера ложи, Шиллеру никогда не было бы суждено иметь даже такой источник скромного дохода.
Из-за вопиющей бедности драматурга ни одна из его многочисленных знакомых не соглашалась выйти за него замуж. Уже в более зрелом возрасте ему удалось жениться «ради возможности творить» на некой Шарлотте фон Ленгефельд. Казалось бы, живи, твори... Куда там! Врачи обнаружили у него туберкулёз - несомненно, следствие многолетнего недоедания и страданий. Он-то и свел поэта в могилу в начале 1805 года.
Шиллер оставил по себе не только «Вильгельма Телля» и «Разбойников», но и ряд философских рассуждений об эстетическом воспитании школьников, взаимосвязи животной природы человека с его духовностью, о революциях и многом другом.
Г. Гейне, исключительно высоко ценивший Гёте как писателя, сравнивая в «Романтической школе» произведения Гёте с прекрасными статуями, заявляет: «В них можно влюбиться, но они бесплодны. Поэзия Гёте не порождает действия, как поэзия Шиллера. Действие есть дитя слова, а прекрасные слова Гёте бездетны». И ещё: «Этот великан был министром в карликовом немецком государстве. Он никогда не мог двигаться свободно. Если бы он когда-нибудь надумал освободиться от веймарского покоя, он, вставая со своего трона, пробил бы головой государственную крышу... или, скорее всего, попросту разбил бы о неё голову...»
www.leport.com.ua
