Вернуться на главную страницу
Почему я не хочу праздновать новый год
С тех пор, как я посчитал себя достаточно взрослым, чтобы не верить во всякие чудеса, вроде хорошей работы после учёбы, и всяких мифических персонажей, вроде Деда Мороза и честных политиков, я перестал праздновать Новый год. Но дело не только в этом. Постараюсь вкратце объяснить, почему мне давно уже не хочется праздновать Новый год.
Начнём издалека. Давным-давно, приблизительно 4,6 млрд лет назад в нашей галактике была газопылевая туманность, в которой под воздействием центробежной силы или какого-то внешнего фактора часть вещества уплотнилась в её центре. Чем сильнее это облако сжималось в размерах, тем чаще частицы в его составе сталкивались друг с другом и нагревались. Понятно, что таких столкновений будет больше всего в центре, где они уже собрались в достаточно большом количестве. Когда температура частиц достигнет несколько тысяч кельвинов, то центр этой туманности начнёт светиться красноватым цветом. А когда температура будет около миллиона кельвинов, то начнётся термоядерный синтез гелия из водорода и тогда всё завертится гораздо быстрее и ярче. Потом этот ядерный реактор назовут Солнцем, будут ему поклоняться, общаться с ним и приносить в жертву животных и людей, а всё из-за страха, что однажды весь водород исчерпается и реакция прекратится, ну или что его сожрёт змей в подземном царстве - разницы особой нет, если исходить из возможности как-то на это повлиять.
Очень схожая по драматичности история есть и у нашей Земли, вращающейся вокруг своей оси с периодом 23 часа 56 минут и 4,09 секунды и вокруг Солнца с периодом 365,25 дней. Причём с каждым столетием вращение Земли вокруг своей оси замедляется на 1/1000 секунды. Поэтому 100.000 лет назад у наших предков день был на одну секунду короче. И если каждое обращение Земли вокруг своей оси люди почему-то не особо празднуют, то каждое обращение Земли вокруг Солнца превращается во всепланетное помешательство. Ни одна естественная наука не может объяснить причину этого помешательства, во всяком случае, пока что не открыли гены празднования Нового года.
Ладно, раз ни физика, ни химия, ни биология нам не могут выступить адвокатами в праздновании этой астрономической условности под названием Новый год, то обратимся к истории человечества. Очевидно, что для людей не существовало никакого понятия о времени до тех пор, пока оно не стало предметом человеческой практики, что бы там не рассказывал Кант об априорности этой формы познания. Именно с появлением земледелия впервые оказалось важным отмерять время посева, созревания и сбора урожая. У египтян, полностью зависимых от разливов Нила, появление календаря стало вопросом выживания - без календаря сложно предсказать, когда ехидная река опять захочет погубить своими водами весь урожай. Поскольку на земле всё постоянно и хаотично меняется, колеблется и превращается, то для удобства люди стали ориентироваться на небо, где, как им казалось, царит порядок. То, что этот порядок появился из миллионов лет бардака, им ещё не было известно. Так для египтян точкой отсчёта для календаря стал гелиакический (предрассветный) восход Сируса на небе. У других народов были свои календари - лунные, солнечные и даже лунно-солнечные со всеми возможными вариациями, которые зависели от условий, в которых жил тот или иной народ. Так, например, у китайцев календарный год делится на 24 сезона, связанными с теми или иными сельскохозяйственными работами. В этом смысле отмечать новый год логичнее всего весной - пробуждение природы от зимы и начало посева, либо же осенью - сбор урожая. Так, кстати, и было во многих культурах, пока Юлий Цезарь не решил сделать началом года 1 января. Цезарь был прагматичным правителем, ведь 1 января римские консулы вступали в свои должности, поэтому для ведения отчётности было гораздо удобнее отсчитывать год таким образом. По мере того, как вся Европа становилась Римом, либо будучи завоёванной, либо духовно уже после распада империи, то этот достаточно удобный и точный календарь распространился по всему миру, потеснив все традиционные календари других народов.
Вообще к Новому году относились весьма спокойно, как в Европе, так и в России, ведь более почитаемым праздником было Рождество. Дата празднования Рождества 25 декабря была выбрана достаточно произвольно Секстом Юлием Африканом в 221 году. Помимо него были варианты летнего и осеннего дня рождения Иисуса. Но уже в IV веке н.э. 25 декабря стало официальной датой, вытеснив Сатурналии и праздник Непобедимого Солнца.
Говорить о вечности и незыблемости рождественской ёлки так же не приходится, ибо в Российскую империю она пришла из Германии где-то в средине XIX века. Первоначально православная церковь встретила эту новинку с опаской и непониманием. Ведь ёлка с приключениями Иисуса в древней Иудее связана так же тесно, как и пасхальный кролик с распятием на кресте и воскресением. Но даже такая строгая и консервативная церковь в итоге уступила перед напором моды на эти языческие традиции и была вынуждена их принимать. С тех пор несчастное дерево вырубается просто-таки в промышленных масштабах, наряжается, заполняет дома, а затем выбрасывается и сжигается. Рождественская ёлка в СССР, побывав под запретом с 1929 по 1935 год, стала новогодней и полностью отделённой от церкви. В таком виде мы знаем этот праздник и до сих пор.
Ёлка, полностью отделённая от кота
Никакой мистики в истории этого праздника нет, ибо он отражает господствующую в обществе идеологию, которая в свою очередь зависит от ведущего способа производства. В земледельческом обществе вся жизнь строится вокруг урожая, поэтому люди радуются успехам и чуду своей коллективной деятельности, заодно потребляя излишки плодов своего труда в виде подарков, пиршеств и других развлечений. В рабовладельческом обществе древнего Рима Сатурналии были возможностью для рабов хотя бы недолго побыть людьми, а господствующим классам уменьшить протестные настроения. Потому неудивительно, что христианское Рождество по своей обрядности сохраняло языческие ритуалы - люди в своей массе по-прежнему оставались рабами-земледельцами и их жизнь зависела не от Бога на небе, а от урожая на земле. Все традиции празднования отражают общество и портрет человека какой-либо эпохи и народа. Меняются традиции не из-за какого-то упадка нравов, а из-за объективного развития человеческого общества.
Не нужно обладать глубоким умом, чтобы критиковать современное празднование Нового года и Рождества, как и другие праздники, за утрату их сущности, коммерциализацию, распродажи всевозможных товаров и рекламу кока-колы. Также критикуют празднование за то, что оно представляет собой бездумную попойку, поедание салатов с майонезом в полночь и утрату людьми человеческого облика. Правильно фиксируя факты, такая критика не уйдёт дальше морализаторства и чисто этических выводов, призывающих вернуться к истокам, традициям и прочим семейным ценностям. Ведь такие критики забывают, что даже самые красивые и безобидные традиции могут иметь за собой нелицеприятную историю. В другом случае люди пытаются вводить какие-то свои традиции, но они редко выходят за пределы одной семьи или небольшого коллектива, так и не прижившись в обществе. Самое радикальное решение - полностью отказаться от каких-либо празднований в качестве протеста. В любом случае, праздник лишается какого-либо смысла.
Дадим последний шанс Новому году и предложим ему совершенно фантастический способ оправдания своего существования: если люди перестанут праздновать, то Солнце больше никогда не взойдёт. Нет, астрономические законы не перестанут действовать, планеты не перестанут вращаться, но освещать их будет лишь равнодушный сгусток космического газа. И только человек силой своей фантазии способен превратить его в Солнце и наделить его смыслом. Да и человека бы никакого не было без фантазии. Не было бы детей, которые ждут чудес, подарков и радостей, а были бы просто маленькие зверушки. Ведь животное «видит» только то, в чём оно непосредственно нуждается, человек же способен «видеть» всё, что стало предметом практики общества в целом.
Фантазия не появилась у человека случайно, чтобы быть лишь каким-то необязательным придатком ко всем прочим способностям. Человек без фантазии не сможет узнать своего товарища, стоит ему лишь поменять причёску или сбрить бороду. Без фантазии человек не увидит в простой палке тысячу и один способ превращения её в разные инструменты, не говоря уж о более сложных и совершенно фантастических изобретениях, вроде космической ракеты и микроволновки с доступом в интернет. Не только научно-технический, но и прогресс общественных отношений невозможен без фантазии. Справедливость, милосердие, сочувствие, сопереживание, солидарность, дружба, любовь - всего этого не существует для человека, не способного фантазировать. Ведь способность поставить себя на место другого не врождённая для человека, а развивается общественным способом.
На празднованиях сбора урожая люди придавали смысл своему существованию, которое для людей без воображения выглядит лишь бестолковым повторением одних и тех же циклов. На праздниках дети приобщаются к культуре своего народа, овладевают его достижениями, учатся понимать все социальные связи и готовятся к тому, чтобы самим стать на место взрослых и поддерживать целостность общества. Во время праздников каждому человеку даётся возможность побыть кем-то другим и проявить свои творческие способности: петь песни, участвовать в хороводах, маскарадах, карнавалах и просто сбросить с себя маску серьёзности, чтобы пострадать ерундой. В любом случае, именно в коллективном праздновании человек ярче всего чувствует, что он не просто крошечная пылинка, которую может сдуть ветер истории в любой момент, а нечто большее и живущее не только ради удовлетворения своих потребностей. Праздники способны стирать границы между государствами и нациями, создавая, пусть и на короткий миг, настоящее братство. Например, Рождество оказалось способным на один день остановить мясорубку Первой мировой войны и ярко обнажить противоречия между интересами простых солдат, желающих жить и давать жить другим, и их королями, императорами и президентами. Всем «умникам», пытающимся опровергнуть необходимость осмысления своей жизни, весьма убедительно отвечает Антон Павлович Чехов: «Кто искренно думает, что высшие и отдаленные цели человеку нужны так же мало, как корове, что в этих целях «вся наша беда», тому остается кушать, пить, спать или, когда это надоест, разбежаться и хватить лбом об угол сундука».
Так в чём моя проблема и многих других людей, знающих всё это, но все равно не испытывающих никакой радости и энтузиазма по поводу Нового года и других праздников? Наверное, всё дело в том, что мне не нравится не Новый год, а общество, потерявшее силу воображения, в котором оно стало отчуждённым, как чувства и мышление. Даже в компании самых приятных и близких людей мы все равно себя чувствуем одинокими, ощущая вечную нехватку. Не овладев в полной мере способностью к фантазии, мы не можем не только встать на место другого, но и поставить другого на своё место, раскрыться ему в полноте своих чувств и переживаний, не можем признаться и сформулировать свои желания и просьбы. Отсюда произрастает апатия, безразличие и теряется желание, в том числе желание жить. Если человек ничего не желает, то он уже ничего не делает, не творит историю и остаётся лишь социальным животным.
Выходом здесь может быть лишь борьба за возврат человеку своих способностей. И самым верным соратником в этой борьбе становится искусство и литература в частности. В художественных произведениях мы знакомимся с самыми разными людьми из всевозможных эпох, учимся и берём с них пример, как нужно менять мир и оставаться человеком даже в самых бесчеловечных условиях. Именно в литературе человеческая фантазия работает на полную катушку и не просто обобщает и собирает образы из подручного материала, но и рисует абсолютно новые картины, раздвигая горизонты нашего познания. Да, безусловно, многие такие образы остаются всего лишь фантазиями, яркими пустоцветами на древе культуры. Но ведь для того человеку и необходимо мышление, чтобы научиться отделять и выращивать рациональные зёрна даже в самых фантастических и невероятных картинах. В конце концов, если не научиться видеть то, чего ещё не существует, откуда оно может появиться?
