Вернуться на главную страницу
О феминизме в книге Артема Чапая «Папа в декрете»
«Если социальные условия развития будут одинаковыми для обоих полов и этому развитию не будут воздвигаться никакие преграды, если общество будет находиться в здоровом социальном положении, то и женщина поднимется на высоту полного совершенства своей сущности».
А. Бебель «Женщина и социализм»
Когда в Украине говорят о феминизме в литературе, вспоминают прежде всего Ольгу Кобылянскую и Лесю Украинку. Особой популярностью пользуется Марко Вовчок. Сторонники феминизма любят напоминать, что женщин всегда угнетали, а эти три великие женщины - свидетельство тому. Посмотрите, говорят, как было трудно Марко Вовчок публиковаться, она даже должна была взять псевдоним, изменить свое имя на мужское, иначе никто бы никогда не узнал о ее творчестве. То же самое и с Жорж Санд.
Значительно реже вспоминают Льва Толстого. Зря. Он своим романом «Анна Каренина» сделал для современного феминизма больше, чем современный феминизм для себя. Толстой с мощной художественной силой изобразил реальное положение женщины в обществе, показал, что такое угнетение и даже бросил свет на причины несправедливости между представителями разных полов.
И те проблемы до сих пор живут. Правда, в более скрытой, неявной форме. Женщины завоевали себе хоть какую-то свободу, равенство с мужчинами, но лучше им жить от этого не стало. Хорошо показано это в сериале «Секс и город». Женщины продолжают бросать вызовы современному обществу, получают то, чего им не хватает, но результаты не впечатляют. И это вовсе не от того, что мужчины такие злодеи, а потому, что всем сегодня живется не сладко.
Победа
Артем Чапай далеко не первый «папа в декрете». И он не единственный в Украине писатель, который своим творчеством пытается не только привлечь внимание читателей к проблеме, но и сделать хотя бы шаг вперед в ее решении.
С феминистских позиций постановка вопроса о необходимости «пап в декрете» уже является победой. Поэтому после названия можно писать все, что угодно - главную мысль автор уже вынес в заголовок и ничего большего не скажет.
Так Артем Чапай и делает. Вместо подходить к вопросу конкретно, системно, исторически, научно или хотя бы последовательно, он рассматривает несколько частных моментов, сторон дела отцовства в современной Украине. Какие бывают родители, которые бывают дети, как находить время на себя, о роли бабушек в воспитании, о творчестве и т.д. - много сторон одного большого дела.
Артем Чапай подошел к феминизму со стороны воспитания детей. Но распределение обязанностей в деле воспитания детей является только одной из сторон феминизма, через которую раскрыть его как явление невозможно. Грубо говоря, те выводы, которые делает Чапай в тексте, он делает абсолютно логично, - но это еще не значит, что логика его отвечает сути дела.
Как бы ни старался писатель, ему не под силу охватить все стороны воспитания или феминизма по простой причине: сторон много, а жизнь коротка. Выход: целиться в самое существенное, в самое главное, в то, что определяет суть дела. Это не будет какая-то из сторон, это будет ядро. Артем Чапай, к сожалению, глубоко в вопрос не вникал.
Героизм
Автор и в книге, и во многих интервью подчеркивал, что книга не про детей и тем более не про него самого. Автор вовсе не стремился воспитать кого-то из читателей, чтобы те делали, как он, как написано. «Папа в декрете» - восхищение женщинами, героизма которых никто не замечает.
Воспитывать детей, говорит автор, - героизм.
Мы полностью согласны. Мы только хотим сказать, что на амбразуры лезть в тех случаях, когда это не нужно, будет лишним героизмом, видимостью героического поступка.
А для кого-то и дома убрать - уже подвиг. Вот, например.
«... не надо думать, что все идиллически, если папа ушел в декрет. Вот недавно поссорились. Оксана все-таки пропылесосила. А потом, через несколько дней, просит меня:
- Ну убери хоть в туалете и ванной. Если ты с детьми, это не значит, что можно ничего больше не делать.
Убирать санузел с годовалым помощником - задача высшего левела. То, как обезьянка, младший сын пытается вскарабкаться на тебя по ногам - вместо этого стягивает с тебя штаны до колен. То, воспользовавшись случаем, бросает в открытый унитаз мячик. Посмотреть, как он там булькнет».
Мы бы не вспоминали этот отрывок, поскольку ну очень он интимный, свой. И все же, поскольку сам писатель сделал его публичным, вставив в книгу, мы его прокомментируем. Очевидно, что для автора подобные поступки и размышления о сущности и поведении мужчины в семье и дома являются прогрессивными, являются прорывом. А в обществе его проблемы давно научились решать.
Или не научились?
Артем Чапай пишет, что не научились. Что женщины остаются волами, которые взвалили на себя все семейные заботы и детей, что женщины исключительно в одиночку поддерживают «семейный очаг», жертвуя таким образом своей карьерой, своими увлечениями, отказываются от мечты и вообще ограничивают себя и свое будущее. Делают это они, конечно, не по собственному желанию. Обстоятельства ставят женщин в такие нечеловеческие условия. Обстоятельства, общественные условия, традиции, нормы - это все ограничивает женщину, превращает ее в инструмент воспитания, в нянек, в поварих.
Кто бы спорил.
Как же решить такую проблему?
Артем Чапай говорит, что мужчина может помочь женщине быть человеком, если возьмет на себя часть ее обязанностей, если сам займет ее место. Говорит, что за границей давно научились решать подобные вопросы. Мужчины могут, а в некоторых странах просто обязаны идти в декрет. От этого все выигрывают, и прежде всего женщина, у которой появляется время заниматься собой в широком смысле слова и не перечеркивать свое будущее просто потому, что она «привязана» к коляске.
Интересно, не оказывается ли мужчина в тех же условиях, что и женщина, становясь нянькой?
По идее, должен бы. Но нет.
Артем Чапай о том и пишет, что мужчина, ушедший в декретный отпуск, становится практически героем, героизм которого отмечают все вокруг. И это несправедливо! ЭТО, именно ЭТО, по мнению автора, несправедливо! Книга «Папа в декрете» насквозь пропитана идеей о несправедливости отношения общества к папам и мамам, находящимся в декрете.
Нам кажется, это не так важно.
Важны не оценка и не отношение, а сама сущность отцовства и материнства.
Воспитание человека
В наше время воспитывать детей трудно. И проблема здесь вовсе не в том, что кто-то кому-то помогает или не помогает. А в том, что воспитание сегодня - дело не общественное, а частное.
Не будем говорить о том, как было, а скажем о том, как должно быть.
Чего не хватает родителям, так это времени. Воспитание ребенка занимает так много времени, что на себя его просто не остается. Оно и не удивительно, ведь воспитывать ребенка надо постоянно и непрерывно. Ребенок должен становиться человеком, социализироваться. Темпы его социализации чрезвычайно высоки. За каких-то четыре-пять лет малыш должен принять и научиться использовать то, что человечество создавало тысячелетиями. К. Чуковский не зря в своей книге «От двух до пяти» восхищается гигантским и тяжелейшим трудом детей по освоению языка своего народа. Научиться языку, выучиться представлять, фантазировать, мыслить образами, чувствовать, а еще сколько всего просто знать! Это нереально ТРУДно.
Может научить этому один человек? Или даже одна семья, включая бабушек и дедушек? Отнюдь.
Наверное, никто не станет спорить, что у ребенка не получится расти вне общества. То есть, социализация, очеловечивание начинается сразу после появления малыша на свет.
Хотя после физического рождения ребенка, как писал В.А. Босенко, "человеческое дитя" - еще не человек, а эмбрион в общественном теле. Если держать ребенка в коробке, сколько бы в той ни было комнат и опекунов, полноценным человеком он не станет. Сам Чапай пишет, что и взрослому человеку нужно заниматься чем-то большим, нежели только сидеть «целыми днями дома», когда «хочется поговорить не только о том, как говорит корова или где в куклы ушко». Что тогда говорить о малышах?
Итак, в интересах даже самого ребенка познавать мир, и становиться человеком он должен интенсивно. Да еще и ни в коем случае нельзя, чтобы ребенок превращался в объект воспитания. Даже относиться к нему так нельзя, иначе объектом, а не активным действующим субъектом он и вырастет. Все это означает, что вопрос воспитания ребенка - вопрос вовсе не мужской, женский или даже семейный, а вопрос общественный.
Теперь посмотрим не со стороны ребенка, а со стороны взрослых - без разницы: мужчин или женщин.
Всем, наверное, известна такая задачка.
Для приготовления завтрака на одного малыша нужно полчаса. В каждой отдельной семье полчаса уйдет на завтрак. А если в одной столовой несколько поваров полчаса потратят на приготовление той же манной каши, но из расчета не на одну, а на тысячу детей, значит, сколько времени будет сохранено?
Стоит заметить, что время - ресурс не индивидуальный, а общественный. В результате разделения труда у нас есть все необходимое для жизни только потому, что кто-кто где-то это сделал, и потому, что мы сами что-то делаем, ведь иначе у нас не было бы денег, чтобы получить то, что кто-то сделал. Соответственно, мы можем делать не все, а только то, что нужно нам. Мы можем заниматься своими делами, потому что у нас на это появилось время, которое нам, по сути, дали другие члены общества. Но оно не совсем-то и наше - мы все равно редко тратим его на себя и "на свои" потребности. Так же, как и деньги, время - ресурс, который мы не можем не тратить.
Готовя кашу отдельно каждое утро, мы сами отбираем у себя время. А есть еще обеды, ужины и многочисленные так называемые «перекусы».
И это только то, что касается питания.
Иначе и быть не может. Не позаботишься о себе сам - никто о тебе не позаботится. Не позаботишься о своем ребенке - никто этого за тебя не сделает.
Феминизм как вероисповедание
Недальновидно, мягко говоря, считать, что проблемы решатся, если на место угнетенной женщины станет мужчина. Ничего не изменится от того, кто именно будет угнетен. Кому от угнетенного мужика станет легче, так это феминистам. Они будут радоваться этим зрелищем, но недолго, ведь вскоре женщинам, если следовать логике феминисток, тоже надо будет стать угнетенными, чтобы не чусствовать себя ущербными.
Логика феминизма в сегодняшнем его виде ограничена своей негативностю. Суть такого феминизма в отрицании всего, что нефеминизм. А поскольку нефеминистичного в мире очень много, то и занимается феминизм всем, а значит - ничем конкретно.
Феминизм зациклен на равенстве мужчин и женщин. Так зациклен, что ничего больше ему не нужно. Он так сильно упростился, что сегодня выглядит не иначе, как набор догм. Создается впечатление, что все, что интересует феминистов и феминисток - это отклонение от догм в реальной жизни. Все, что нужно феминизму, о котором пишет Артем Чапай, можно выразить одной фразой: чтобы мужчины придерживались феминизма.
У такого феминизма религиозное лицо. И религиозная сущность.
А на самом деле феминизм - это не борьба против мужчин и даже не борьба за освобождение женщин от угнетения мужчинами. Феминизм - это борьба за освобождение женщин.
От кого?
От того, что женщин угнетает. Именно что, а не кто. А угнетают и эксплуатируют женщин не столько мужчины, сколько общественные условия, которые складываются в результате существующего способа материального производства. Артем Чапай, как автор, которого относят к «левым», должен это знать. Итак, феминизм, оторванный от вопроса об изменении способа материального производства - бедный, искривленный, «недофеминизм».
Вильгельм Либкнехт, тот самый немецкий революционный деятель, который в 19 веке боролся за права рабочего класса, в своей работе «Социализм и культура» писал:
«Женский вопрос является частью большого социального вопроса, он может быть решен только вместе с ним. Кто стремится к эмансипации женщин и не ведет борьбы за общую социальную эмансипацию, - берется за бессмысленное, безнадежное дело. Но тот, кто борется за всеобщую социальную эмансипацию, тем самым борется за эмансипацию женщин».
Кто из современных «защитников женских прав» ставит вопрос о месте женщины в материальном производстве? Самое большее, что можно от них услышать, это требование зарплаты наравне с мужчинами, а чаще - чтобы авторы или юристы превращались в авторок или юристок. Что это дает? Ничего. Умные работодатели не против повысить уровень зарплаты женщинам, или сократить мужчинам. Это не имеет никакого значения - все равно через месяц-другой курс доллара вырастет, и цены, соответственно, подскочат также. (Так это умные работодатели. А работодатели еще умней просто не берут на работу женщин возраста 20-35 лет, чтобы не отпускать их в декрет, когда вдруг придется).
Во что же тогда целиться феминизму? Любой более-менее образованный человек, который берется рассуждать о феминизме, должен знать, что вся беда - в частной собственности на средства производства.
«Действующее равноправие женщины и мужчины может, по моему мнению, осуществиться только тогда, когда будет уничтожена эксплуатация капиталом и тех, и других, а работа по домашнему хозяйству, которая выполняется теперь индивидуально, превратится в отрасль общественного производства».
Это уже Ф. Энгельс сказал, а он, как известно, хорошо понимал логику капиталистических отношений.
«Нормальный «левый» умеет ориентироваться на Запад, на развитые страны Европы и США (потому что оттуда он получает гранты на свою деятельность и с тех грантов живет). А там никакой отмены частной собственности на средства производства не предвидится. Создается впечатление, что и Артем Чапай смотрит на Запад, говорит, что мы отстаем и пора нам становиться современными. То есть, феминистами.
Феминизм приучает нас разделять людей по половым признакам, заставляет нас отмечать ситуации, в которых есть и нет равенства мужчин и женщин. Но это ничего человеку не дает.
Чтобы понять ошибочность такого понимания феминизма, надо ответить на один вопрос: в чем сущность человека? Вариант первый: в том, что он делает на благо других людей. Вариант второй: в том, что он делает на благо своего (чужого) пола.
Не будем спорить, в Украине, как и во всем мире, многие мужчины не могут смириться с тем, что женщины и мужчины должны быть равными, потому что женщину вообще редко воспринимают как человека - тем более, сами феминисты. Как и многие женщины просто не считают нужным такого равенства достигать.
Феминизм, оторванный от жизни
Артем Чапай не агитирует. Он просто утверждает то, что переживает сам. Но он не может теоретизировать, обобщить свой опыт, ибо мыслит абстрактно. Вот, например:
«Словом, если в каком-то месте текста кажется, что я жалуюсь, а в другом - что идеализирую декрет и детей, - следует всегда помнить о (не побоюсь этой фразы) единстве и борьбе противоположностей».
Автор, хоть и говорит «не побоюсь этой фразы», в действительности боится. Если бы не боялся этой самой фразы, то не вспоминал бы о том, что ее можно не бояться. Оставшись наедине с опытом, со знаниями, писатель начинает мыслить представлениями, а не понятиями, категориями. А поскольку мужчина, женщина и человек - вовсе не представления, писатель далеко в свои раздумьях зайти не может.
«Грубо говоря, на самом деле в идеологии феминизма речь идет о справедливости между мужчинами и женщинами. Не более и не менее».
Так пишет Чапай, и мы с ним согласны. Но никак мы не можем поверить в то, что говорится в феминизме о справделивости по отношению к ... угнетению. Сами подумайте.
Женщина была угнетенной. Человек - нет. Появился феминизм. Теперь очередь мужчины быть угнетенным и ограниченным, а женщина - «на коне».
Это мы грубо продемонстрировали логику такого феминизма, который просто за равенство. По содержанию - ничего.
Почему никто не говорит, что не должно быть несправедливости?! Как же так?
Справедливость должна установиться, но откуда ей взяться, как не из отрицания несправедливости?
Очевидно, нужна не борьба за равенство, а борьба против неравенства. Это очень важно. Только так феминизм выступит как борьба за освобождение человека, а не мужчины или женщины. То, что люди являюются женщинами и мужчинами, девочками и мальчиками, бабушками и дедушками, трансгендерами и т.п. - второй вопрос, а главное - это то, что они все люди, которые веками находятся в определенных условиях, в которых они не могут быть людьми. Если упускать это, феминизм всегда будет частичным, и борьба за равенство будет превращаться в борьбу за неравенство, просто за чуть-чуть более человечное неравенство, чем было до этого.
Может Артем Чапай писал книгу для тех, у кого примитивное представление о равенстве и справедливости, и старался растолковать простые истины: что женщину надо уважать, что женщина - тоже человек? Может. И тем самым он проявил свою неосведомленность в вопросах феминизма.
Не бывает, говорим мы, феминизма, оторванного от самой жизни. Жизнь же становится такой, что какая-то часть человечества живет в угнетении, когда другая ее угнетает. Сознательно или бессознательно - без разницы. Высокоразвитые страны выглядят таковыми на фоне отсталых стран, а развитие их объясняется жестокой эксплуатацией Латинской Америки, Азии и Африки. Такова капиталистическая система, на которой кое-как стоит наш современный мир. Но разве виноват в этом житель Вены или Хельсинки, какой-нибудь продавец в магазине, труженик фабрики в Дюссельдорфе или гондольер в Венеции? Вовсе нет.
Очевидно, виновата сама такая система производства и распределения благ. А общество делится на тех, кто сохраняет эту систему, и тех, кто против нее борется. Не для какой-то новой борется, а для себя, для сохранения себя. Понятно, что сохранить себя можно только в новой системе, но это уже другой вопрос, о котором пока книги не пишут и еще долго не будут писать - ведь пока что не известно, какой эта система будет.
Артем Чапай написал книгу на актуальную тему. Но ничего нового и существенного он не сказал. Борьба с угнетением женщины должна вестись не на низком уровне, не в стенах квартиры, даже не в стенах всех квартир. "Особый домашний этикет" - это еще не "борьба"!
Борьба за освобождение женщины - это борьба против того, что ее угнетает на сущностном, то есть самом широком уровне, борьба против самого корня, а не только плодов зла. Вопросы феминизма не решаются на уровне феминизма. Эмансипация женщины равна борьбе против любого угнетения и против всякой несправедливости. В первую очередь, против той несправделивости, которая существует между бедными и богатыми. И все «нормальные «левые» знают, против чего надо бороться, только зачем-то занимаются фрагментами - имитируют деятельность, добы не сидеть без дела.
Феминизм в семье
Суть в том, что если не бороться с причинами неравенства прямо и открыто, то симптомы будут появляться все время, сколько и как решительно против них не выступай, как в семье обязанности не распределяй и словари не переписывай.
Артем Чапай публично заявляет о том, что он феминист. Не только в книге «Папа в декрете», но и в выступлениях, на презентациях, в интервью. Он гордится тем, что вместе со своей женой они смогли установить отношения в семье, основанные на феминизме и взаимоуважении. Партнерские отношения.
Семья - это не партнерские отношения. Члены семьи не могут выступать партнерами друг для друга, так как в семейных отношениях все основано на целостном ведении хозяйства. Партнеры - это вынужденные компаньоны по делу, где им было бы удобнее действовать в одиночку, но вынуждены вступать в союз, потому что в одиночку ничего не получается. Это чистой воды капиталистическая затея. Партнерские отношения удобны сегодня, потому что соответствуют условиям, в которых семьи вынуждены находиться. А условия эти соответствуют интересам и логике бизнеса, денег. Так вот, большое ли достижение - понять, что объективные по отношению к семье условия влияют и на то, что происходит внутри семьи? Артем Чапай и не утверждает, что открыл это, но ревностно защищает партнерские отношения, лучше которых, мол, быть не может.
Партнерские отношения - это когда "ты мне, я тебе". К феминизму это не имеет никакого отношения, разве только тому, который только оправдывает существующее положение дел.
Здесь у нас ремарка, относящаяся не к семье Артема, а к «измам» вообще.
Можно ли обходиться без феминизма, национализма и других «измов»? Вообще-то, нет. Нет людей "безыдейных", то есть таких, которые существуют вне всяких идей. Каждый предмет, произведенный человеком, несет в себе отпечаток какого-то "изма", отражает его. И "измы" бывают всякие; например, гуманизм вместил в себя самые человекоориентированные идеи последних 500, если не больше, лет.
Когда Чапай пишет, что живет по феминизму, то можно подумать, что он развил его до того уровня, который составляет вершину в культуре всего человечества. Но далее автор подробнее расписывает свое видение феминизма, и читателю становится понятно, что это не тот феминизм, который вершина, а что писатель просто "не в тот" феминизм "растет".
Уважение человека - не феминизм, но почему уважение мужчины к женщине называется феминизмом? Здесь сам феминизм отрицает себя: учит, что все равны, но «вот в этом моменте особенно заметно равенство».
Чапай пишет:
«Есть несколько пап, которые явно пытаются разделить бремя с женщиной».
«Есть известный адвокат, хает феминизм, а по сути, их семья живет чисто по феминизму».
Кажется, феминизм не должен противоречить гуманизму, не так ли?
Артема Чапая, похоже, это раздражает. У него, как видно из текста, просто в голове не укладывается: как это человечность по отношению к женщине не является феминизмом?!
Это мы к тому, что нельзя жить по-мужски или по-женски, по-девичьи и по-пацански. Можно жить по-человечески.
И феминизм - не самодостаточна теория, которая все объясняет и всему учит. Это только одна из ступеней, на которые должно подняться человечество в своем развитии.
Сам Чапай знает, что надо вести себя по-человечески.
Он пишет об этом в разделе о творчестве в декрете.
«Итог: кажется здесь есть две основные опции.
Вариант первый. Перекинуть всю «рутину» на другого человека и творить за его счет. В результате ты можешь оказаться Хемингуэем или Брэдбери. А можешь - джигурдой.
Вариант второй. Пытаться вести себя по-человечески - и это касается не только декрета или заботы о старших детях. Творить меньше, медленнее, или, наоборот, впопыхах. Или с большими перерывами. Раздражаться и мучиться, однако иметь совесть, не эксплуатировать другого человека. С годами может оказаться, что у тебя и таланта не было - зато ты хотя бы пытался жить прилично. А может случиться, что ты окажешся добродетельным, да еще и талантливым человеком. В конце концов, талант определяется прежде всего качеством, а не количеством созданного».
В этом отрывке автор допустил несколько ошибок.
Во-первых, быть Хемингуэем или Брэдбери - не значит ничего хорошего. В качестве примера, приведем здесь пару мыслей В. Шкловского из его книги «Повести о прозе». Глава называется «Хемингуэй в его поисках от юности до старости и смерти».
«Хемингуэй героически одинок и все время хочет преодолеть одиночество. С детства он охотится, занимается боксом, путешествует. Он много бывал на войнах и вместе с другими людьми защищал человеческую справедливость.
Но после войн он искал отрады только в горах и в море».
«Хемингуэй - пленник жизни и пленник самого себя. Для того, чтобы получить иллюзию свободы и уйти от пепла ощущений, от пожарища жизни, он уходит в море, в горы, в зеленые холмы Африки».
Во-вторых, «пытаться вести себя по-человечески» - режет слух. Потому режет слух, что неправда и в принципе невозможно. Здесь все просто: нет образца Человека или энциклопедии, где описано как это, вести себя по-человечески. А если и есть, то это совсем не по-человечески. И, что более важно, - разве можно вести себя не по-человечески? Человек иначе и не может, потому что он настолько и в такой мере человек, поскольку и в какой мере он богат человеческим. Единственное, в чем тут могут быть недоразумения, так это в том, каким «человеческим» богат человек. С тем же разделением труда дифференцировалась и сущность человека на много разных сторон, каждая из которых претендует на самостоятельность, но остается отдельной стороной. И действительно «по-человечески» - значит: с теми, кто борется против бесчеловечного. Этим человек отрицает "человеческое", ибо "бесчеловечное" самим же обществом создано и поэтому, хочешь не хочешь, есть пока что полностью "человеческим". И этим отрицанием утверждает себя.
В-третьих, талант - не значит искусство. Человек может быть талантливым, очень, очень одаренным. Он может быть мастером своего дела, может быть гением. Но этот талант все равно не имеет никакого значения, если он не направлен на нужды общества. Ведь тогда получается «талант ради таланта», «искусство ради искусства», «книги ради книг». (А для этого талант даже мешает).
Все, что касается отношения к человеку, Артем Чапай знает. Только вот этой самой книгой Чапай как бы говорит: «Женщины терпят - я восхищаюсь ими. Пришло время теперь мужчинам потерпеть. Идеальная семейная пара - когда оба в меру терпят и в меру живут; главное, чтобы никто не терпел и не жил по-человечески больше, чем другой».
Мужчина, женщина, человек
Автор этой статьи вырос в многодетной семье. Папа, исключительный интеллигент, не смог отыскать себя в деревне, куда вынуждена была переехать вся семья в начале девяностых. Село не ставит вопрос о самореализации, даже о поисках себя. Там нет возможности ходить на работу, потому что рабочих мест практически нет. Каждый выживает, как может. Такие сложились обстоятельства. Маме удалось получить должность учителя в школе. Так и жили. Со временем детей стало пятеро. И, кто вы думаете, их нянчил? Оба. Кто-то больше, кто-то меньше. Но ясно, что воспитывал нас больше папа.
Вы скажете, что это, пожалуй, было нелегко. Вроде того.
И при этом он успевал писать, много писал, искал возможности издаваться - и все было далеко не так оптимистично, как у Артема Чапая. Артем живет в городе, пишет - и получает деньги, пишет - и знает, что через год-два его книга выйдет в твердой обложке. Артем время от времени выступает с лекциями, выходит в люди. Побыл в декретном отпуске с двумя детьми полтора года.
Ситуация, в которой оказался мой папа, была далеко не такой светлой и удобной для писателя, как у Артема Чапая. Пятеро - не двое. Писать и знать, что тебя когда-то опубликуют, - мечта, такая смелая и от этого страшная, что папа просто продолжал работать. А когда ездил иногда в издательства, то настолько сильно волновался, что лучше было его не трогать. И после неудачных поездок в издательства опять то же самое.
Того, что зарабатывала мама, не хватало. Посмотрел бы я на феминиcток, если бы им пришлось оказаться на месте моей мамы. Работали бы они годами на огородах, которым конца нет, чтобы вырастить еду для детей? Или засаживали бы теплицы, чтобы продавать всю весну и лето овощи? Или извлекали бы из колодца пятьдесят, а то и семьдесят ведер воды ежедневно, чтобы полить эти проклятые растения?
И это еще ничего!
Вы пашете, как лошади, а цены на добытую кровью и потом продукцию такие ничтожные, что хочется упасть и кричать. А дети растут, хотят не только есть и пить, не только одеваться. Дети хотят учиться, хотят знать, хотят познавать и мир и себя - быть людьми. Вырастить человека - дело не женщины или мужчины, а человека.
Обстоятельства, в которых оказалась моя семья, когда я был ребенком, сложились совсем неблагоприятно для жизни по-человечески. Условий и оснований быть людьми объективно просто не было. Но именно это и является главной причиной людьми оставаться. Потому что человек - не результат условий и обстоятельств, а продукт деятельности по изменению условий и обстоятельств.
Все, что получали мы, дети, мы получали потому, что мама и папа отрывали от себя, отказывались от своего. Папа, оказавшись в условиях, когда он, как писатель, историк, религиовед, стал невозможным, не побежал искать другое, лучшее место, а отдал все, что имел, своим пятерым детям. А как еще он должен был поступить? Разве у него был выбор? Может у мужчины есть выбор, но у человека выбора нет: только оставаться человеком.
Словом, то, чему Артем Чапай посвятил целую книгу, не может поразить тех, кто более или менее знаком с жизнью вне интеллигентско-мещанских условий. Задача книги, скажет кто-то, совсем не в том, чтобы поразить читателя. А в чем тогда?
Мещанское счастье
Останется ли феминисткой женщина, которая зажила по-феминистски?
Если нормальная феминистка, честная, то нет. Точно нет. Потому что ее волнует не только ее собственная жизнь, а жизнь женщины как таковой.
Удивительно тогда, почему Чапай, рассуждая в книге о счастье, удовлетворяется своим, индивидуальным счастьем.
В конце раздела «Один день счастья» автор размышляет о том, что надо для счастья.
«Да, правду говорят. Для счастья нужно совсем немного.
Жить с теми, с кем хочешь. <...>
И чтобы не надо было переживать, чем заплатить за эту квартиру.
И чтобы не приходилось думать, что кушать завтра.
И чтобы не нужно было ехать на заработки, оставив жену и ребенка где-то в райцентре, а видеться раз в три недели в лучшем случае.
Ну да. Для счастья нужно совсем немного.
Работу не ненавидеть.
И чтобы оставались время и силы вне работы заниматься чем хочешь.
И чтобы на выходных можно было расслабиться и не переживать всевозможными хлопотами.
И чтобы не приходилось ехать в переполненном метро или стоять в пробке.
Да, надо совсем немного.
Чувство, что всему придает смысл.
И чтобы все здоровы.
И меньше всего - чтобы был человек, с которым тебе после многоих лет отношений так же хорошо, как и вначале.
Совсем мало».
Звучит утопично? А нам кажется, что совсем уж антиутопично. Законсервировать жизнь - для того, чтобы отдельным персонам было хорошо? Высаживать, что ли, половину пассажиров из вагона, дабы отдельные индивиды чувствовали себя комфортно? Мало того, что такой взгляд на счастье делает счастье возможным только для немногих, если не единиц, так даже этот список далеко не полный. Это не всем надо для счастья, а только автору книги «Папа в декрете».
Каждый может добавлять множество пунктов в этот список, а может и вычеркивать из него. Например, очень часто бывает в условиях безработицы, что отец или мать радуются появлению возможности прокормить семью, пусть даже придется работать где-то за границей. Бывает же такое?
Может, Чапай так иронизирует? Кто знает. Как бы то ни было, может кому-то наши комментарии пригодятся.
Но это все детали. В целом же не можем не отметить мещанский характер такого представления о счастье.
Мещанский - значит зацикленный на себе, оторванный от мира и от окружения.
Да, каждый хочет своего счастья, но следует понимать, что свое, индивидуальное счастье невозможно без счастья для всех. В. Сухомлинский повторял, что мир, в котором хотя бы один ребенок плачет - ненормальный. Разве можно быть счастливым тогда, когда кому-то рядом с тобой плохо? А рядом - это может быть и за тысячу километров, когда, например, плач ребенка в Сирии отзывается новым залпом "градов" на Донбассе.
И такой мир нужно менять. А не ездить по нему в автомобиле по дорогах без пробок с человеком, которого после долгих лет совместной жизни любишь так же, как и на первом свидании.
В начале книги перед историями Артема Чапая издательство разместило отзывы о «Папе в декрете». В одном из них пишут:
«Эта книга, которую смело можно назвать профеминистичной, - достаточно инновационная для украинского общества».
Ух ты! Мало того, что профеминистичная, так еще и инновационная. Двух зайцев - одним выстрелом.
Это написала Тамара Марценюк, кандидат социологических наук, доцент кафедры социологии Киево-Могилянской академии, преподаватель курса «Маскулинность и мужские студии». То есть человек, который разбирается в вопросе.
В одном из своих интервью http://detector.media/community/article/118500/2016-09-06-tato-v-dekreti-artem-chapai-odna-pomita-cholovikom-tarilka-krashche-nizh-odin -raz-uzhite-slovo-mistkinya / Чапай говорит:
«Но в целом Тамара Марценюк в отзыве пишет, что книга профеминистичная».
Эта книга профеминистичная - в очень узком смысле. Она таковой кажется тем, у кого такое же представление о феминизме, но она антифеминистичная с позиций феминизма как такового. Потому что переносит фронт борьбы против угнетения женщин с того места, где борьба может и должна вестись, в семью - туда, где вопрос решиться не может впринципе.
Эта книга - явление незначительное для феминизма и для женщин, и для педагогики тем более. Эта книга имеет значение для самого автора, который кое-что уяснил для себя, и для тех самых «внешних» феминистов, исповедующих феминизм, а не изменяющих мир и человека.
И эти самые «адепты феминизма» просто должны создать свою комиссию, где будут решать: клеить ли ярлык на книгу, картину, фильм, художника или обычного прохожего, который уступил дорогу женщине. На ярлыке будет написано «Феминистично» или «В соответствии с принципами феминизма».
Все члены той комиссии для удобства носить «бейджики», где будет указан их ранг «Суперфеминизм» или «Начальный» и т.д. Через полгода-год деятельности комиссия вырастет до уровня бюрократической машины, где каждый желающий сможет получить справку о том, что он «Признает феминизм», «Уважает застывшее на месте женское движение» и «С точки зрения феминизма - удовлетворительно».
Авторский перевод с украинского.
Оригинал на leport
