Вернуться на главную страницу
«Большая пятерка». Диалог о методе
Мы собрались в квартире друзей в дождливый летний день. Вместе с полугодовалым ребенком нас было шестеро. Мы пили чай и говорили. Об играх (мужская часть этой компании всегда говорит о них), о заморских странах, о медитации. Один из нашей компании, увлеченный общением онлайн, почти не вмешивался в беседу. Я играла с малышом: его маленькие тонкие пальчики, желающие прикоснуться ко всему в этом мире, завораживали. В какой-то момент я стала думать о чем-то своем и совсем перестала слушать ребят.
— Есть теория, что человека можно охарактеризовать пятью составляющими, — уловила я в общем разговоре и теперь, не отпуская пальцев малыша, стала внимательно прислушиваться к тому, что говорил Веня. — Это самый точный метод прогнозирования поведения человека. С помощью теста можно определить тип личности человека и с огромной вероятностью утверждать, как именно человек поступит в какой-то ситуации.
Веня — программист, который любит незаурядные игры, японский язык и другие умные и приятные вещи. Сегодня он говорил, что решил уехать на десять дней медитировать — по десять часов в день ни с кем не говорить и не двигаться. Почему-то меня такой его выбор не сильно удивил.
— Подожди, что это за теория? — я отпустила руки ребенка и вклинилась в разговор.
— Big Five. Это “большая пятерка” качеств, которые определяют личность человека. В нее входят экстраверсия, доброжелательность, сознательность, нейротизм и интеллект.
— И ты считаешь, что человека можно определить пятью качествами? Этими качествами?
— У нас неточный перевод, лучше по-английски.
Мы прошлись по этим качествам на языке создателей метода, но лучше не стало.
— Точнее научной теории нет, — продолжал Веня. — Психологи проводили исследования, эксперименты, и доказали, что на протяжении всей жизни по этим показателям человек не меняется.
— И это определяет личность?
— Можно спрогнозировать поведение человека с большей вероятностью, чем может позволить любой другой метод. Например, есть комната, в ней две двери, а у нас определенное количество людей. Нам нужно узнать, в какую из дверей войдет человек. Если эти люди прошли тест Big Five, то мы с вероятностью, допустим, в 90% сможем предугадать, кто какую комнату выберет.
— А зачем им заходить в эту комнату?
— Какая разница? У нас есть люди, есть задача узнать, в какую комнату они войдут. Тест даст лучший результат.
— Откуда появляется такая задача?
— Этот метод часто используется при приеме на работу. Например, заказчику нужно, чтоб у будущего сотрудника экстраверсия была наиболее высокой. На собеседовании проводится тест, заказчик находит нужного человека и может быть спокоен: с высокой вероятностью нанятый сотрудник справится с какой-то задачей лучше тех, у кого экстраверсия ниже.
— Но часто бывает, что кандидат идеально подходит по всем показателям, а когда начинает работать – ему становится неинтересно или не ладятся отношения с коллегами, и он вовсе бросает эту работу.
К разговору присоединился Андрей:
— Или есть человек, который по тесту не прошел, а заказчик взял его случайно: например, соискатель пошутил удачно — и оказывается, что этот человек перешагнул через посредственное выполнение задач, совершил прорыв в своей области и принес гораздо большую пользу чем тот, кто по тесту был в приоритете.
— Но это исключения из правил, — ответил Веня.
— Иногда интерес к делу и вовсе рождается только в процессе, — продолжила я.
— Мы говорим о качествах, которые есть у человека всегда , — объяснил Веня. — И мы можем предвидеть поведение. При чем тут интерес?
— От интереса и мотивации зависит успех в работе. И ты хочешь сказать, что эти качества “большой пятерки” есть у человека от рождения?
— Нет. Они формируются где-то в пубертатном периоде и после этого уже не меняются.
— Точно в пубертатном? Может, наука называет день и время такого формирования?
— Нет, это индивидуально, но примерно в этом периоде.
В разговор вмешалась моя подруга Наташа, хозяйка квартиры. Вместе с остальными она развлекала малыша. В играх не принимал участие только Веня. Муж Наташи в спор не влезал, а их ребенок, напротив, был максимально заинтересован в происходящем. Он ощупывал и рассматривал все, до чего мог дотянуться, так что нам оставалось только подыскивать для него яркие и безопасные предметы.
— Да, основные качества характера формируются где-то в подростковом возрасте и уже особо не меняются, — сказала Наташа.
— А как они формируются? — спросила я. — Может, эти качества не меняются, потому что молодых ребят из-за их ответов на вопросы теста не берут на работу, которая могла бы их изменить? Или потому, что жизнь однообразна и факторы, которые влияют, не меняются?
— Ну, конечно, — сразу ответила Наташа, — если произойдет что-то грандиозное, это может поменять человека…
Веня снова вернулся к своему примеру, а я продолжила:
— Если человеку очень нужно что-то получить, то он изучит дело и ответит на вопросы теста “правильно”. А потом откроет ту дверь, которую должен «по своему типу”. Но это не значит, что он и вправду таков и что в других условиях откроет эту же дверь.
— Если знаете метод лучше — прекрасно, — сказал Веня.
Мы замолчали. Про малыша я забыла, его развлекала мама. Чуть спустя я обратилась к Вене:
— Давай снова о том, что эти пять качеств человека не меняются. Вот, например, мы сегодня обсуждали, что ты подводишь Наташу: пообещал ей помочь с проектом и в последний момент отказался, хотя она на тебя рассчитывала. По методу Вig Five ты бы получился недоброжелательным или несознательным. Неужели Наташа теперь должна считать тебя таким всю оставшуюся жизнь?
Веня не решился ответить, а Наташа, пару секунд подумав, уверенно сказала:
— Да. Если человек поступил так в одной ситуации, то с большой вероятностью поступит так же и в другой.
Веня явно не ожидал такого однозначного ответа, удивленно улыбался и молчал. Я ответила Наташе:
— Но он может поступить так в этой ситуации, а в другой оказаться самым надежным человеком из всех. А еще у него есть все основания считать, что недоброжелательны те, кто не хотят войти в его положение. Еще он может считать, что изначально его неправильно поняли. Скорее всего, ситуация не так однозначна, какой она кажется на первый взгляд.
Веня вмешался:
— Давайте лучше вернемся к задачам метода Big Five.
— К дверям и комнатам? — спросила я.
— Да.
— Нам важно понять, что за дверями и зачем туда входить.
— Но зачем? У нас есть задача…
— Потому что для настоящей и полной картины, которая имеет хоть какой-то смысл, нам нужен более глобальный взгляд. Например, мы отобрали людей и узнали, какие двери они откроют. Но всегда найдется кто-то, кто поступит не так, как предполагал тест. И вот здесь самое интересное. Если среди них окажется человек самый заурядный, который ничего не изменит в привычном ходе событий, то никто и не заметит ошибки теста. Если же он изменит ход истории, то ошибка теста станет судьбоносной . Еще интереснее будет, если самый заурядный человек войдет в комнату, которую ему предсказал тест, и в этот момент кардинально изменится. То есть, он перестанет соответствовать собственному результату, и если дать ему пройти тест заново, он выберет другую комнату или не выберет никакой. Формально тест дал правильный результат, но так же формально получается, что человек не соответствует этой комнате, а значит нужно тут же проводить тест заново и перераспределять людей. Поэтому и важно знать, какие более глобальные задачи перед нами стоят. И если проводить логику теста до конца, то для настоящей картины нам придется беспрерывно проводить тесты и фиксировать каждое изменение.
Пока я говорила Андрей несколько раз порывался что-то сказать, и наконец не выдержал:
— Вспомните литературу или кино: любой герой — это тот, кто нарушал правила, кто менял представления всех вокруг о себе и о жизни, устанавливал свои порядки или умирал: то есть не выбирал какие-то “двери”, а менял “двери” на “окна”, вдохновлял всех сносить “двери”, а если не получалось, то предпочитал не жить.
— Но на сегодняшний день нет лучше способа прогнозировать поведение людей, — почти сдался Веня. — Если ты найдешь способ лучше — пожалуйста.
— Понимаешь, тут нужно говорить про чувство. Не про эмоции, а про особое историческое чувство, которое формируется всем, что нас окружает. Оно может быть разным, и развиваться по-разному. Это невозможно без искусства, но и само искусство – ничто без науки и нашей повседневной практики. Конечно, это сложнее, чем тест. Но в жизни все равно все пользуются чувствами, хоть когда на работу принимают, хоть когда преступника ловят. Ты можешь совершить роковую ошибку, прийти к неожиданным хорошим или плохим результатам. Но без исторического чувства результата не получится вовсе.
Веня молчал. Видно было, что мои слова неубедительны, хоть и говорила я уверенно. Пф, чувство…
Через некоторое время я продолжила:
— Гегель давно уже показал, что человека не впишешь ни в какое количество качеств. Он открыл диалектику перехода количества в качество и обратно — этот процесс в таком сложном организме, как человек, происходит беспрерывно. Гегель сказал, что если мы судим о человеке только по его поведению в одной какой-то ситуации или по его отдельным качествам, мы мыслим абстрактно — неполно и оторвано от того, как оно есть на самом деле. А мыслить конкретно, по Гегелю, значит осознавать, что в одних условиях человек поступает так, а в других — иначе. Когда мы вырываем из общего контекста ситуации с людьми, которые входят в двери, или с людьми, которые поступают доброжелательно или недоброжелательно по отношению друг к другу, мы далеки от понимания того, кто эти люди на самом деле.
Я хотела показать, что простой “моделью личности” человека не объяснить, и что не я это придумала. Хотела сказать, что тысячелетиями философы объясняли мир и человека в нем, а мы здесь хотим одной формулой решить все проблемы человечества. Но классики философии мне не очень помогли.
Все молчали. Веня вызвал такси: мы и не заметили, как наступила ночь, а продолжать разговоры ночью в однокомнатной квартире с полугодовалым ребенком не очень прилично.
Пока мы спускались в лифте, Веня продолжил:
— И все же я задам еще одну задачу. В американской школе в районе с повышенным уровнем преступности директору выдали двадцать абонементов на специальные занятия для детей, которые наиболее подвержены риску попасть в преступную группу. Директор может раздать абонементы ученикам в случайном порядке, а может провести тест и узнать, кому сейчас это будет наиболее необходимо.
На улице было темно и сыро. Подъехала наша машина, мы попрощались с Андреем — он ехал домой на велосипеде. Машина выехала из темного двора на широкую дорогу и мы продолжили разговор:
— Эта проблема не решится тестом. Директору нужно знать своих учеников и понимать, кому больше всего необходима помощь.
— Но он не знает всех учеников.
— Если он не знает, то зачем он вообще нужен? Распределить бумажки по результатам теста? Это могут сделать и без него. Учитель тоже должен знать всех своих учеников со всеми их проблемами. Вот, например, Сухомлинский, украинский педагог, отказался от удобного места в академии наук и жизни в столице ради того, чтобы быть директором в сельской школе. Там он мог знать своих учеников и учителей, их потребности, проблемы и интересы и не погрязнуть в бумажной работе. Что же касается абонементов, которые будут раздавать школьникам по твоей задаче, то сегодня раздадут бумажки одним ученикам — самым “трудным”, а завтра с учеником, не попавшим в группу риска, произойдет что-то такое, что подтолкнет его на преступление. Специальные занятия и социальная помощь нужны всем абсолютно, раз уж на то пошло.
— Но директор не может этого обеспечить! Ему выдали двадцать.
— Грош цена такому директору! На то он и директор, чтоб организовать людей. Он может собрать учителей, вдохновить их на сложную работу с каждым, но обеспечить каждого ребенка всеми необходимыми занятиями. Да и каждый учитель по своей инициативе, будь он настоящим учителем, проводил бы свои занятия так, чтобы дети учились не только абстрактным истинам, но и выбираться из ямы, в которой оказались.
— Ну это понятно и так, что нужно, чтоб было у всех. Но тут вот такая ситуация — только двадцать…
— Да какая разница тогда, кому отдать? В таком случае случайно или по тесту — особой разницы не будет. На того, кто что-то изменит, можно попасть случайно.А можно и по тесту. Но тут важно то, что этот тест, эта видимость справедливости — она отвлекает от того, что нужно организовывать для всех и каждого, а не выбирать, кто лучше подойдет.
— Да нет, это же понятно, что надо стараться для всех, но в такой ситуации…
— Это тебе понятно. А кто-то может решить, что это самый справедливый на сегодняшний день метод выбора тех, кому нужны занятия. Кто-то может решить, что “лучше метода не найти”. Поэтому наш директор будет спать со спокойной совестью, ведь он сделал все возможное — распорядился протестировать ребят и отдать абонементы подходящим кандидатам.
— Я тебя понял.
Веня сказал это и вышел из такси. Я хотела сказать еще что-то, но он выбежал на своей остановке, не попрощавшись. Мне было совсем не обидно: я поняла, что для него этот разговор важен, что он для него – ход мысли, а не набор слов. Сухое “Я тебя понял” для меня было лучше любого вежливого прощания.
spinoza.in
