Вернуться на главную страницу
Два великих и таких разных норвежца
Сколько выдающихся личностей дала миру Норвегия! Ибсен, Бёрнсон, Амундсен, Хейердал… Ох, уж неймётся этим «детям Севера», потомкам древних викингов!
Здесь не раз поднималась тема о том, каким духовным багажом следует обладать человеку для того, чтобы превратиться в «настоящего» писателя. Одной из самых необходимых составных сего багажа считается образование. Но примеры Дюма-старшего, Горького и Гамсуна опровергают это мнение. Всё образование последнего, в лучшем случае, составляло 250 дней – это приблизительно один класс. В отличие от него, другого норвежца, Нансена, с самого раннего детства учили лучшие учителя. Оба жили в одну и ту же эпоху, оба в своё время были удостоены Нобелевской премии мира, имена обоих запечатлены золотыми буквами в истории человечества. Но насколько они разные – Кнут Гамсун и Фритьоф Нансен!
Родившись в нищей семье, Гамсун познал страдания, начиная от голода и кончая непосильным трудом; Нансен с детства привык к тому, что для человека необходимы и условия «человеческие» – дом, еда, отдых. Вынужденный едва ли не с детства бродить по городам и весям в поисках работы и хлеба, Гамсун накапливал в сердце тяжёлый осадок, чувствуя себя обиженным и униженным. Нансен получил превосходное образование, воспитывал в себе силу воли и любовь к людям. Если Кнут испытывал к неудобствам и холоду почти болезненный страх, для Нансена они стали почти родной стихией.
Перелом 19-20 веков с бурным развитием капитализма и революционными ситуациями породил немало деятелей литературы. В моде были биографии авторов «с низов». Гамсун стал одним из них. Первая же книга, изданная в тридцатилетнем возрасте, сразу вознесла его на вершину писательского Олимпа, и его имя произносилось наравне с именами наиболее выдающихся современников. «Голод» – это было темой своевременной, наболевшей и понятной как крестьянам, так и гуманистам из привилегированных сословий. В романе Гамсун описал свою нищенскую жизнь в столице Норвегии, состояние психики человека, который находится на грани голодной смерти.
Молодой Нансен в это время лихорадочно занимается биологией, химией, геологией; на судне «Викинг» совершает своё первое путешествие в Ледовитый океан, где занимается не только изучением тюленей (ради которых, собственно, послан), но и минералогией, дрейфом льдов, помогает кочегарам, моет посуду и пишет дневник. Несколько позднее на основе этого дневника получатся две превосходные книги, в которых обнаруживается его незаурядный талант как писателя, – «Среди тюленей и белых медведей» и «Дневник полярника», не считая интересной познавательной статьи «Вдоль восточного берега Гренландии».
Гамсун стал одной из самых эпатажных фигур в литературе конца XIX – начала XX века. В течение длительного времени он разъезжал по Норвегии с лекциями, в которых рассказывал, чем отличается современная литература от литературы устаревшей. Он проповедовал глубинное проникновение в душу героев, психологизм и предельный реализм. «Вам пора уходить!» — говорил он прямо в лицо норвежским классикам Ибсену и Бьёрнсону, которые сидели в первых рядах. Удивительно, но за это ему никто не проломил голову (хотя некоторые критики призывали к этому). Какими бы сложными ни были отношения Гамсуна со старшими товарищами по писательскому ремеслу, он всегда считал, что они обязаны помогать ему как финансово, так и протежируя его произведения. И они делали это, понимая, насколько важен Гамсун для норвежской и мировой культуры.
В 1920 году он получил Нобелевскую премию по литературе со следующей формулировкой комитета: «За монументальное произведение «Плоды земли» о жизни норвежских крестьян, сохранивших свою вековую привязанность к земле и верность патриархальным традициям». За свою жизнь он написал более 30 романов, бесчисленное количество рассказов, статей, эссе, и за всё это время — ни одного провала, ни одной проходной книги.
После возвращения из плавания Нансен не стал восстанавливаться в университете. Вместо этого он углубляется в научную работу под руководством известных исследователей, изучает языки, совершенствуется как художник. Он был первым, кто отважился совершить в одиночку лыжный переход из Бергена в Кристианию через горы, чем доказал, что вполне возможно преодолевать на лыжах ледники Гренландии. Он изучает способы использования собачьих упряжек для длительных переходов по льдам Ледовитого океана.
Принадлежал ли Нансен к числу людей состоятельных, можно судить по результату отношений с некой Эмми Касперсен, помолвка с которой провально расстроилась из-за «нищеты» жениха. Правда, это не помешало ему сосредоточиться на научной работе и получить золотую медаль за исследования по микробиологии. Он переезжает из одного европейского города в другой, принимая участие в различных научных изысканиях. В Швейцарии у него завязался роман с шотландкой Марион Шарп; впрочем, дамочке не понравились его идеи по пересечению Гренландии, в силу чего любовная идиллия была прекращена. Марион оказалась «слишком правильной», вроде как Руфь у Мартина Идена.
В это время Гамсун развивает новое направление в литературе – «крестьянский фашизм». В своих публикациях он неоднократно предостерегал читателей от пацифизма, считая, что война не является чем-то неестественным. По мнению Гамсуна, война ради жизненных потребностей является частью самой жизни. В этой позиции отражаются крестьянские корни, которыми он так любил хвастаться. Убийство домашнего скота для крестьянина является необходимостью. Назвать такие взаимоотношения с живыми существами жестокими может только городской житель, который никогда не жил в деревне. Гамсун отвергал прогресс, считая, что новый мир очистится от всей наносной шелухи, которую привнесла в него западная цивилизация. Он верил, что спасение может принести только жестокая правда, но не комфортная ложь.
Пока соотечественник купался в лучах славы и самовосхваления, Нансен пытался добиться финансирования своего плана по Гренландии. Изнеженные политики и деятели из Академии наук не понимали важности этого плана, потому отказывали, не гнушаясь даже поносить молодого исследователя в газетах.
Примером такого отношения может служить объявление в центральной газете: «В июне сего года препаратор Нансен демонстрирует бег и прыжки на лыжах в центральной области Гренландии. Постоянные сидячие места в ледниковых трещинах. Обратного билета не требуется».
К идее Нансена с понимаем отнеслись ряд учёных и датский предприниматель Хелланд, который и выделил средства. За это критики из числа «патриотов» набросились на Фритьофа, но к тому времени к таким категориям, как «общественное мнение», у Нансена успел выработаться устойчивый иммунитет. Мало того, как раз накануне отплытия Нансен успешно защищает докторскую диссертацию по биологии.
После завершения похода Нансен удостаивается сразу нескольких высших наград, в том числе и иностранных – медали, ордена от правительств Норвегии, Британии, Дании, Швеции. Но не это его занимало: сразу после возвращения он углубляется в работу над двумя книгами – «На лыжах через Гренландию» и «Жизнь эскимосов», которые тотчас же были изданы.
Вместе с уходящим 19-м веком сходила на нет и гуманистическая философия старой литературы. Требовалось нечто новое, способное оправдать всё то, что творилось в мире в первой половине XX века, и идея Ницше о сверхчеловеке подошла как нельзя лучше. Оказалось, что эту идею можно применить к каким угодно тоталитарным режимам, пусть даже противоположным по сути своей. Так, Гамсун считал, что новых людей «выращивают» Гитлер с Геббельсом.
Однако искать корни привязанности Гамсуна к Германии в одном лишь ницшеанстве было бы слишком просто, потому что ницшеанские идеи Гамсуна были так же далеки от идей национал-социализма, как идеи национал-социализма были далеки от воззрений евреев на роль своего народа в истории. Говорить с полной уверенностью, почему Гамсун предпочёл именно Германию, было бы верхом самонадеянности. Чем больше даёшь ответов, связанных со взаимоотношениями между Гамсуном и Германией, тем больше появляется вопросов.
Гамсун был искренен в своих убеждениях и на полном серьёзе верил в светлое будущее Норвегии под руководством Германии, а кровавую оккупацию, которую возглавил Квинслинг, считал недоразумением. Именно эта тема была главной на единственной встрече Гамсуна с Гитлером, и именно настойчивость писателя в этом вопросе вызвала ярость фюрера. Понять, пошатнулась ли после этого вера Гамсуна в Рейх, довольно сложно. Стоит, однако, отметить и ещё один, казалось бы, незначительный, но важный факт в его биографии. Первое время он черпал вдохновение в идеях фашизма, но с 1938 года и вплоть до конца войны не мог написать ни строчки прозы.
Многие связывали его отношение к Гитлеру с «вредностью»: он всегда шёл наперекор обществу, даже если заранее осознавал свою неправоту. Когда в конце войны стало известно, что Гитлер совершил самоубийство, Гамсун написал на него некролог, в котором назвал фюрера «борцом за права народов», хотя все близкие люди умоляли его не делать этого: было ясно, что прогерманский режим в Норвегии падёт через несколько дней. Позже он так объяснил мотивы своего поступка сыну: «…из чистого рыцарства, сынок, из чистого рыцарства».
Между тем, Нансен совершает нечто невообразимое и чрезвычайно рискованное для своего времени – дрейф вдоль северного побережья Евразии на разработанном им самим судне «Фрам». Мы здесь не станем углубляться в эту тему, несмотря на её привлекательность; заметим лишь, что результаты этой экспедиции сыграли очень важную роль не только для развития географических знаний всего человечества, но и для навигации, техники, химии и т.д. Но оценить открытия великого исследователя имели возможность только люди, понимающие в этих вопросах. Люди недалёкие и ограниченные публиковали в газетах издевательские заметки. Даже Гамсун, творчеством которого Нансен восхищался, с сарказмом написал: « Главным достижением этой нелепой экспедиции было измерение температуры минус 40 градусов».
«Все они упрекают меня в том, что я не дошёл до полюса, как будто это задача первостепенной важности, – писал он в своём дневнике. – В своё время я тоже «болел» этим. Но после того, как «Фрам» прочно вморозился во льды и пришлось зимовать, я понял, что здоровье и жизни людей стоят намного больше, чем пустая возня вокруг первенства в покорении полюса».
За время дрейфа ни один из членов экипажа не умер и не заболел цингой, – разве такое достижение менее важно, чем покорение полюса?
Плюнув на злопыхателей, Нансен издаёт книгу ««Фрам» в полярном море», в которой продемонстрировал незаурядные писательские способности. Не удивительно, что она вмиг сделала его всемирно известным, издавалась на многих языках и приносила немалые гонорары. Нансен стал богатым! Мало того, он превратился в единственного в мире эксперта по полярным исследованиям. К нему приезжали на консультации многие исследователи, которые впоследствии прославились на весь мир – Скотт, Амундсен, Расмуссен и др. Его дни и ночи чрезвычайно насыщены, он принимает участие в исследованиях, экспедициях, читает лекции, соприкасается с политикой. Но его тяготит слава и узнаваемость. «Никогда ещё я не чувствовал себя таким бедным и раздавленным, как с того момента, когда бездельники начали воскуривать мне фимиам. Такое впечатление, что меня обирают, опустошают, давят…»
В конце 19-го века активизировались попытки передовых деятелей политики расторгнуть унию со Швецией. Понимая, что всякий радикализм в этом вопросе может привести к гражданской войне, Нансен откликнулся на события серией из пяти статей («Наш путь», «Мужчины», «Мужество», «Легкомыслие» и «Воля»). Его даже уполномочили сделать визиты к влиятельным политикам разных стран по сему поводу. В итоге Британия, Франция, Дания и Швейцария заняли пронорвежскую позицию, что поставило правительство Швеции в тупик. И если вскоре это правительство приняло закон «о мирном расторжении унии», то это произошло благодаря стараниям Нансена.
Едва успевая отдавать должное семье, он посвящает много времени и сил родной стране: после обретения независимости Норвегия должна была занять почётное место среди остальных государств. За последующие годы Нансен успел побывать и министром, и послом, и консультантом во многих странах. Смерть жены и, чуть позже, младшего сына на время охладили его политические страсти. Подав в отставку, он, стремясь отвлечься от тоски по усопшим, с головой углубляется в работу: снова путешествует, проводит сутки напролёт в лабораториях, пишет. В 1913-м совершает путешествие по Сибири, в результате чего была написана занимательная книга «В страну будущего», в которой выразил своё восхищение народами, населявшими этот бесконечный край, и удивление, что использовался он преимущественно для каторги и ссылки неугодных.
В 1920 году за роман «Соки земли» Гамсун был удостоен Нобелевской премии, большую часть которой истратил на удовлетворение собственных капризов. В это время он колесит по странам, описывая обычаи местных народов, критически относясь к идеям либерализма и гуманизма.
Свою Нобелевскую премию (1923) Нансен почти целиком передаёт в фонд помощи голодающим Поволжья, которое посетил лично. В то время, как Гамсун смотрел на ситуацию в советской России со спокойствием законченного эгоиста, повторяя ницшеанское «каждому своё», Нансен лихорадочно ездит по странам с целью собрать помощь, поднимает вверх тормашками Лигу наций. «Что вас более впечатляет? – обращался он к политикам. – Смерть двадцати миллионов несчастных от голода или политические амбиции насчёт большевизма?»
Позже, в 1924 году, он снова отдаёт львиную часть своих доходов в помощь другим людям. На сей раз велась речь об армянах, страдающим от турецкого геноцида. Появилось новое изобретение – «нансеновкий паспорт», который позволял любому человеку, бежавшему из своей страны, гарантированно получить убежище и работу в европейских странах. Написав по материалам собственного путешествия книгу «Через Кавказ на Волгу», Нансен снова получает огромный гонорар, который тотчас же вкладывает в помощь беженцам.
Если Гамсун настолько принял идеологию германского фашизма, что даже собственную нобелевскую медаль подарил «гуманному доктору Геббельсу», Нансен стал его противником, как и всякой другой антигуманной идеологии.
На суде после войны Гамсун врал, рассказывая, будто ничего не знал о преступлениях фашистов, а был затворником рабочего кабинета на втором этаже своего дома. Он не отказался от своих убеждений, не признал себя виновным, несмотря на то, что ему были показаны кадры из немецких «лагерей смерти». Он хотел этого суда, в отличие от властей, пытавшихся спустить дело «на тормозах» и инсценировавших психиатрическую экспертизу, результатом которой стал диагноз «старческое слабоумие».
Личность Кнута Гамсуна не вписывается в рамки, из которых можно судить людей обыкновенных. Безусловно, он был яркой звездой на небосклоне не только Норвегии, но и всего мира. Кое-кто пытается отделить Гамсуна-писателя от Гамсуна-политика. Конечно, интерес к его произведениям не иссякает и поныне. Но… почему-то до сих пор многие режиссёры отказываются от постановки его пьес и фильмов по его романам.
В тоже время имя Нансена и в наше время окружено ореолом славы и уважения. В частности, я испытываю гордость, что моя школа находилась на улице, названной его именем.
leport.com.ua
